и громко хлопнула дверью.
Илья шумно втянул носом воздух и прикрыл глаза. Это единственное, что мог сделать в данной ситуации. Ни двигаться, ни разговаривать полноценно пока не получалось, оставалось только верить в чудо и надеяться на лучшее.
***
Собрав все пробки в час пик, Симона и Стас наконец подъехали к больнице.
— Ты пойдешь? — Она обернулась к нему и взялась за ручку двери. Не терпелось поскорее оказаться в палате Ильи.
— Догоню, — хмуро пробурчал Стас и уткнулся в телефон.
Симона неопределенно пожала плечами и выбралась из машины. В груди так и распирало от переполнявших чувств и эмоций, держать их в себе было все сложнее. Широко улыбнувшись, она поспешила ко входу, предвкушая скорую встречу.
— Далеко собралась? — догнал ее недовольный голос, тревожными мурашками рассыпавшись по коже, а затем и его хозяйка преградила путь.
Симона остановилась и, раздраженно втянув носом воздух, сложила руки на груди. Поведение Натальи ей порядком надоело, но больше всего бесила собственная беспомощность перед ней.
— Не твое дело, — огрызнулась и обернулась в поисках Стаса: тот разговаривал по телефону и не смотрел в их сторону. — Уйди с дороги.
— Думаешь, так легко отделалась? — Наталья уверенно перешла в нападение и сделала несколько шагов к ней, сокращая расстояние до минимума. — Не выйдет! Из-за тебя мой муж теперь инвалид!
— Что ты несешь?! — Симона задохнулась от возмущения, отчаянно не понимая, как можно так говорить про любимого человека.
— Не я, а врач, — прошипела она, щедро разбрызгивая яд в разные стороны. — Илья больше никогда не будет ходить. Ты в этом виновата!
Дыхание перехватило, а сердце пропустило несколько ударов. Симона не была готова к такой беспощадной правде, но не собиралась сдаваться. Мнение одного специалиста еще не приговор, нужно бороться до конца и искать какие-то варианты. Только представив, как сейчас переживает Илья, она судорожно вздохнула — надо как-то поддержать его, убедить в том, что ничего плохого еще не случилось. Вместе они смогут преодолеть все.
— Значит, содержать его будешь тоже ты! Слышишь? До конца жизни будешь платить нам алименты, — словно сквозь вату услышала Симона и не сдержала язвительную ухмылку.
— Вам? — Наконец она поняла, что этой женщиной движет исключительно корысть, а не какие-то теплые чувства, и уверенность в себе вновь вернулась.
— Нам.
— Насколько я знаю, вы давно развелись… — сухо уточнила Симона, ощутив в себе энергию для решительного отпора.
— А теперь сошлись, — не собиралась сдаваться Наталья, вновь ударив в самое сердце. — У нас общий сын вообще-то… да и горе, знаешь ли, сближает людей.
— Я обговорю с Ильей этот вопрос… — шумно выдохнула она, чувствуя, как просыпается страх потерять его. Верить словам этой женщины не хотелось совершенно, но червячок сомнения уже поселился внутри. Симона решительно раздавила его непробиваемым доверием к Илье и дерзко посмотрела в глаза обидчице. — А ты, — ткнула в нее пальцем, — не получишь от меня ни копейки!
— Да как ты… — Наталья набрала в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить тираду, но внезапно замолчала и как-то даже скукожилась.
— Что здесь происходит? — Грубый голос Стаса прогремел за спиной, заставив Симону вздрогнуть и облегченно выдохнуть.
— Стас? — Наталья делано удивилась и нервно сглотнула.
— Че те надо? — рявкнул он на нее, решительно пряча Симону за свою широкую спину.
— Ничего… я просто… — Наталья замялась и попятилась, не желая вступать с ним в открытый конфликт.
— Иди давай, куда шла, — рыкнул Стас вдогонку и повернулся к Симоне. — Все просто, — со смехом развел руки в стороны.
— Как она тебя боится… — цокнула она и покачала головой, искренне завидуя силе его невидимой власти. Симона всегда сама пробивала себе дорогу, никогда не пасовала перед трудностями, а с бывшей женой Ильи случался какой-то ступор. Не знала, как себя вести, и робела, как девчонка.
— Меня все боятся, — самодовольно усмехнулся он.
— Такой страшный?
— Угу, Гудвин прям… — Телефон завибрировал в руке, Стас смачно выругался, увидев номер Ямпольской, и, бросив короткое «иди, я скоро», ответил на звонок.
— Да, Ир, — старательно скрывая раздражение, проговорил он и проводил Симону взглядом до двери больницы.
— Ничего, что рабочий день в самом разгаре, а начальника СКП не найти? — Язвительный голос начальницы подлил щедрую порцию масла в огонь его негодования.
— Ну извини, я твои косяки вообще-то разруливаю.
— Какие это, интересно?
— Подруга твоя наследила, приходится разгребать.
— Подруга? — возмутилась Ирина, вызвав у Стаса очередную ухмылку. Бесить начальницу, пожалуй, было его любимым делом. — А не твой ли это опер устроил весь этот треш?
— Мой, — с готовностью согласился он, но не сдался. — Но все беды-то от баб.
— Ой, Волков, заканчивай, — недовольно фыркнула она. — Жду тебя в отделе как можно быстрее!
— А че, Шугарев уже не справляется? — поддел Стас и отодвинул телефон от уха, чтобы не оглохнуть.
— Волков! — рявкнула Ирина, голос ее дрожал от негодования, а сама она, он был в этом уверен, покрылась красными пятнами от злости. Этот раунд остался за ним.
— Да ладно-ладно, не вопи, скоро буду. — Стас сбросил звонок и направился к больнице. Отдел отделом, но раз уж приехал, решил-таки навестить Илью и узнать обстановку из первых уст.
***
Симона быстро поднялась в нужное отделение и свернула к палате. С каждым шагом сердце все больше дрожало в груди от предвкушения долгожданной встречи. Не верилось, что наконец-то все позади, самое плохое уже прошло, и дальше их с Ильей ждало лишь светлое будущее.
— Илья. — Она практически влетела в палату и остановилась в нерешительности, жадно скользя взглядом по его лицу. Облегчение вперемешку с радостью захлестнули так сильно, что невозможно было сделать вдох. — Наконец-то ты пришел в себя. Я так тебя ждала, — с трудом выдохнула Симона и закусила губу, чтобы не разреветься от счастья.
Стремительно приблизилась к кровати, придвинула стул и села рядом с Ильей.
— Как ты себя чувствуешь? Сильно болит? — взяла его руку, приложила к своей щеке и улыбнулась, ощутив такое родное тепло. Ей стало абсолютно не важно, будет он ходить или нет, главное — живой, главное — вернулся к ней.
— Терпимо. Ты как? Цела? — холодно и по-деловому процедил он.
Симона вздрогнула, как от пощечины, и подняла на него глаза, не понимая, что происходит. Ждала более теплого приема, а получила ушат ледяной воды. Лицо Ильи не выражало абсолютно никаких эмоций, лишь проступившие желваки говорили о сильном напряжении.
— Со мной все в порядке, — нахмурившись, ответила она.
— Ни царапины?
— Ни одной…
— Я рад, значит, все было не зря…
И все. Дальше тишина, и говорить, в общем-то, не о чем. Между ними явно усиливалась неловкость, словно они стали совершенно чужими
