– Так, хватит жевать! – звучит над столом громогласный голос папы Луки. – У всех налито? Дайте сказать тост – за дрязгом ваших челюстей ничего не слышно.
Я обвожу взглядом стол, сомневаясь, что кто-то успел начать есть. Натыкаюсь на Егора, который взирает на меня честными-честными глазами, и начинаю давиться от хохота. Да, бедняга, неделю держался без моих беляшей, его можно понять.
– Так, что я хочу сказать… – Подняв рюмку, Матвей Сергеевич обводит нас с Лукой строгим взглядом, но, конечно, это так, напускное. – Со свадьбой не затягивайте, чтобы не пришлось шить свадебное платье из шторы. С ребенком тоже… Нет, тут торопиться не надо – пусть будет все в срок. В общем, наконец-то! У меня в ваши годы… Ладно, главное не сказал – одобряю!
От его взгляда становится так тепло, как будто меня кто-то пледом укрыл. Сижу, улыбаюсь. И верю, и не верю, что все это происходит со мной.
Хорошая компания за столом собралась. Душевно и весело. Но когда Лука предлагает пройтись, я с удовольствием иду следом за ним.
– Так! – раздается у нас за спиной голос Матвея Сергеевича, и я уже думаю, что это наше бегство заметили, но нет. – А что это за группировка язвенников по правую сторону? Почему ничего не пьете?
Сквозь нестройный хор бормотания отчетливо раздается голос моей подруги.
– Я за рулем. Не могу.
– Если что, в доме можно заночевать, – неожиданно предлагает папа Луки. – О, вижу, у некоторых пошел процесс выздоровления! Так что, Ира, подтягивайся и ты…
Мы отходим от стола все дальше и дальше, и я перестаю обращать внимание на разговор за столом. Лука приводит меня к гаражу.
– Все, – видя, что он останавливается у входа, говорю я. – Я готова тебе помогать!
– Уверена? Справишься?
– Да!
А когда он открывает дверь, я начинаю смеяться. В гараже стоит такая же машина, на которой мы приехали, только белого цвета.
– Да, трудный выбор, – говорю я.
– Отец считает, что между ними огромная разница, – поясняет Лука, и я начинаю хохотать еще громче.
Отсмеявшись, осматриваюсь и замечаю байк. Лука тоже подходит к нему и ласково проводит рукой.
– Я думала, он стоит в твоем гараже, а не здесь.
– Это мой первый. Из-за которого я пересел из машины.
Он замолкает, будто погружается в воспоминания. А я посматриваю на него и на байк.
– Он на ходу?
– Да.
– Почему не продашь?
Пожимает плечами. Понятно: он ему все еще дорог. Я снова смотрю на байк и решаюсь:
– Прокатишь?
Лука всматривается в меня. Опускает взгляд на живот. Снова смотрит в глаза. Ищет отголоски страха? Да, они есть, я боюсь.
– Хочу попробовать. С тобой. – Он медлит, и я поспешно добавляю: – Правда, как я и говорила, я не умею ни сидеть на нем, ни держаться и только мешаю водителю, поэтому если ты скажешь…
– Забудь, – обрывает Лука. – Забудь весь этот бред, который тебе кто-то внушил.
Он говорит жестко, и как-то вот спорить не хочется. Хочется и правда забыть. Поэтому я киваю, а он усмехается. Какое-то время с сомнением смотрит на байк, а потом соглашается.
– Недалеко и недолго. Просто прокатимся по двору.
Дождавшись, когда я согласно кивну, он поясняет, как садиться, держаться, и каждым словом, каждым жестом убеждает меня не бояться. И я понимаю: а ведь это и правда нестрашно, когда рядом с тобой правильный, именно тот человек.
– Поехали, – усмехнувшись, Лука выкатывает из гаража байк уже вместе со мной, садится впереди, а я его обнимаю.
Крепко. Так, как он меня научил. Предвкушая, что будет дальше.
– Далеко собрались? – слышится голос Матвея Сергеевича.
– Нет, тут у тебя по дорожке прокатимся и обратно. Наташа захотела попробовать, и я ее поддержал.
– Это вы поторопились. Как-то даже на вас не похоже. Еще бы пару месяцев подождали – и катались вокруг дома втроем.
У меня начинают болеть щеки от смеха. Лука замечание родителя игнорирует. А тот и сам быстро отходит и уже спустя секунду благосклонно дает разрешение:
– Ладно. Прокатитесь тогда уж за домом по газону с рыжими цветами. А то тут садовник начудил, высадил эту чухню, сказал, что будут благоухать, когда расцветут. Вчера расцвели. Садовник появится только в следующую субботу, а мне уже надоело гадать: то ли он слепой и не то посадил, то ли сумасшедший, то ли удобрял их этим вашим фирменным чаем.
Лука едет медленно, поэтому я успеваю крутить головой и рассмотреть огромную территорию. Здесь очень красиво, зелень с вкраплениями любимого цвета осени – желтого. Страшно ли мне? Нет. Наоборот, мне настолько нравится, что кажется, в легких перестает хватать кислорода.
– Мы что, – спрашиваю я, заметив чуть поодаль участок оранжевого, – правда растопчем их?
Лука останавливает байк, оборачивается с хитрой ухмылкой.
– Естественно, нет.
– А как же… запах, который так не нравится твоему папе?
– Он мужчина – пусть терпит.
Я смеюсь, дышу в полную силу, впитываю в себя этот день, солнце, улыбку Луки, его взгляд.
– На самом деле садовник – давний приятель отца. Еще более ворчливый, чем он. Не хочу потом выслушивать долгие жалобы от него, что кто-то уничтожил шедевр.
– Думаешь, это правда шедевр?
– Э, нет, – заметив мой взгляд в ту сторону, предупреждает Лука. – Мы туда не поедем. А то вдруг тебе их запах понравится. У нас в этом вопросе иногда вкусы не сходятся.
– Наговариваешь ты все, – ворчу я и, прижимаясь, вдыхаю его запах, от которого давно впала в зависимость.
Мы так и сидим. Долго. Без малейшего желания шевелиться. В небе лениво плывут облака, деревья неспешно сбрасывают листву, кажется, я даже вижу пару белок, которые суетливо мечутся с ветки на ветку.
– Наверное, надо вернуться? – спрашиваю я, услышав смутные голоса гостей.
– Не обязательно. – Лука встает с байка, помогает слезть мне и обхватывает мою ладонь. – Пойдем. Кое-что тебе покажу.
Мы обходим дом. Я посматриваю на рыжие цветы, но меня тут же тянут в другую сторону. Пожалуй, он доверяет папиному вкусу в этом вопросе. Ну ладно, ладно, мне самой любопытно, что он хочет мне показать.
Лука толкает дверь, и мы оказываемся в просторном холле. Получается, мы вошли в дом с черного входа. Интересно, зачем? Поднимаемся по лестнице. Лука идет неспешно, давая мне время осмотреться и даже выразить свое восхищение. Стильно. Красиво. Со вкусом. Чувствуется мужская рука.
Лука согласно кивает, когда я так говорю, и ведет меня выше. На втором этаже толкает третью дверь и пропускает меня вперед.
Эта комната разительно отличается от того, что я видела раньше. Много света, очень просторно, нежные розово-голубые тона – это бросается в первую очередь. А потом мой взгляд цепляется за кроватку. Детскую кроватку с розовым балдахином вверху. Он распахнут, и я вижу плюшевого зайца, который сидит в ней, как будто ждет, когда его сменят.
У меня нет слов. Их просто нет, как бы я ни старалась найти. В горле образуется ком, я пытаюсь дышать глубоко, чтобы не расплакаться. Вот еще – нашла время для слез! Но когда я отрываю взгляд от кроватки и осматриваюсь, замечаю и другие игрушки.
Горячие ладони ложатся на плечи, и я с благодарностью откидываюсь назад, потому что чувствую, что могу от радости грохнуться в обморок.
– Дед готовится к встрече, – говорит Лука. – Еле уговорил его не сметать все подряд в магазине игрушек.
Я дышу… дышу… и не плачу. Ну разве что самую малость, и эти слезы никто не заметит, потому что я тут же их смахиваю.
– У тебя чудесный отец, – наконец произношу я, разворачиваясь в объятиях Луки. – Машеньке с ним повезло. Думаю, она тоже будет рада с ним познакомиться.
Он тепло улыбается, проводит пальцем у меня по щеке. Ой, ну вот, заметил, а я ведь держалась! Такой светлый момент! Но расстроиться по этому поводу не успеваю.
– Хочешь увидеть детскую в нашем доме?
Я знаю, что на самом деле означает этот вопрос. Он предлагает мне не просто экскурсию. Он предлагает войти в его дом. Наш дом. И остаться.
