– Ренат тихо выдохнул, а я поднялся и отставив стакан на столик расправил плечи, глядя в лицо человеку, которого искренне презирал всю свою сознательную жизнь.
– Она умерла, когда мне было восемь. И это был лучший подарок от нее на день рождения.
Воцарившаяся тишина давила на виски и глаза, в груди трепыхалось камнем сердце и я тяжело дышал, понимая что наговорил того, чего не должен был, но слов не изменить.
– Кристина должна сделать аборт, беременность опасна для нее, и я хочу чтобы ты хотя бы здесь поступил по человечески не пустил все на самотек.
– Давид…
– Не надо! – обрубил его, не имея никакого желания выслушивать оправдания. – Ты подвергнешь жизнь своей дочери опасности, если не примешь мер.
– Я разберусь с этим, – Ренат прокашлялся и негромко продолжил. – Если ты поклянешься больше к ней не приближаться.
Я кивнул. Просто не мог говорить.
Развернулся и направился к выходу из кабинета, но замер, услышав спокойный голос отца.
– Прости за то что меня не было рядом, когда я был тебе нужен.
Дверь поддалась, я вылетел из кабинета и только тогда смог сделать вдох.
Казалось что черти ада гонятся за мной, хватаются за штанины брюк, тянут в преисподнюю, обхватывают своими мерзкими руками горло.
Он не должен был произносить этого.
Мне не нужны эти его слова.
Пускай катится к чертям!
В груди все больнее давил ком.
Чертов ублюдок!
Поднял голову и та закружилась.
Кристина стояла в метре от меня и не дышала.
Не дышала не потому что испугалась или ненавидела.
Не дышала – потому что прочла по моему взгляду все мои гребаные мысли и считала ту боль, что разрывала сердце. Захотелось рухнуть к ее ногам и обхватить тонкий стан.
… Если ты поклянешься больше к ней не приближаться…
Недостаточно хорош для них всех.
Шагнул навстречу.
Кристина вздрогнула.
– Ты сделала? – еще шаг на нее и Кристина уперлась в стену лопатками съеживаясь так, будто я изрыгаю пламя, но взгляда не отвела. Поднял кисть, сжал тонкую шею, ощущая бешенный ритм ее пульса пальцами. – Сделала?
– Ты клялся любить меня…
– Знаю, – произнес шепотом, потому что голос подвел. Голос, чертово самообладание – все летело в пекло. – Знаю…
– Ты клялся… – по ее щекам покатились слезы, и она подняла безжизненные руки и обхватила мое запястье, пытаясь убрать мою кисть со своей шеи. – Клялся…
– Я не лгал. Я буду… – сердце сжалось, а потом как заведенное с утроенной силой забилось. – Буду любить...
– Убирайся! – выдохнула одними губами и где-то за моей спиной хлопнула дверь, заставляя очнуться от морока её взгляда.
– Давид, – Ренат предостерегающе произнес, мои пальцы разжались, и я отступил, опуская глаза и направился к выходу.
И сейчас, именно в эту минуту я понимал, почему мать предпочла закончить все быстро.
Когда боль делается невыносимой, смерть становится подарком.
33
– Кристин, что случилось? – Ангелина столкнулась со мной в коридоре. – Я видела, что Давид пришел, и видела, что твой отец увел его в кабинет. Ты как?
Она подняла мой подбородок, заглядывая в глаза и тихо выругалась.
– Что они наделали?
– Ничего, мне надо наверх, – захлебывалась всхлипами, и Ангелина порывисто обняла меня и отстранилась.
– Иди, постарайся уснуть, я приду как только смогу.
Я кивнула и пулей метнулась вверх по лестнице ничего не видя из-за слез. Он пришел. Ему хватило наглости заявиться и требовать от меня аборт!
Стены родного дома не защищают.
Никто не защитит.
Вбежала в свою комнату и захлопнула дверь, прижимаясь к ней спиной. Тяжело дышала, боль в груди не отпускала, и я торопливо стерла со щек влагу, не заботясь о макияже.
Папа прав. Мне нужен новый муж. Причем такой, которому Самсонов не сможет сказать ничего против.
А разве такие люди есть? – внутренний голос безжалостно ухмыльнулся, и я стиснула зубы, злясь на себя. На отца. На Давида.
Опустила руку на живот в защитном жесте и поняла, что должна что-то сделать. Не отсиживаться как жалкая трусиха в углу, а действовать. Я обязана сделать это ради ребенка.
Выдохнула и выпрямилась. Подошла к туалетному столику и с удивлением обнаружила, что макияж почти не потек. Подправила его слегка, освежила тушь на ресницах и провела по губам блеском.
Наигранно улыбнулась своему отражению и вновь вышла из комнаты.
На приеме сотня гостей. Коллеги отца и Армана. Друзья Ангелины. Влиятельные люди, политики, чиновники.
Где искать мужа, если не среди них?
Спустилась по лестнице, ноги подкашивались, но я упрямо заставляла себя идти с гордо поднятой головой.
Ангелина нахмурилась, заметив меня, я отвернулась не в силах выносить сочувствие в ее глазах. Брата не было видно, отца тоже. Спустилась в гущу собравшихся и замерла, не зная, с чего начать.
Невестка подлетела ко мне как мать наседка и подцепив под локоть повела в сторону фуршетных столов.
– Что ты задумала? – спросила в лоб, и я решила раскрыть ей карты.
– Отец не может защитить меня от Давида. Арман тоже. Самсонов не боится их, он их уничтожит. Мне нужен человек, который сможет принять на себя удар Давида и не прогнуться.
– Кристина!
– Что? У тебя есть идея получше?
– Тебе надо отдохнуть и выспаться.
– Не мели чушь. Я сама найду себе мужа, которому Самсонов не скажет и слова против.
– Кристина, ты с ума сошла?
– Нет, именно в эту минуту я соображаю лучше, чем две
