— Теперь он, видите ли, понимает, — вздыхаю я, потом снова принимаюсь догонять языком капельки на его коже. Лижу штангу в его брови, и легкий металлический привкус вызывает у меня дрожь. Мне нравится иметь у себя в постели своего личного хулигана.
Его рука лениво поглаживает меня по спине, и это божественно.
— Нам нужны полотенца и пробка — тебе. Чтоб ты побывал в моей шкуре.
— Это было так эротично, — признаю я. — Черт.
Он перебирает мои мокрые волосы.
— Рад, что тебе понравилось. Я хотел, чтоб тебе было проще.
— Что? — В его тоне есть нечто серьезное, поэтому я прекращаю целовать его всюду и заглядываю в глаза. — Проще?
Но он отворачивается.
— Ну… Проще в том смысле, что с женщинами тебе не нужно тратить по полчаса на то, чтобы подготовить их к сексу.
Из меня лезет смех, но я сдерживаю его, потому что он правда очень серьезен.
— Вес, со сколькими девушками ты спал?
Он смущенно показывает мне один палец.
Я на мгновение удивляюсь, но потом вспоминаю лето, когда нам было по шестнадцать. Приехав в лагерь, Вес признался, что больше не девственник. Правда, вытягивать из него пикантные подробности было все равно что выдергивать зуб. Теперь я понимаю, почему.
— Вот именно. Только с одной. Причем вы оба были слишком неопытными и не особенно знали, что делать. — Я пожимаю плечом. — Поверь, очень многим женщин требуется немало времени на разогрев. Исходя из одного этого факта я мог бы объявить технический фол, но на самом деле… суть совершенно не в этом. Мы часто делаем и по-быстрому. Для того и существуют минеты.
Он выдает слабую усмешку.
— Да, но…
— Но что?
— Я ведь никогда не смогу дать тебе все, что ты любишь.
Ах.
— Чувак, перестань. У меня нет тоски по вагинам. — Это звучит сильно смешнее, чем я ожидал, и мы оба хохочем. — Серьезно. Мне нравилось с женщинами, но ни одну из них я не любил. — Каждый раз, когда я произношу эти слова, оно становится все очевиднее. И каждый раз лицо Веса смягчается. — Можешь пообещать мне никогда больше не волноваться об этом? Потому что доказать это я не могу. Разве что очень большим количеством секса с тобой.
— Годится. — Его дерзкая улыбка вернулась на место, и я рад это видеть.
— Хорошо. — Я перекатываюсь на бок и устраиваюсь с ним рядом. — Чуть попозже мне надо будет заглянуть на свою страницу в фейсбуке.
— Зачем?
Мой желудок сжимается от одной только мысли об этом.
— Завтра воскресный ужин. Так что сделал для них каминг-аут.
— Через фейсбук? — орет он.
Я тянусь назад и щипаю его за задницу.
— За кого ты меня принимаешь? У нас закрытая группа. Там только моя семья — родители, братья с сестрами и их пары. Я им даже твою фамилию не сказал.
Вес затихает позади меня. Выводит лениво круги у меня на спине.
— Волнуешься? — наконец спрашивает он.
Справедливый вопрос.
— Не особенно. Их не напряжет тот факт, что ты парень, но они скорее всего начнут: «Почему ты не рассказал нам сразу? Ты поэтому не пошел в НХЛ? И почему ты уехал из страны?» Не люблю все эти допросы.
— Когда ты это запостил?
— Утром. Перед тем, как мы пошли завтракать. То есть, прошло уже пять часов. В Калифорнии сейчас час. Они, наверное, уже прочитали.
— Иди принеси телефон, — шепчет он.
Я жду Джейми в кровати и молюсь за него. Он, наверное, самый открытый человек во вселенной, и я люблю эту его черту, но она делает его уязвимым. Люди способны превращаться в козлов по отношению к своим близким и за меньшее, нежели гомосексуальные отношения. Если ему там понаписали гадостей, я, наверное, что-нибудь разобью.
Он все не возвращается. А потом из гостиной доносится стон.
Меня выбрасывает из кровати, и я бегу через квартиру в гостиную. Джейми сидит на краю нашего дивана в презервативе. Лицо закрыто ладонями.
У меня падает сердце. Я не хочу такого для Джейми. Мне понадобилось четыре года на то, чтобы преодолеть реакцию моих родителей на свой каминг-аут. Черт, я наверное до сих пор переживаю ее.
Он протягивает мне телефон, и я беру его дрожащей рукой.
Пост составлен целиком в духе Джейми:
Всем привет. Чувствую себя по-дурацки из-за того, что делаю это через фейсбук, но связаться до завтра с каждым по отдельности я не успею. Так или иначе, в воскресенье вы все будете меня обсуждать. На случай, если вы подумаете, что мой аккаунт взломали, сообщаю, что именно я разбил маминого рождественского ангела с елки, когда мне было семь лет. То была смерть от бейсбольного мячика, но клянусь, ангел не мучился.
В общем, у меня есть для вас несколько новостей. Я согласился на тренерскую должность в Торонто и отказался от места в Детройте. Я ощущаю это как правильный шаг в плане карьеры, но это еще не все. Я живу с бойфрендом (нет, это не опечатка). Его зовут Вес, и мы познакомились в Лейк-Плэсиде около девяти лет назад.
В случае, если вам не хватало тем для разговора за ужином, эта проблема теперь решена. Люблю вас всех.
Джейми
Ниже висит селфи, которое мы сняли вчера. Мы стоим на нашей новенькой кухне, а вокруг разбросана еда, только что принесенная мной из магазина. Джейми высмеивает мои покупательские предпочтения, я тоже стебусь над ним, уже не помню о чем. Но мы с ним склонили головы, а я показываю «козу». И, блядь, мы выглядим такими счастливыми, что я себя просто не узнаю.
Я перехожу к комментариям, и у меня внутри все переворачивается от страха.
Джо: ОМГ, Джеймстер, реально? Уж не хочешь ли ты сказать, что встречаешься с поклонником «Патриотов»? Брат, это грех. Я боюсь за твою бессмертную душу.
Мой взгляд взлетает обратно к нашему фото. Ну конечно — я же стою там в своей футболке с победного Суперкубка-2015. Упс.
Тэмми: Джейми, не слушай этого идиота. Твой бойфренд просто прелесть. А Джесс должна мне двадцатку.
Брэди: Присоединяюсь к Джо. Что, если в День благодарения зайдет речь о футболе? Неудобно получится!
Джо: *дает Брэди пять*
Джесс: Ничего я тебе не должна! Ты сказала, он грустит из-за ДЕВУШКИ.
Тэмми: Я сказала «из-за отношений».
Джесс: *кашляет* *херня*
Миссис Каннинг: Джесс, а ну-ка не выражайся! Джейми, дорогой, когда ты приведешь своего бойфренда к нам на воскресный ужин? Это что у вас там лежит? Чипсы? В Канаде есть «Whole Foods»[31]? Я загляну к ним на сайт и пришлю тебе адрес.
Миссис Каннинг: И спасибо, что рассказал мне об ангеле. Хотя, дорогой, я знала, что это был ты. Ты никогда не умел притворяться.
