шпалы, едет поезд запоздалый. Из последнего вагона вдруг… посыпались монеты.
– Горо-о-ох! – пробурчала я в подушку.
– Т-ш-ш, не перебивай! – Он стал быстро тыкать пальцем по всей спине. – А монеты не простые.
– Золотые?
– Нет. И даже не серебряные. Железные. А кто возьмет монетку, к тому придет большая любовь и счастье! – Пальцы медленно зашагали по позвоночнику. – Пришла Лиса, взяла. – Его рука взмыла и плавно опустилась обратно. – Прилетел Сокол, поднял монетку.
– И они влюбились друг в друга по уши?
– Именно! – Он убрал мои волосы и наклонился к шее. – И жили они долго и счастливо.
– А теперь вставай, соня! Идем на улицу! – Егор потянул меня за руку. – Помнишь, у меня сегодня важное дело.
– М-м… угу, помню милый, – закрытыми глазами промурлыкала я. – Сегодня обещали ужасную жару. Может, отложим на завтра?
– Та-а-ак, ладно… – Он подхватил меня на руки и понес в ванну со словами «не расплавишься, не из воска». Поставил на пол, включил кран, смеясь, умыл мое сонное лицо прохладной водой, заодно приглаживая свои взъерошенные волосы, взял мою щетку, выдавил из тюбика зубную пасту. Разве что зубы я чистила сама, а всё остальное за меня сделал он. Мой любимый и заботливый… почти муж. Нас все знакомые называли мужем и женой. И мы частенько стали называть так друг друга. А Фараоша был нашим сыном, пока не родится настоящий ребенок.
В обед мы сели на велики и поехали на дачу. Впереди нас несся медведь, иначе не назвать Фараошу, который вымахал за лето. А еще Егор кормил его всем подряд. Говорил, что он мужик и ему нужно хорошо питаться. Теперь этот здоровяк способен свалить с ног, особенно когда начинает прыгать на меня от радости. А когда-то я его спокойно держала на коленках…
Егор взял лопату, выкопал ямку у забора почти напротив крыльца, распаковал корни у яблоньки, купленной на днях на садовой ярмарке, посадил ее в землю, прикопал, воткнул рядом лопату и отряхнул руки.
– И ты уверен, что она приживется? – мне, как дачнице со стажем было хорошо известно, что яблони нужно садить весной или осенью, но ему прям не терпелось посадить ее сейчас.
– Приживется, никуда не денется! – подмигнул он. – Осталось построить дом и родить сына! А лучше двух!
– Тогда нужно два дома, – засмеялась я.
– И две яблони! – Егор с задумчивым лицом обернулся на дерево. – Сначала Димона заделаем, а вместе с ним посадим еще одно дерево. Как тебе план? – повернулся со счастливой улыбкой он.
– Мне нравится!
* * *
Вечером мы сидели на крылечке, я на нижней ступеньке делала венок из цветов, Егор повыше, обняв меня за плечи. На решетках жарились сосиски гриль. Вечер был теплым, с полей пахло кострами, с дач – топящимися баньками. Фараоша лежал с языком на бок, он так набегался в поле, что на дачу вернулся без сил.
– На этой яблоне вырастут яблоки. Они будут красные, спелые, вкусные, волшебные.
– И в чем будет заключаться их волшебная сила? – обернулась я.
– Загадываешь желание, срываешь яблоко, съедаешь его, и всё, считай, твое желание сбудется.
– Ого, класс! А если у меня будет много желаний, то мне придется съесть много яблок, и все желания сбудутся?
– Хм… – Егор сдвинул кепку на затылок и расплылся в хитрой улыбке. – Нет, тогда у тебя просто будет понос! – Захохотал он.
– Очень смешно. До слез, правда! – стукнула его по коленке. – Кстати, когда ты покажешь мне картину? Ты уже давно над ней работаешь.
– Она еще не закончена. – Он поцеловал меня в макушку и обнял еще крепче. – Эта картина важна для меня, я должен продумать каждую деталь. Там не должно быть недосказанности.
Он начал рисовать картину почти сразу, как мы стали вместе жить. Сидел над ней ночами, но не показывал и даже не намекал, о чем она. Прятал. Сказал только, что эта история про нас и что эта работа для него важнее всех предыдущих вместе взятых…
– Эль, я оставлю тебя минут на двадцать? Схожу перекусить в кафе через дорогу.
– Конечно, Маш, иди. Очередь вроде не стоит, – улыбнулась я и набрала номер следующего пациента, чтобы подтвердить запись к специалисту.
Только Маша вышла за дверь, как в клинику буквально влетел Егор.
– Элька, держись за стул, а не то упадешь! – запыхавшись, протараторил он.
– Егор, не пугай меня. – Я медленно встала и вышла из-за стойки администратора.
Он со счастливой улыбкой взял меня за руки и заявил:
– Мне предложили работу в Москве!
– Фух, – выдохнула я и приложила руку к груди. – Божечки, я думала, что-то случилось. Погоди! Как в Москве? Кто предложил?
Он заговорил скороговоркой:
– Помнишь, я проходил практику у своего приятеля в московском банке? Так вот, он мне сейчас позвонил и предложил постоянную работу в кредитном отделе! У них там вакансия освободилась, вот он сразу про меня и вспомнил, представляешь?
– Ух ты, круто… но… а жить там где?
– Он сказал, что с жильем вообще проблем не будет. По старой дружбе даст в наше распоряжение однокомнатную квартиру на первое время. Только за коммуналку сами будем платить.
– То есть ты хочешь ехать туда со мной?
– Ну да… А ты разве…
Я нарочно сделала кислое лицо и выдержала паузу. А внутри уже взрывались праздничные салюты: мы поедем покорять Москву! Столицу! Вместе! Ура!
– Эль?.. – переспросил Егор, нахмурившись.
– Да, я за, черт возьми, за! – крикнула я и запрыгала на месте. – Я с тобой хоть на край света, ты же знаешь! Да хоть в деревню, хоть в село! Ну, в Москву так в Москву! – засмеялась я.
– Правда? – Он подхватил меня на руки и закружил.
– Куда я, туда и ты, глупенький, и наоборот! – бурно радовалась я, пользуясь тем, что в клинике не было пациентов. А вот некоторые специалисты, услышав мои визги, вышли из кабинетов, заглянули в холл, увидели, как мы обнимаемся, и по-тихому разошлись по кабинетам.
– Егор! А что мне с учебой-то делать? – опомнилась я. – Хотя… кажется, меня может выручить мама. Я же раньше хотела поступить в медицинский. Мама давно мечтала пристроить меня в московский мед. У нее там есть знакомый декан.
* * *
Мама отреагировала очень даже положительно на мое желание поступить в московский мед. Ее приятель Эрнест Борисович пошел навстречу и подробно разъяснил нам с мамой, какие экзамены мне нужно будет сдать. Я забрала документы из политеха и передала их в МГУ.
Тетя Оля тоже порадовалась за нас обоих. К тому же теперь
