– И где же? – вежливо осведомляется М.А.
– Но тебя это совсем не испугало…
Испугать не испугало, но отплывать в далекую Австралию расхотелось.
– МАДИ, ОПД, верно?
Эй, эй, эй, о чем это они?
– И ты продолжала писать мне. Я был восхищен, – тихонько гудит над моим ухом Уоррен.
– Да, – усмехается М.А. – А вы тоже МАДИ заканчивали?
– Только AT.
Госссподи, вот до чего они сейчас договорятся? Я чувствую, как у меня начинается нервный тик под левым глазом.
– Восхищен, – автоматически повторяю я за Уорреном. – Почему же ты тогда перестал писать?
– Сломался компьютер, – разводит он руками. – И твой адрес потерялся.
– Вы там и познакомились с Ольгой Николаевной? – М.А. полон вежливого интереса.
– Не-ет, – веселится Димка, – мы еще в школе учились вместе. Вот и поступать решили вместе.
– Но у меня был твой почтовый адрес, и я писал тебе на него, но ты не ответила. – Уоррен устремляет на меня печальный взгляд.
– Я ничего не получала, – возражаю я.
– Возможно, письмо потерялось, – предполагает Уоррен.
– Жаль, но не могу ответить вам взаимным признанием, что помню вас, – церемонно говорит М.А.
– Да ладно, – машет свободной от торта рукой не склонный к излишней куртуазности Димка. – Мы ж на разных факультетах да и на разных курсах учились, – и добавляет: – Я-то тебя с баскетбола запомнил.
– А потом появилась возможность попутешествовать, – опять широко улыбается Уоррен, – и я подумал, почему бы мне не посетить Россию.
– Странно, – задумывается Димка, – а Ольга не говорила, что у нее в конторе есть кто-то из МАДИ.
Я знаю, что я сделаю сразу же после д. р., – убью Димку. Причем буду резать по кусочкам.
– Действительно, странно, – соглашается М.А.
– И познакомиться с тобой. – Улыбка Уоррена становится еще шире.
– Может, не знала, что ты тоже… – предполагает Димка.
– Так редко можно найти человека, с которым бы было легко общаться, – признается Уоррен. – Я решил, что нелйзя это оставлять на волю судьбы.
– Уверен, что знала, – спокойно говорит М.А. – Нам доводилось сталкиваться…
Я вздрагиваю. Внутри становится горячо-горячо, а в ушах раздается неприятное позвякивание. Он… Неужели… Ну, я и дура! Конечно, он все помнит.
– …Только тогда у нее были длинные вьющиеся волосы, – заканчивает свою мысль М.А.
– Значит, – хохочет Димка, – это было на третьем курсе, потому что как раз тогда она сделала эту жуткую химию.
Я судорожно сглатываю слюну и, похоже, сейчас рухну на асфальт.
– И вот я здесь, чтобы познакомиться с тобой поближе… – Уоррен пристально смотрит мне в глаза.
– Да, – тихо говорит М.А., – это было на третьем курсе.
– …вдруг из этого получится что-нибудь серьезное.
Бац! Из проезжающей мимо машины вылетает пустой пакет из-под сока и шлепается прямо рядом со мной. Я подпрыгиваю на месте и выхожу из ступора. Уоррен поднимает пакет и с отвращением разглядывает его, потом озирается в поисках урны.
– Давайте, – говорит М.А., протягивая руку за пакетом.
Я как завороженная наблюдаю за процессом передачи пакета от одного Мужчины с Большой Буквы к другому, ибо, несомненно, Уоррен – представитель этого славного племени. М.А. принимает пакет, идет к урне и выбрасывает его. Все это молча. Димка переминается с ноги на ногу и тихонько похихикивает. Уоррен с обожанием – да-да, уверяю вас – с обожанием смотрит на меня. М.А. поворачивается к нам, перехватывает взгляд Уоррена и внезапно говорит очень начальническим голосом:
– Ольга Николаевна, нам нужно поговорить.
Я в замешательстве бормочу:
– Да-да, конечно, – поднимаю глаза на австралийца и мямлю: – Мне нужно на работу.
Он вскидывает руки в жесте «сдаюсь-сдаюсь»:
– Конечно.
Я забираю торт из Димкиных рук и делаю шаг к двери, предупредительно распахнутой передо мной М.А.
– Эй, Алька, – слышу я за спиной, – а что мне с ним делать-то?
– Откуда я знаю, – растерянно отвечаю я.
– Ну, ты даешь! – возмущается Димка. – Он же к тебе приехал!
– Ольга, – вмешивается Уоррен, – я поеду сейчас в отель, а вечером, – он лезет в карман и достает визитку – позвони мне. пожалуйста.
– Да-да, – киваю я, пряча визитку в сумочку, – обязательно. – Поворачиваюсь к Димке: – Димка…
– Я понял, – бурчит он. – Блин, ну, как всегда.
М.А. терпеливо ждет, когда мы закончим, и держит дверь. Через нее уже успешно прошло человек шесть. Наконец, я ныряю в холл, он следует за мной. Вот сейчас будет выволочка. Вот еще бы знать, за что именно.
Я вхожу в холл, М.А. молча следует за мной. Направляюсь к двери на лестницу – пусть, если хочет, едет на лифте, я уже привыкла ходить по лестнице и не собираюсь менять из-за него свои привычки. М.А. притормаживает рядом с охранником и что-то тихо говорит ему. Охранник слушает его, кивает, потом скрывается в своей стеклянной будке и возвращается через пару секунд, держа в руках какой-то ключ. М.А. рассыпается в благодарностях и идет ко мне.
Понятно. У нас в здании, на третьем этаже, есть курилка «для своих». Курят там крайне редко, но вот если кому нужно потолковать, не привлекая к себе внимания, то курилка в их распоряжении. Быстро, однако, М.А. освоился здесь. Итак, где состоится промывание мозгов, я уже знаю, еще бы узнать, на какую тему оно будет. Но М.А. продолжает молчать. Мы поднимаемся на третий этаж и подходим к двери, он открывает ее ключом и делает приглашающий жест, мол, заходите.
Я захожу. Солнце заливает небольшую комнатку, в которой стоят диванчик, два кресла и стеклянный столик. М.А. следует за мной, закрывает дверь и идет к окну. Открывает его. Свежий теплый воздух врывается в курилку. Я ставлю торт на стол. «Любопытно, – думаю я, – неужели Уоррен специально приехал к моему д. р.?» Помнится, я писала ему о том, когда родилась. Мы еще долгое время иронизировали по поводу моих близнецовских наклонностей. Нет, но каков поворот сюжета! Он прав: при такой внешности внутренний мир – дело второе. Не прими он превентивных мер в виде фото своего братца, отбиваться ему от целой своры девиц, которых и одиннадцатичасовое путешествие по воздуху не смутило бы. Когда встретимся с ним, надо бы поинтересоваться, много ли осталось таких же стойких, как и я, продолжавших писать как ни в чем не бывало. Проклятая техника! Если бы не она, Австралия с ее тропическими птицами и длинноногими Уорренами была бы уже у меня в кармане. Я морщу лоб в легком раздражении. И только сейчас замечаю, что М.А. до сих пор не сказал ни слова. Поднимаю глаза.
– Не могу понять, – произносит он, как будто только и дожидался какого-нибудь сигнала с моей стороны, – почему ты сделала вид, что не знаешь меня?
