Я не сразу понимаю, о чем Никита спрашивает.
— В смысле, чего я хочу?
— В прямом. Ты хочешь со мной быть? Ты хочешь со мной отношений? Замуж? Семьи? Для чего ты со мной?
Я на несколько секунд теряюсь от такого потока вопросов. Никита зол не меньше меня.
— Я от тебя ничего не хочу.
— Тогда зачем ты со мной?
— Ты хочешь расстаться? Окей, я прямо сейчас соберу свои вещи и съеду из твоей квартиры.
Порываюсь обойти Никиту, чтобы направиться в спальню, но он останавливает меня за руку и разворачивает к себе.
— Я хочу не расстаться, а получить ответы на свои вопросы.
— Какие ответы!? Замуж — не хочу. Детей — не хочу. У меня нет к тебе доверия, Ник. У тебя футбол был, есть и будет на первом месте. Это сейчас ты в Мюнхене, повезло, что он близко к Москве. А если ты уедешь играть в Австралию? В США? В Латинскую Америку? Что тогда? Я как жена декабриста должна везде за тобой следовать? Нет, Ник, этого не будет. Единственный раз, когда я хотела с тобой поехать, ты меня не взял. Больше я за тобой никуда не поеду!
Я все-таки обхожу Никиту и стремительно шагаю в спальню. Достаю из шкафа чемодан и принимаюсь бросать в него свои вещи. Свиридов становится в дверном проёме и наблюдает за этим, скрестив руки. Не останавливает меня. А я твердо намерена убраться из его квартиры. Не получается у нас ничего. Слишком разные жизненные приоритеты.
— И что, по-твоему, я должен сделать? — спрашивает, сквозь плотно сжатую челюсть. — Бросить футбол?
— А почему бы и нет?
Он смеется. Просто стоит и смеется.
— Что смешного?
— Твоя наивность.
Бросаю в чемодан платье и разворачиваюсь корпусом к Никите.
— Хорошо, предположим, я бросил футбол. Чем мне заниматься? Ты в курсе, что я ничего в жизни не умею, кроме как пинать мяч?
— Тебе следовало подумать об этом, когда выбирал профессию футболиста.
— А, я еще умею водить машину, — продолжает, не обращая внимания на мои слова. — Могу пойти работать таксистом.
— Лучше школьным учителем по физкультуре, — даю ему подсказку и принимаюсь бросать в чемодан другие вещи. — В общем, не пропадёшь. Где-то же работают футболисты на пенсии.
Никита играет желваками, молча наблюдая за тем, как я собираю вещи. Не то чтобы я хочу, чтобы он меня остановил, но немного в шоке, как легко Свиридов меня отпускает. Я шагаю мимо него из комнаты, захожу в ванную и сгребаю свою косметику. Возвращаюсь обратно в спальню и бросаю в чемодан.
Слезы колют глаза. Против моей воли слезинки катятся по лицу. Никита их видит, но ничего не делает. Я не могу найти свои туфли и начинаю психовать. Свиридов молча наблюдает за моей истерикой. А потом добиват фразой:
— Я не брошу футбол. Но это не значит, что ты для меня менее важна.
— Из-за твоего проклятого футбола я чуть не умерла!!!! — ору в слезах. — Ненавижу твой футбол! Ненавижу!
— Я сделал все от меня зависящее, чтобы всех найти и наказать. Если ты думаешь, что я не чувствую себя виноватым за произошедшее с тобой, то это не так. Но, блядь, не я же заказал нападение на тебя! Я вообще не мог такое предвидеть!
— А если на меня снова нападут!?
— Больше такого не повторится. Ни один клуб на такое никогда не пойдет, даже если у кого-то и были подобные мысли.
— Спасибо, успокоил.
Я возвращаюсь к шкафу и принимаюсь снимать с вешалок оставшиеся вещи. Туфли так и не нашла. Ну и фиг с ними.
— Я не понимаю, что еще я должен сделать, чтобы ты поверила в мои чувства, чтобы ты поняла, как важна для меня.
— Не забей пенальти на Чемпионате мира.
— Что!?
— Не забей пенальти на Чемпионате мира, — повторяю громче. — Специально. Тогда поверю, что я для тебя на первом месте.
— Ты несешь бред!
— Другого ответа я от тебя и не ожидала.
— Ты хоть понимаешь, какая на мне ответственность!?
— Боже, да какая ответственность!? — взмахиваю руками. — Вы все равно вылетите оттуда с позором, как всегда. Кто-то вообще верит, что Россия может выиграть Чемпионат мира по футболу? Ты, Ник, если мечтал стать чемпионом мира, то лучше бы шёл в хоккей.
Я ступила на очень опасную тропинку. Больше всего Никита ненавидит разговоры о том, что русские не умеют играть в футбол. Ну а то, что в хоккее у нашей страны успехов больше, — это для него как красная тряпка для быка.
— На мне ответственность за всю страну, — рычит. — Я сдохну на поле, но сделаю все от меня зависящее, чтобы привести команду к победе.
— Ты правда думаешь, что твои жертвы кто-то оценит? Нет, ну серьезно. Рано или поздно вы все равно проиграете, и болельщики обольют вас дерьмом с ног до головы. А тебя — больше всех, потому что ты главный нападающий и капитан команды. Я уже представляю эти комментарии в соцсетях: «Свиридов долбоеб, не умеет играть», «Свиридов придурок, не забил, когда была возможность», «Свиридов и в Германии ни хуя играть не умеет, там за него все немцы делают», «Кто поставил Свиридова нападающим? Он же даже бегать нормально не может». Мне продолжить?
Никита выслушивает меня с каменным лицом. Я наступила на его самые больные мозоли. Наверное, зря я это сделала, но слово — не воробей.
— Футбол — это часть меня, — зловеще выдыхает после паузы. — Ты должна принять меня вместе с ним. Или не принять.
— Ах ты мне ещё условия ставишь!?
— Я скажу один раз и больше повторять не буду, — все, у Никиты окончательно сдали нервы. — Я тебя люблю и я хочу связать с тобой свою жизнь. Но я не буду потакать твоим глупым капризам. Футбол — это дело всей моей жизни. Я пахал как проклятый с тех пор, как мне исполнилось пять лет. И я делал это не для того, чтобы
