Ульяна Соболева - Черные Вороны. Лабиринт

Я встрепенулась, а она рассмеялась:

— Что думала не знаю? Знаю. Потому и гоняю больше других, все жду, когда сломаешься и в замок свой хрустальный ускачешь… а оно вона как… Даже не прогибаешься. Иди-иди и завтра выходной возьми. Чтоб не видела я тебя тут. Выспись. А то на призрака похожа, скоро детей пугать начнешь бледностью своей и синяками под глазами. С халатом сливаешься. Давай, Воронова. Чтоб духу твоего здесь не было. Я проверю. Только пошли кофе со мной попьешь. Не люблю сама пить.

— Вы бы поспали часик.

Она рукой махнула:

— Какое там спать.

Домой я не поехала, решила все же на ту квартиру наведаться. Только ждал меня там сюрприз. В квартире давно другие люди живут. Мне из-за двери ответили, что знать ничего не знают и чтоб я выметалась по-хорошему иначе череп мне проломят. Матом покрыли с ног до головы. Соседка из соседней квартиры меня к себе позвала. Узнала.

С трудом конечно, но узнала. Чаю мне налила и рассказала, что в квартиру вселились почти сразу после моего отъезда. Оказывается, отец жилплощадь давно пропил и денег им был должен. А то, что мать ее на нас с братьями переписывала уже никого не волновало.

Родственник кого-то с областной верхушки вселился туда. Все документы на руках имел, да и в наше время любую бумажку подделать можно. Соседка сказала, чтоб я с ними не связывалась, а то и прибить могут.

Я и не думала связываться, только хотела документы увезти и фотографии, но как оказалось их давно уже выкинули на свалку. Оставалась только одна надежда, что Андрей все же сможет найти наших братьев. А потом стало страшно, что я их даже и не помню. Лица, голоса. Все стерлось временем, как и лицо матери. Словно вижу образы, но черт у них нет. Все смазанное и затертое годами. Домой заскочила, чтоб душ принять и переодеться. Прорыдала, уткнувшись лбом в потрескавшийся кафель. Оказывается, да, оставалась там частичка меня и сейчас я ее болезненно хоронила вместе с квартирой, где жила моя мама и с воспоминаниями, которые принадлежали только мне. Как ниточка с братьями оборвалась. Надежда их найти таяла на глазах. Не смогла я дома остаться. В кровать легла, а сна нет. Усталост дикая, а не могу днем спать. Совсем. Обратно в больницу поехала.

Наталья Владимировна все же домой ушла, а то точно бы выгнала, так как вернулась я еще «краше» прежнего с глазами, опухшими от слез.

Обошла палаты, вроде новеньких нет, кроме девочки детдомовской, которую утром привезли. Вроде как с дерева упала. Дикая. Никого к себе не подпускает. Ее Леонид Артемович, наш второй хирург, осмотрел с горем пополам, но никаких серьезных повреждений не нашел. Оставил на пару дней понаблюдать, чтобы сотрясения не обнаружилось — головой она ударилась сильно и на тошноту жаловалась.

Мне оставалось только проверять как она там и, если что, дать анальгетик. У тяжелых без изменений, а к тому мальчику тетка приехала. Дежурить осталась.

Я в ординаторскую зашла, чайник поставила, конфеты достала с сумочки. Медсестры тут же налетели: кто-то пирожки, кто-то бутерброды, яблоки.

Санитар бутылку коньяка притащил.

— Ночью оторвемся, девочки. Что за ночная без бухла? Пока кикиморы нет — можно разгуляться.

— Смотри утром придет нежданно нагадано и будешь ты потом не санитаром, а дворником, Коля.

— Ну конспирация, девочки. Я коньячок в бутылку из-под пепси перелью. Тащите стаканы. А ты, Воронова, опять не с нами?

— Не пью я, Коля.

— Что такое? Больная?

— Нет, здоровая. Не хочу просто.

— Или с нами брезгуешь? Слыхал ты из столицы прикатила? Может Наталье позвонишь сразу заложишь? Вы там с ней вась-вась, да?

— Ты пей, Коля, пей. Не заморачивайся.

Я б выпила. Даже больше я б нажралась сейчас до чертей чтоб не думать ни о чем. Только не могу я. Не здесь.

Вышла на лестницу, сигареты в кармане халата нащупала — у кого-то из пацанов днем отобрала. Повертела пачку в руках.

«Ты не куришь, ты забыла?»

Медленно достала сигарету, сунула в рот, чиркнула спичкой, но не прикурила — услышала сдавленный плач. Словно кто-то в подушку рыдает. Я дунула на спичку, спрятала сигарету обратно в пачку и пошла на звук.

Заметил, как в окна повыглядывал остаток персонала, который по каким-то причинам еще остался здесь работать, а в одном из кабинетов резко выключился свет. Видно, что не привыкли видеть дорогие машины, единственной важной птицей, скорее всего, здесь был лишь сам Беликов.

— Доброй ночи, — посмотрел на молоденькую медсестру, которая, едва справляясь с волнением, теребила полу белого халата. — Мне нужен главврач…

— Эмм… а его сейчас нет… он…он уехал… в отпуске… да, в отпуске.

— Девушка, вам, конечно, волнение очень к лицу, вот румянец какой очаровательный, чего не скажешь о вранье… — коснулся пальцами ее подбородка, приподнимая его и заглядывая в глаза, которые она отводила в сторону. — Итак, попытка номер два — где я могу найти главврача…

Она метнула взгляд на коридор с левой стороны и я понял, что это было непроизвольно. Конечно же, мне не составило бы особого труда выволочить на суд публики докторишку, который трусливо закрылся в своем кабинете, подослав «разбираться» молоденькую девчонку. Но создавать лишний шум всегда глупо, к тому же в местах, которые такого не видали. Это лишнее внимание, лишние разговоры, лишние слухи и непредсказуемые последствия. Встречаться с Беликовым я собирался при других обстоятельствах.

Подошел к двери кабинета и, дернув за ручку, сжал зубы, конечно же, она закрыта. Черт, ненавижу эти комедии!

— Знаете, господин главврач, с некоторых пор я разучился считать, даже до трех. Сам откроешь или мне всю обойму разрядить? Ты тогда отойди подальше, к стенке, глядишь, и пронесет….

Услышал звуки приближающихся шагов, чего и следовало ожидать. Трус — это даже не диагноз, это приговор. Самому себе. А еще хуже быть глупым трусом — у того вообще отсутствует инстинкт самосохранения. Замок щелкнул и передо мной возник невзрачный низкорослый мужчина с дрожащими от ужаса руками. Он пока даже не понимал, чего от него хотят, а уже готов был заплакать, умоляя, чтобы его не трогали.

— Я не обираюсь тут церемониться, мне нужна Ксения Беликова. История болезни, информация, сколько она тут находится и как часто ей наносят визиты…

— Но… у нас нет такой пациентки…

Я схватил его за шею, сжимая ее со всей силы, и впечатал в стену.

— Несмотря на то, что врач среди нас ты, лечить сейчас начну я. Амнезию… У меня методы лечения новаторские, — сжал горло еще сильнее, чувствуя, как он начинает хрипеть и содрогаться, вытащил пистолет и ткнул им в живот, — проверим?