предложение заставляет меня на мгновение улыбнуться — то, чего я не делала уже, кажется, несколько недель.* * *
Потеря Глории сильнее всего ударила по Трею, когда мы вернулись домой.
Он берет ее фотографию со стены, кладет ее на стол рядом с пиццей, которую мы привезли, и смотрит на нее, и слезы наворачиваются на глаза.
— Я даже не стал наряжаться для нее дурацким пугалом! — говорит он сквозь рыдания. — Это все, чего она хотела — чтобы ее старший брат пошел с ней на праздник, а я подвел ее, потому что был тупым кретином. — Он опускает голову в унижении… гневе… печали. — Боже, что бы я сделал, чтобы вернуть ее. Я бы одевался как пугало каждый день своей жизни. Я бы сделал все, что угодно, лишь бы она была сейчас рядом со мной.
Я встаю со стула, становлюсь позади него и обхватываю его плечи руками.
Я не знаю, как долго мы плачем и смотрим на нее.
Когда Трей ложится спать, пицца остается нетронутой, я ступаю в свою спальню.
Реальность проникает в меня, топит меня, как якорь, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова выбраться на поверхность. Я сползаю по стене, поднимаю колени и падаю вперед. Я хочу разрыдаться, но кричу от злости. Все эмоции за каждый дерьмовый поступок в моей жизни наконец-то льются из меня, как переполненный поток.
Стук в дверь отрывает меня от моих мыслей, и я фыркаю, вытирая нос рукой. Дверь открывается, и я слышу, как кто-то входит. Я закрываю глаза и вдыхаю его запах.
— Трей впустил меня, — шепчет Кайл в темноту моей спальни. Я смутно вижу его руку, протянутую ко мне. — Иди сюда.
Я качаю головой.
— Мне нужно разобраться с этим.
Он кивает, но вместо того, чтобы уйти, он сползает по стене и садится рядом со мной.
— Тогда разберись с этим.
Он больше не говорит и не прикасается ко мне. Он сидит там, уверяя меня, что я не одна, пока я не засну.
Когда я просыпаюсь, его уже нет.
Глава 30
ХЛОЯ
Похороны Глории были два дня назад.
Я держалась сама по себе, и Трей делал то же самое, играя в видеоигры и просматривая Netflix. Мой телефон постоянно напоминает мне о необходимости позвонить социальному работнику по поводу Трея, но когда я беру трубку, чтобы сделать это, я не могу. Я боюсь. Страх того, что она мне скажет, отбивает у меня всякую охоту звонить. Я оттягиваю время, пока они не постучат в дверь, и я готова сражаться, как черт, когда они это сделают.
Мои плечи напрягаются, когда я слышу звонок в дверь, а ноги слабеют, когда я иду к двери. Я сомневаюсь, стоит ли отвечать, когда смотрю в глазок, и беспокойство проникает в меня, когда я отвечаю.
Передо мной стоит Нэнси Лейн.
Мое дыхание перехватывает в горле, пока я жду, что она скажет. Я теряюсь в словах.
— Привет, Хлоя, — говорит она сладким тоном. — Мы можем поговорить?
Я моргаю, и мне требуется мгновение, чтобы ответить.
— Конечно.
Вот оно.
Именно здесь она говорит Трею, чтобы он собирал вещи и уходил от меня.
Я веду ее в свою гостиную, и никто из нас не расслабляется, когда мы садимся на диван.
Она сразу переходит к делу.
— Я знаю, что Клаудия сообщила тебе, что мы с Майклом считаем, что в интересах Трея, если мы будем его воспитывать.
Я морщусь и сжимаю костяшки пальцев.
— Она сказала, и я, соответственно, не согласна. — Я сдерживаю гневные слова, которые хочу выкрикнуть в ее адрес.
— Похоже, ты не единственная.
Ее ответ удивляет меня.
— Мне жаль… что?
Ее глаза блестят, и она подносит палец под нос, наклоняя голову.
— Я хочу извиниться. — Она смаргивает слезы. — Прости, если я слишком эмоциональна. Кайл пришел поговорить со мной. Он объяснил, что ты была единственным опекуном Трея, что с тех пор, как он был младенцем, ты всегда была рядом. Он спросил меня, что бы я чувствовала, если бы кто-то попытался отобрать у меня моих детей, и его слова помогли мне понять. Мое сердце болит, потому что я причинила тебе боль. Я хотела помочь Трею, но теперь я понимаю, что помочь ему — значит помочь тебе. Трей может остаться с тобой. Мы с Майклом не будем бороться за опекунство, и у нас нет проблем с помощью, если понадобится, — будь то деньги, помощь в школе, что угодно. Мы здесь. — Она втянула воздух. — И, когда вы двое будете чувствовать себя комфортно, я бы с удовольствием познакомилась с ним поближе. Как и его брат и сестры.
Слезы наполняют мои глаза.
— Спасибо, — пролепетала я, мой голос захлестнули эмоции, так много чертовых эмоций. — Большое спасибо. — Я вдыхаю и вытираю слезы, прежде чем прочистить горло. — И простите… за то, что скрывала от вас все… и… отнимала деньги у вашей семьи.
Она качает головой.
— Дорогая, ты сделала это для тех детей. Майкл сказал мне, что он выписал чеки на тебя, потому что знал, что ты поступишь правильно, и что ты перестала принимать их, когда у тебя было достаточно денег, чтобы помочь им самой. То, что ты сделала это, даже вопреки своему здравому смыслу, только еще больше доказывает, как сильно ты заботишься о них. — Она берет мою руку и сжимает ее. — И я очень, очень сожалею о твоей потере.
Мы оба плачем, пока стоим, и она обхватывает меня руками, прежде чем уйти.
— Моя дверь всегда открыта. — Она протягивает мне лист бумаги, когда мы расходимся. — Вот мой номер. Если тебе что-нибудь понадобится, Хлоя, пожалуйста, дай мне знать.
Я вздохнула.
— Еще раз спасибо.
Она бросает на меня последний взгляд, прежде чем уйти.
— Теперь я понимаю, почему мой сын так
