— Да больно нужно! Ей помощь предлагают, а она…
— Сама справлюсь! — сверкнула глазами из окна Зоя. Она взбивала пуховые подушки, трясла одеяла. — Мне для брата в радость!
— А этот усатый дед кем Сергею доводится? — не отставала Надежда, щелкая семечки.
— Дед усатый! Ну, ты скажешь тоже! Петр Дмитриевич генерал настоящий! Это дедушка Иринкин, поняла?
— Ничего себе дедушка… А говорили, что сирота она…
— Кто? Кто говорил-то? — возмутилась Зоя. — Наши деревенские наговорят, ты больше слушай! Вон, видела, женщина с ребенком? Это теща Сережина, врач. А этот мужчина в форме — тесть, капитан корабля. Видала?
— Вона как! Теперь я поняла — Сергей по расчету женился. А я-то думала…
— Что?! По расчету? — Брови Зои взлетели вверх. — Иди-ка, откуда пришла!
— Подумаешь, — фыркнула Надежда. Перейдя дорогу, остановилась у дома напротив. Там на лавочке сидели две сестры Курехины, старые девы.
— Добра-то, добра… — вздыхали они. — Подарки небось.
— А то! — подхватила Надежда. — Вот уж Топольковы забегали. Еще бы — сватья-генералы…
А у Топольковых в доме радость! Внуки, которых не видели целый год, так подросли, что все только диву даются! Гладкие, толстощекие крепыши-двухлетки были одинаковы на лицо, но разность характеров делала их легко различимыми. Захар — сосредоточенный и пытливый, Ванечка — добродушный и улыбчивый. Деды Топольков и Подольский сразу разобрали внуков и повели осматривать хозяйство. Куры, кролики, коза, корова с теленком. Дети всех хотели погладить, со всеми познакомиться.
У хозяйки душа поет — дорогие гости в доме бывают редко. Не знает, куда усадить, чем накормить. Первый раз сваты собрались вместе, не нарадуются друг на друга и детей.
Стол собрали — за ним только взрослых девять человек. Разговор бурный, еще бы — с кем год не виделись, с кем только познакомились.
Генерал рюмку поднял за хозяев. Те в ответ — за гостей.
В соседней комнате спал ребенок. Едва он легким кряхтеньем намекнул, что проснулся, три женщины вскочили из-за стола. Мать, сестра и бабушка приготовились бежать по первому слабому зову маленького Пети.
— Сиди, Лерочка, я посмотрю, — опередила Татьяна Ивановна. — Может, пеленку поменять…
— Нет, мам, кормить пора.
Пока женщины спорили, Ирина уже ворковала у колыбели с маленьким братцем.
— А что наш Петенька сказал? Кушать маленький захотел?
Малыш пускал пузыри, слушая ее воркование.
Близнецы притопали следом за матерью. Увидев у нее на руках младенца, оба требовательно затеребили за юбку.
Иван приготовился зареветь, а Захар только насупился, свел брови к переносице.
— Петенька маленький, — наставляла Ирина. — А вы большие. Вы должны защищать Петю. Ну какой у нас Ванечка большой? А Захар какой большой?
В комнату вошла Калерия.
— Давай, Ирочка, я покормлю. А ты иди за стол, поешь как следует. А то эти разбойники матери шага ступить не дают. Оставь их с бабушкой.
Татьяна Ивановна уже входила в комнату. В последнее время она заметно помолодела, поправилась. Лицо ее озарилось новым светом, даже морщины куда-то делись. Муж подшучивал, что внуки подарили бабке вторую молодость.
Она взяла на руки близнецов.
— Хотите посмотреть, как Петя станет кушать?
Захар задумался. Затем с некоторым сожалением отпустил юбку Ирины и пошел за Татьяной Ивановной. Ваня потопал следом. Бабушка усадила мальчишек на колени. Некоторое время все трое молча наблюдали за кормлением малыша.
— И как ты только решилась, Лерочка, на такое путешествие с маленьким, — вздохнула мать.
— Ты же знаешь, я решительная. Разве ты не рада?
— Рада, Господи, конечно, рада! Когда бы вы все вместе приехали к нам в Москву? И своему путешествию рада, и новой родне. Только вот как бы не навредило это Петеньке.
— Кирилл считает, что любой поход закаляет мужчину, — улыбнулась Калерия, нежно трогая сына за ушко. — А Петя — будущий офицер. Продолжатель династии.
— Твой муж скажет! Впрочем, как и твой отец.
— Да все хорошо, мам. Самолет Петя перенес вполне сносно. Ел и спал. Вот близнецы всю дорогу лопотали. Всех вскружили — и стюардесс, и пассажиров.
— Да уж, Ирочке достается! Вот если бы ваши мужья согласились перевестись поближе… Мы с твоим отцом только об этом и мечтаем!
— Да уж, жаль, что в Москве нет моря, — усмехнулась Калерия. — Отец бы нашел способ перетащить Кирилла с Сергеем.
— Лерочка, мы с отцом стареем. Тебе пока не понять, но мы так нуждаемся в вас… Папа ведь буквально преобразился, когда вы приехали. Так радуется детям! Он всегда хотел сына, а тут сразу трое мальчишек! Если бы мы могли их видеть чаще…
Татьяна Ивановна говорила и трогала стриженые головы близнецов. Калерия не вынесла печального тона матери.
— Мам, не хотела тебе говорить раньше времени. И Кирилл не велел, но…
— Не томи, Лера! Что? Что случилось?
— Появилась возможность перебраться в Петербург.
— Лера…
— Кирилла переводят в штаб. От Петербурга до Москвы рукой подать. Так что видеться будем чаще.
— Господи! — Татьяна Ивановна не верила ушам. Неужели ее мечта сбудется и дочь с внуком будут совсем рядом? — Как хорошо-то! Но… — Татьяна Ивановна задумалась. На ее лицо легла тень. — А Ирочка? Как же она теперь там одна?
Калерия улыбнулась. Маленький Петя наелся, отвернулся от груди. Она вытерла его ротик салфеткой.
— И этот вопрос уже решен. Сергей решил последовать за своим командиром.
— Неужели согласился на работу в штабе?
— Нет, конечно же, мам, ты угадала. На работу в штабе Сергей не согласился, зато принять под свое командование корабль в Кронштадте не отказался.
— Лерочка! Счастье-то какое! — ахнула Татьяна Ивановна. На глазах моментально выступили слезы.
— Мама, только учти: пока это тайна.
Но тайна, когда женщины вернулись к столу, уже бурно обсуждалась тут.
Кирилл поделился планами с генералом, тот по-деловому, без эмоций рассматривал перспективы нового назначения зятя.
Радовались все. Родители Сергея давно ждали перевода сына поближе. Мать даже на Пасху ездила в церковь в район, ставила свечку Георгию Победоносцу, покровителю воинов, просила помощи. Ее молитвы были услышаны. Пусть Петербург и не так близко от Смоленска, как, например, Москва, но все же гораздо ближе, чем Владивосток.
Отпуском наслаждались все — и гости, и хозяева.
Кирилл с Сергеем помогали хозяину на сенокосе. Женщины колдовали над вареньем в саду под навесом, где была устроена специальная печь. У Ирины было столько редких рецептов, что свекровь переписывала их себе в тетрадь.
