— Ничего не значит, — дополнил я. — Банальное совпадение.
— Оу, прошу прощения за мою бестактность, — сконфуженно почесала затылок она. Я лишь самодовольно ухмыльнулся, прекрасно понимая, что дама угадала.
Отдал предпочтение дешёвому жилью, лишь бы не возвращаться в место, откуда всё началось.
После смерти брата я ни разу не изъявил инициативу и желание позвонить и уж тем более навестить родителей. Отец был морально убит гибелью старшего сына. Я видел его поникший взгляд и подрагивающие пальцы на похоронах, а вот мать и бровью не повела, не проронила ни слезинки. Складывалось впечатление, будто ей абсолютно плевать. Не удивительно, ведь я неоднократно слышал фразу, что куда сильнее она питает любовь именно к моей персоне, чего нельзя сказать об отце. Старик мало уделял времени как любимой супруге, так и кровным детям. Он заметно отстранился от нас, когда мне было восемь. Но должен признать, имелись хорошие моменты, что врезались в память яркими красками. Несмотря на то, что мне пошёл четвёртый десяток, я попрежнему помнил, как когда-то добрый и любящий папа играл с нами в большой теннис, запускал воздушного змея и щедро одаривал подарками, семейными поездками за город.
Больше всего мне запомнился пятый день рождения. На моё пятилетие отец подарил мне пса, о котором я мечтал, можно сказать, с самого сознательного возраста.
Я назвал её Вита, что в переводе значит «жизнь». Какой парадокс…
Мальчик, не вкусивший сполна жестоких реалий, величал собаку столь громкой кличкой.
Вита была до жути доброй и любвеобильной девочкой. Я считал её равноправным членом семьи, считал своим верным другом. Был случай, когда она буквально спасла мою маленькую жизнь. Если бы не молниеносная реакция собаки, я бы оказался под колёсами автомобиля и, вероятно, не выжил. Благо, верный пёс подоспел и спас от печальной участи.
Я любил Виту искренне и чисто, ровно так же, как и она меня. Но не всегда жизнь поворачивается так, как нам хотелось бы.
Когда мне было десять, отец не уделял нам должного внимания, всё сильнее погружался в работу и семейный бизнес. В такие моменты на помощь приходил Рикардо и верная собака Вита. Эти двое скрашивали недостающую любовь отца.
В вечер с восьмого на девятое января отец вернулся домой не в трезвом состоянии, прибывая в диком гневе и бешенстве. Я никогда не видел его столь разъярённым, но, несмотря на советы старшего брата не вмешиваться и идти спать, всё же попытался выяснить причины такого поведения. тСтарик покрыл меня отборным матом, но я и бровью не повёл. Да, в столь юном возрасте уже понемногу формировалась личность, которой я являюсь сейчас.
На навязчивые расспросы мужчина лишь отмахивался и всячески уходил от ответа. Я ощущал огорчение, досаду и дикую обиду. Его слова болезненно врезались в детское сознание, оставляя на нём кровоточащие раны. Тогда-то я и решил отомстить, устроив в его кабинете небольшой костёр. Пламя разгоралась неспешно. Его горячие языки сдерживала урна, в которой я, собственно, вершил пакостные деяния. Естественно, услышав запах гари, все обитатели просторного жилища сбежались на потоки ядовитого дыма. Я сидел в самом центре, злобно кромсая неизвестные бумаги, что предварительно отыскал в отцовском столе и что служили в качестве розжига.
Эмоции, что излучало его озверевшие от злости лицо, несравнимы абсолютно ни с чем. С полминуты отец судорожно перебирал неизвестные мне листовки, но когда поднял полные ненависти глаза, я понял, что я труп.
Пьяный отец бесчеловечно замахнулся кожаным ремнём, намереваясь всыпать по моей, как он тогда выразился, «тупой башке», но в сию же секунду подоспела защитница Вита. Собака вцепилась в его запястье в попытке защитить беззащитного меня, но отцу было плевать. Глава нашей чумовой семьи окончательно разгневался и как следует выпорол ни в чём неповинную собаку.
Я знал, что в скором времени очередь подойдёт и ко мне, но волновал совершенно другой факт.
Обезумевший отец зачем-то поволок избитую Виту на улицу, что меня жутко возмутило. Я попытался препятствовать, но этого было недостаточно. Он выстрелил в неё раньше, чем я успел что-то предпринять. Несчастный пёс мгновенно рухнул на землю, окрашивая белоснежные сугробы багровыми потоками крови. В тот момент я замер, не в силах пошевелиться. Тело сковал дикий страх, от чего я около минуты просто-напросто наблюдал…
Сердце не выдержало, болезненно сжалось, и я бросился к любимой собаке, что за недолгие пять лет стала для меня настоящим товарищем. Я упал на колени, невзирая на пронизывающий до мозга и костей холод, панически толкая раненого друга в надежде, что тот ещё жив. Но, нет…
Вита была мертва. Отец убил её с первого выстрела. Словами не передать, какую горечь и обиду я испытал в тот момент. Никогда не имел привычки рыдать у всех на виду, но тогда не выдержал. Слёзы неприятно жгли глаза, с чем я не мог совладать.
Первые две недели я прибывал в состоянии некой депрессии и угнетения, абсолютно никак не реагируя на просьбы брата и матери выйти из комнаты и банально поесть. Да, я скорбил по любимой собаке, что в отличии от отца, дарила мне всю свою любовь.
В возрасте десяти лет я впервые увидел настоящую жестокость папы. Его способность к убийству существа слабее, чем он сам. Увидел его бесчеловечность, хладнокровность и безжалостность.
Уничтожив верного друга, душегуб погубил частичку меня. Мою искреннюю добрую и некую беззаботность. Я стал ненавидеть отца за его поступок.
Невзирая на то, что прошло уже целых двадцать два года, я попрежнему не простил его за убийство Виты.
Единственным спасением тогда стал Рикардо, что всячески поддерживал в трудные минуты жизни. Старший брат всегда заботился обо мне и в какой-то степени заменял недостающее внимание отца. Мать же по большей части занималась образованием и манерами.
Признать честно, я не горю желанием посещать родной дом, но так уж исторически сложилось, что мне всё же придётся переступить через себя и своё «не хочу».
Леона — так величали мою мать при рождении, впервые за долгое время попыталась связаться с единственным сыном и слёзно молила, чтобы я приехал во Флоренцию. Причина? Я до сих пор прибываю в полном неведении и замешательстве. Мама не стала бы тревожить меня по пустякам и уж тем более рыдать в трубку, поскольку всегда являлась стойкой женщиной.
Я согласился на встречу лишь из жалости и капли уважения. Как-никак Леона дала мне жизнь, за что я должен отплатить ей той же монетой.
Из-за частой бессонницы меня ничуть не клонило в сон. Всю оставшуюся ночь я провёл в горячем душе, просматривая свежие новости. Ничего интересного и уж тем более сверхъестественного для себя не вынес.
«Генерал полиции Джеймс Колдуэлл сообщил, что убитым является 36-летний мужчина по имени Сэмюэл Куинн. Тело владельца крупной нефтяной компании обнаружили обугленными на окраине Стратфорда среди рыхлых распадок. Судебно-медицинский эксперт заявил, что у убитого переломаны большеберцовые кости, но смерть наступила в следствии полного возгорания.
Приближённые люди, и в особенности верные работники, утверждают, что у мистера Куинна имелось довольно много недоброжелателей, но они ограничивались редкими «предупреждениями» и не совершали ничего противозаконного, что могло бы грозить убитому смертью.
Прибежники не имеют ни малейшего понятия, кто так безжалостно и хладнокровно расправился с их нанимателем.
На месте преступления не обнаружено ни одной улики. Следствие всё ещё ведётся.»
Губ невольно коснулась улыбка, что походила на звериный оскал. Я самодовольно ухмыльнулся, почувствовав удовлетворение от работы своих людей. Парни как всегда поработали на славу, не оставив «святым» сотрудникам полиции ни единого шанса.
