– Я об этом говорил, все так. Спорил из-за бюджета с председателем совета директоров, который требовал урезать расходы… – Он повернулся к окну, глубоко задумался. Потом вновь посмотрел на Тайгер, хватил кулаком по столу. – Но, черт побери, Тайгер, мы выпускаем первоклассный товар. И тут нельзя давать слабину даже в мелочах!
– Для этого нужны деньги…
– Разумеется. Кейт Касселл готова подписать с нами эксклюзивный контракт… на «Джаз» и всю парфюмерную линию. Она будет работать только на нас! Такое дорогого стоит!
– Я согласна.
– Хочу вам кое-что сказать, Тайгер. Но другим знать об этом не обязательно…
– Вы можете доверять мне, Хью.
Он долго смотрел на нее, словно решал для себя, продолжать ему или поставить точку.
– Да, я знаю, что могу. Вам известно, что «Келлер парфюмз» появилась только благодаря мне. Я боролся за эту компанию изо всех сил… и не буду скрывать: если с «Джазом» мы потерпим неудачу, мне больше не сидеть на этом месте.
Тим Йетс уже намекал на это, но Тайгер все рано не могла поверить словам Маршалла.
– Что? Вы же незаменимый…
– Незаменимых нет, Тайгер, – печально улыбнулся Маршалл. Какой же он красивый, вновь подумала она. – Сколько бы власти у тебя ни было, Тайгер, всегда найдется человек, то ли твой начальник, то ли подчиненный, который спит и видит, как бы вышибить тебя из седла.
– Все это так похоже на Голливуд, – заметила Тайгер. – Там тоже престиж определяется твоей последней картиной. Если ты на гребне, то есть твои фильмы приносят много денег, тебе даруется особая честь – один провал никто не заметит. Так произошло со Стивеном Спилбергом, который после «Челюстей» и «Близких контактов» снял «1941 год». Его по-прежнему всюду встречали с распростертыми объятиями, но, уверена, улыбки стали более натянутыми, и они заглядывали ему за плечо, чтобы посмотреть, а нет там кого-нибудь еще. Если ты и во второй раз попадаешь в молоко… что ж, пример Питера Богдановича у всех перед глазами.
– Он промазал дважды, не так ли? – Маршалл обошел стол и уселся на него.
Тайгер кивнула.
– Мой отец частенько цитировал Сэма Голдвина[46], который в нашем доме именовался не иначе как «легендарный Сэм Голдвин»: «В этом бизнесе волчьи законы, но меня никто не съест».
– Похоже, Голливуд готовит неплохих бизнесменов, – сказал Хью Маршалл.
– Да уж, основные положения мы выучили. «Не давай неудачнику шанса», – она вновь стала серьезной. – Не волнуйтесь, Хью. У «Джаза» самый лучший продюсер, какого только можно найти. И эти духи станут гвоздем сезона.
Маршалл улыбнулся, неожиданно для себя тронутый до глубины души.
– Спасибо, Тайгер. Вы меня так подбодрили. Как бы я хотел, чтобы вы всегда были рядом.
Их взгляды встретились.
«Так в чем проблема», – подумала Тайгер и поняла, что Маршалл ее услышал, хотя она не произнесла ни звука. Они перешли на более высокий уровень общения, на котором отпадала необходимость облекать мысли в слова.
Зажужжал аппарат внутренней связи. Тайгер даже вздрогнула от неожиданности. Маршалл повернулся, нажал на клавишу.
– Да?
– Извините меня, мистер Маршалл, но уже четверть первого. Мисс Хейес просила напомнить ей о деловой встрече.
– Благодарю, Энни.
– Я могу отменить встречу, Хью, если… нам еще есть, о чем поговорить.
– Нет, нет, – пробурчал он, возвращаясь за стол. Начал для виду пролистывать ежедневник. – Идите. Я позвоню завтра и скажу, кто станет лицом «Джаза».
За ленчем Тайгер и Джесс Лейбович встречались с вице-президентом «Маршалл Филд»[47]. Разговор вел Джесс. Тайгер следила за ним краем уха, думая о Маршалле. Его влекло к ней, тут никаких сомнений быть не могло. Но почему он так отчаянно сопротивлялся?
На следующий день Тайгер, как обычно, закружилась в круговерти дел. На работу она пришла рано, перерыв на ленч провела за столом. Во второй половине дня позвонил Маршалл.
– Я принял решение, Тайгер. Скажи всем, кому следует, что представлять «Джаз» будет Кейт Касселл.
– Отлично, Хью. Думаю, это идеальный выбор.
Не успела она положить трубку, как раздался стук в дверь и в кабинет вошел Мэтт Филлипс.
– Привет, лапочка. Как раз тебя-то я и искал. Вчера вечером столкнулся с Кейт Касселл в «Студии 54». Она намекнула, что может стать лицом «Джаза».
– Новости распространяются быстро. Теперь это факт… Хью Маршалл только что дал добро.
– Что ж, я рад. На этот раз не могу не одобрить ваших действий. – Он достал старинные золотые карманные часы. – Должен возвращаться на работу. Почему бы тебе не составить мне компанию? У меня есть для тебя платье.
– Я все равно собиралась подъехать к тебе сегодня. Показать рекламное объявление…
По пути к дому 555 по Седьмой авеню настроение Мэтта переменилось. Он выудил из кармана фарфоровую бутылочку с кокаином.
– Хочешь? – Тайгер покачала головой. – И не надо. Кокаин у меня на исходе, а моего поставщика нет в городе, – он нюхнул белого порошка и молчал остаток пути.
Едва они вошли в кабинет, Мэтт по аппарату внутренней связи вызвал секретаря.
– Почему ты не оставила образцы материи? И где счета, которые я должен подписать? Неужели у меня нет других дел, кроме как напоминать тебе обо всем? – Он повернулся к Тайгер. – Налей мне, пожалуйста, содовой. А себе чего хочешь. Господи, в это трудно поверить! Стоит уйти на двадцать минут, как все рушится. Не надо содовой, лучше налей кофе. Мне порекомендовали не перебарщивать с кофеином… но я без него не могу. – Он перебирал висящую в стенном шкафу одежду.
– Черт, да где же это платье…
– Все нормально, Мэтт. Забудь о нем.
– Нормального тут ничего нет. Не кабинет, а сплошное безобразие. Никогда не найдешь того, что нужно. Ты, разумеется, слышала, что Эдгар меня бросил?
Тайгер кивнула. Эдгар Ньюхауз был первым помощником Мэтта.
– Я прочитала в «Женской одежде», что он начинает подготовку собственной коллекции.
– Такое случается. Готовишь человека… учишь его всему. А потом он уходит и начинает с тобой же конкурировать. – Мэтт порылся в ящиках стола. – Черт. «Куаалуда» у тебя, конечно, нет?
– Извини.
– Боже мой, что за день. – Он плюхнулся в кресло.
– Ты совсем вымотался, Мэтт.
– Я не могу спать. Все не так. Эдгар уходит. Я смотреть не могу на свои последние эскизы. Мое творчество… Божья искра угасла… если она не вспыхнет вновь… – Он закурил. Тайгер заметила, как дрожат его руки.
– Тебе, несомненно, нужен отдых. Почему бы тебе куда-нибудь не уехать?
