— Не могу думать об этом сейчас. Да и потом…сколько пар так живут? Без оформления. Разве это так плохо?..
— У нас просто не было прецедентов. Не особо принято, понимаешь? Естественно, это не те жесткие рамки, присущие вашим традициям, но и моя семья никогда не признавала гражданские браки. Отцу было двадцать, когда он женился.
— Сколько? — изумленно подалась вперед Ева, на короткое время забыв о своих бедах.
Руслан хохотнул, и она почувствовала вибрации, прошедшие по его телу от этого гортанного звука. Роман тоже улыбнулся и как-то по-мальчишески пожал своими широкими плечами, обтянутыми тонким пиджаком поверх белоснежной рубашки.
— Иначе я рисковал появиться на свет незаконнорождённым.
В голове закрутился ворох вопросов. Всё-таки плохо, что они с Русланом так и не обсудили закрытые темы…по сути, Ева ничего не знала о его родных, как и парень — о её. Лишь пару слов.
— Говорят, на нас висит интересное проклятие, — продолжил тот, переглянувшись с братом и улыбаясь еще шире, — мужчины в роду все — однолюбы…
— Только этим я и объясняю то, как стойко дед терпел бабушку, — подхватил весело Руслан. — Леся рассказывала, что, когда мадам категорически отказалась принимать маму, папа впал в бешенство и, скажем, поступил по-своему коварно — сделал любимой ребенка без её согласия.
— Что? — тупо захлопала она ресницами, до этого неоднократно слышавшая, что девушки специально подстраивают беременность с целью привязать мужчину, но, чтобы наоборот…это нонсенс.
— Ну, Зефирка, ты ж не маленькая. Десятки способов это провернуть, особенно, когда оба влюблены.
— Понимаешь, Ева, Анастасия Ильинична не позволила бы такого пятна на своей безупречной репутации, а отец это прекрасно знал, — Роман вдруг посерьезнел, — но и отказаться от любимой женщины не мог. Нашел своеобразный выход из ситуации, уже в свои юные двадцать твердо зная, что никто ему больше не нужен. Их история была бы верхом романтизма…если бы…
— Если бы не сопровождалась кучей дерьма, — жестко перебил его младший брат.
Повисла пауза. Говорить дальше никто из двоих не решался. Оба удрученно молчали. Кажется, это была болезненная часть радужного повествования. Ева действительно отвлеклась от своих переживаний, углубившись в размышления. Это она, получается, зря грешила на возраст Руслана? Он-то по сравнению с отцом ещё опоздал где-то… Аж на целых пять лет. Но то была другая эпоха, юноши быстрее мужали, и удивляться не стоит. Но девушка всё равно удивлялась.
— А сколько было вашей маме?
— Едва исполнилось восемнадцать. Приехала поступать в Гнесинку, а попала замуж…
Звонок в дверь застал их врасплох.
Роман отложил чашку и встал:
— Сидите, я открою.
Ева с Русланом действительно так уютно и прочно сплелись, что разлучаться не хотелось. Безмолвная поддержка сейчас важнее воздуха.
— Сколько ей было, когда она умерла? — тихо поинтересовалась девушка.
— Не дожила нескольких недель до своего сорокалетия.
Она содрогнулась от плескавшейся в его голосе тоски и поспешно коснулась губами шеи, в которую уткнулась, прошептав:
— Мне очень, очень жаль.
Проникновенный момент был разрушен раздавшимися из коридора криками, смешавшимися с явными следами причиняемых телесных повреждений. Нецензурная лексика заставляла уши сворачиваться в трубочки, а испуг парализовал на какое-то время.
— Что за?.. — изумленно выдал Руслан, привстав.
Голоса становились ближе к ним. И, естественно, Ева узнала второй. Обреченно вздохнув, оповестила:
— Это…Элиза.
И в следующее мгновение в гостиную влетело нечто. Растрепанная, злая и принявшая боевую стойку сестра застопорилась, растерявшись, когда наткнулась разъяренным взором на Руслана. Вошедший следом Роман произвел ещё больший фурор. Щеки мужчины были рассечены, причем, на одной из них красовалась глубоковатая ссадина, из которой текла кровь. Рубашка выбилась из брюк, пиджак съехал, а идеально приглаженные до этого волосы сейчас торчали в разные стороны. А взгляд… Боже, этот взгляд впору было увековечить. Направлен он был, само собой, на Элизу. И сочетал в себе благоговейный ужас вперемешку с оторопью, недоумением и полным отсутствием понимания того, что происходит.
— Какого хрена?! — выдала юная фурия и резко обернулась, зыркнув на свою жертву, а потом снова вернулась к созерцанию Руслана. — Вы, блин, близнецы?
Ей понадобилось минуты две, чтобы досконально изучить обоих братьев. Остальные присутствующие от греха подальше сохраняли тишину, кажется, боясь попасть под раздачу. Ева бы обязательно рассмеялась комичности ситуации, если бы не причина, вызвавшая сей инцидент.
Разумовские между собой действительно были очень похожи. Но лишь поверхностно. Уже второго взгляда было достаточно, чтобы отметить ряд различий. Наверное, Ева тоже слегка опешила при знакомстве со старшим и даже слегка испугалась факту такой схожести. Но вскоре успокоилась. Роман был на добрых сантиметров десять выше, с более заостренными чертами лица и менее массивной комплекцией. Хотя плечи его и отличались широтой, как у Руслана, он был более худощавого типа телосложения. И в нем отсутствовала импульсивность, вспыльчивость, необдуманность. Ощущение, что этот мужчина даже дышит с определенным расчетом, и у него всё под контролем. В общем, Роман Разумовский — это эталон влиятельного и уравновешенного бизнесмена, настоящего интеллигента и светского человека. Что его еще раз отличает от младшего отпрыска, который такими добродетелями не обладает.
— Нет, не близнецы, — резюмировала, дыша огнем на Романа.
— А что такое? — подал голос Руслан.
К сожалению, очень зря.
Элиза обратила взор на них…и только сейчас заметила, как весьма однозначно он прижимает к себе Еву. Раскрыла рот в ошеломлении. Снова — на Романа, затем — на влюбленных.
— Так это он? — кивком головы на насторожившегося парня. — Ну ни х*ра себе…разрыв шаблонов. Значит, тебе я обязана переворотом в нашей семье?! Не того «отблагодарила»?.. Что ты сделал с Евой? Как заставил докатиться до всего… Не могла она добровольно…
— Элиза! — пришла в себя Ева, мечущаяся между чувством стыда и накрывшим приступом смеха. — Прекрати!
— Можно узнать, в чем дело? — Роман приблизился к журнальному столу и удостоился уничтожающего взгляда в очередной раз, хотя его это никак не тронуло.
— Познакомьтесь. Моя младшая сестра Элиза. Родная.
Нет, всё-таки надо было увековечить это выражение лица. Разумовский-старший был неописуем в этом своём неподдельном потрясении. Которому вторил и Руслан. Оба прошлись по воительнице, неосознанно сравнивая ту с Евой. То есть, занимались тем же, чем и сама Элиза минутой ранее. И если родство братьев не нуждалось в подтверждении, то между сестрами явно…была пропасть отличий, вызывающая вопросы.
— Рад знакомству, — воспитание Романа поражало, даже после радужного «приема» он не изменял своему амплуа.
— А я — нет! — огрызнулась в ответ девушка, буквально рявкнув.
Когда она двинулась в сторону младшего, Ева выступила вперед, преграждая ей путь, а потом взяла за руку и с мольбой произнесла:
— Пойдем поговорим?
Элиза рвано выдохнула, выдавая всю злость. Но не возразила.
— Дай ему аптечку, — обратилась девушка к Руслану, указывая на пострадавшего и одновременно выводя сестру из комнаты.
Сзади послушался приглушенный смешок, но Ева поспешила запихнуть свою любимую кровинушку в спальню и запереть дверь, пока она не вознамерилась выяснить, кому там приспичило веселиться. Та скрестила руки на груди, выпятив подбородок. Обида мощными волнами вибрировала в ней и была столь явственной, что становилось не по себе.
Девушка медленно подошла к сестре и подняла руки, приглаживая растрепавшиеся роскошные волосы, черным шелком обрамляющие щеки, плечи и спину до самого копчика.
— Моя красивая, — как в детстве, — любимая, хорошая…
— Ева, ну как ты могла мне не рассказать? — чуть ли не плача. — Почему я узнаю со всеми наравне?!
