Ознакомительная версия.
– Я не буду ужинать, – сказал Шевардин. – В Москву поеду.
– Зачем? – Она обернулась, в глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. И тут же погасло, сменившись догадкой. – Очередную бабу завел? Ну, езжай.
Ему не хотелось говорить, что очередной у него нет. Во-первых, не хотелось оправдываться, а во-вторых – ну, сейчас нет, но ведь были; жена имеет полное право так думать, потому что он в самом деле был ходок, с самого начала жизни с нею. Да это и проще, если она думает, что он уезжает на ночь глядя к любовнице. Хуже было бы, если бы она стала его о чем-то расспрашивать. Он и сам не знал, зачем едет.
Когда он уже надевал куртку, в прихожую выглянула Инна.
– Ты в Москву? – тоже ничуть не удивившись, спросила она. – А на Горбушку не заедешь?
– Если хочешь, заеду, – кивнул он. – Что тебе нужно?
– Нужно диск. Я тебе напишу название, ладно? Только в магазине не покупай, там дорогие. Съезди на Горбушку.
Он с трудом сдержал улыбку, хотя настроение было совсем не веселое. Инну не интересовали макароны, но все, что интересовало ее в жизни отца, по сути, было теми же макаронами. И она точно так же, как Лида, догадывалась, что он, скорее всего, не поедет на рынок, где дешевле, а купит диск в большом магазине на углу Малой Дмитровки и Садового кольца, рядом с домом. Раньше там продавали ноты, а теперь ассортимент сильно расширился и выбор дисков был не меньший, чем на Горбушке.
Дочка оторвала уголок календаря, висящего в прихожей, быстро написала на нем что-то по-английски и протянула отцу.
– Это новая игра, – объяснила она. – В Штатах только-только появилась – мне девчонки сегодня про нее написали. Но у нас пиратские копии точно уже продаются. Только поскорее привези. Можешь в школу, если сразу домой не поедешь.
Она была обычная девочка, как все девочки ее возраста. Ей нужны были приличные сапоги, нужна была компьютерная игра, и она не спрашивала, куда отец едет на ночь глядя, потому что, как мама, думала, что он едет к любовнице, и это ее не печалило – лишь бы поскорее купил диск с игрой. Что выросло, то выросло.
Шевардин совсем не заметил, когда она стала такая. Была маленькая, смешная, просила, чтобы он сидел с ней, пока она не заснет, и рассказывал сказки. Он торопился вечерами домой, чтобы успеть к ее укладыванию, и рассказывал ей истории про какие-то необыкновенные приключения в космосе, которые придумывал на ходу, потому что сказок совсем не знал – в детстве вместо сказок сразу начал читать про приключения. А когда не приезжал, то жена говорила, что ребенок полночи звал папу, и он верил, что это правда, а не обычная Лидина уловка по воспитанию мужа во стыде за его супружескую неверность или за излишнюю увлеченность работой в ущерб семье.
Инна ушла в свою комнату, и Шевардин уже открыл входную дверь, когда в прихожую неожиданно вышла Лида.
– Задержись на минуту, – сказала она. – Подождут твои бабы. Пойдем на кухню, поговорим.
Он удивился – что это вдруг, отчего такой многозначительный тон? – но пошел за ней, на ходу расстегивая куртку.
– Ну? – сказала Лида, садясь у окна и закуривая очередную тоненькую сигаретку.
– Что – ну? – не понял он.
– Ну, спроси, о чем я тебе хотела сказать.
– Ты же хотела, не я, – пожал он плечами.
– Да, ты от меня уж точно ничего не хотел, – усмехнулась, выпуская дым, Лида. – Мне вот интересно, Шевардин: а ты меня вообще хотел? Ну хоть когда-нибудь? Хоть в молодости, а? Или просто так, из любопытства трахнул?
– Перестань, – поморщился он. – Ты меня что, ради вот этого дурацкого разговора задержала?
– Коне-ечно! – насмешливо протянула она. – Куда нам, дурам, до твоих высоких порывов! Разве мы можем понимать? Мы все больше про макароны беспокоимся. Вот что, Ваня. – Тон ее вдруг переменился – стал спокойным и грустноватым; Шевардин посмотрел удивленно. – В самом деле, нечего антимонии разводить. Я от тебя ухожу. И давай разведемся поскорее: я уезжаю. То есть мы уезжаем.
– Куда уезжаешь? – не понял он.
– Нет, ты все-таки никогда меня не любил! – сердито воскликнула Лида; грустноватое спокойствие слетело с нее мгновенно – наверное, было очередной уловкой, так же хорошо просчитанной, как она просчитывала все мелочи отношений с мужем. – Если бы любил, сразу спросил бы, к кому я ухожу!
– Значит, не прошел тестирование, – усмехнулся Шевардин; сердце все-таки ухнуло в яму. – Так к кому же ты уходишь?
– К Рону, – сказала Лида. И, выдержав паузу, в которую, наверное, должны были уложиться дальнейшие его вопросы, добавила: – Видимо, в Америке более приземленные космонавты, чем у нас. Вернее, чем конкретно ты. По крайней мере, у Рона не становилось кислое лицо, когда мы разговаривали о нормальных человеческих делах.
– Он не космонавт. Он же не летает, – машинально сказал Иван.
– Не придирайся к словам. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Рон Ваховски был инженером в Центре Джонсона. Шевардин почти подружился с ним, когда готовился к полету. Во всяком случае, Рон по-соседски приглашал его на барбекю в своем саду, а когда приехала Лида, то, конечно, стал приглашать и ее тоже. Еще он возил Лиду с Инной в Диснейленд и на Ниагарский водопад. График подготовки был у Шевардина чрезвычайно напряженный, Микки-Маус с Ниагарой в него никак не вписывались, и почему было не сделать любезность жене русского коллеги?
На секунду ему стало противно, когда он понял, что все эти дружеские любезности – кажется, их было немало, ну да, Лида довольно много времени проводила с Роном, но тогда Иван, конечно, не обращал на это внимания, – имели очень простую природу. Но уже через секунду ему стало как-то… скучно, тускло. Как всегда бывало с Лидой. Ему была очень понятна именно природа ее с Роном отношений, он сам неоднократно отвечал на зов этой природы, и какое право он имел ожидать, что на такой же зов не ответит его жена?
– Ты даже не расстроился… – внимательно вглядываясь в его лицо, проговорила она. – Ну, разозлился, как всякий самец, у которого самку отняли, и все. Пять минут вот так-то позлишься да и пойдешь с другой спариваться. Одни инстинкты у тебя, Шевардин!
Он хотел сказать, что это неправда, что… И вдруг понял, что не может и не хочет ничего говорить. Потому что по отношению к Лиде это была вот именно правда, голая правда. По отношению к ней он был именно самцом – заметил когда-то красивые перышки и сделал то, что сделал бы каждый молодой самец с каждой красивой самочкой; то, что делал впоследствии уже не с нею, а с другими такими же, как она.
– Инна тоже… с тобой? – слегка запнувшись, спросил он.
– Конечно, – кивнула Лида. – Рон счастлив, что у него будет дочка. А я ему потом еще сына рожу, – добавила она, явно стараясь уязвить мужа. – У них же там не бабы, а черт знает что. Я его однажды обедом накормила, так он обалдел просто. Ты что, спрашивает, каждый будний день готовишь такой стол?! Нет, говорю, борщ не каждый день, иногда куриную лапшу. Или фасолевый суп – тот на говяжьем бульоне. Ну, второе, конечно, всегда. А компот Инка не любит, я почти не делаю, это я сегодня для тебя расстаралась, Ронни, малиновый сварила. С бывшей-то женой они даже по воскресеньям в «Макдоналдсе» обедали. А ребенка она не хотела, потому что у нее карьера. Ближе к пенсии собиралась в Африку съездить, сиротку черномазого усыновить. Конечно, он нормальную женщину сразу оценил! А для тебя мне даже сардельки уже готовить не…
Ознакомительная версия.
