записать тебе это где-нибудь, потому что ты права — я злобная. И не советую тебе проверять степень моего злорадства, — я демонстративно толкнула дверь и махнула рукой в сторону лифта. — Трусы я твои сожгла, вернуть не смогу.
Стас ухмыляется и вздернутыми бровями спрашивает у меня, мол, что за трусы и как он мог пропустить такое шоу, а я закрываю за Лорой и думаю, что неплохо бы облить порог святой водой — вдруг это поможет отпугнуть мерзкую ведьму и в следующий визит у нее воспламенятся хотя бы волосы.
— Я теперь понимаю, почему мой друг на тебя запал по-крупному, — начинает Стас. — Ты такая… Прям огонь, — он в одобрении показывает мне большие пальцы, а я кидаю в него какой-то шапкой, потому что Матвей на меня не просто запал, а…
Он меня любит.
И мне почему-то срочно хочется сказать ему, что я тоже.
Я тоже тебя люблю.
Глава шестьдесят шестая. Рокси
— Давай мы не будет рассказывать кому-то особенно ревнивому в последнее время, что я видел его женщину в таком вот виде? — Стас усмехается и прожигает таким типично мужским взглядом мои ноги, а я вспоминаю, что Лорку встречала в не совсем приличном одеянии.
А переодеться между гостями у меня шанса не было.
— Ну-ка, отвернись, — наматываю вокруг бедер широкий шарф и закрепляю его узлом на талии, потому что этот нахал даже и не думает исполнять мой приказ. — В глаз не хочешь? — шутливо трясу кулаком перед ним и от души так зеваю.
Можно, пожалуйста, быстро выпроводить его за порог и пойти дальше обнимать мою сладенькую мягкую подушечку, по которой я уже успела соскучиться? Я ведь была хорошей девочкой, даже подзатыльником наглую девицу не наградила.
Я устала, я эмоционально выжата, а сегодняшняя ночь отняла у меня последнее. Я просто хочу улыбаться с закрытыми глазами и нюхать вторую половину постели, раз уж Матвей куда-то неожиданно испарился, а мой нос срочно требует что-то родное.
— Не хочу. И я не пытался спихнуть на тебя своего ребенка, так что прибереги зубы, кусачка. У тебя, конечно, зачетная фигура, но давай ты все-таки оденешься, чтобы на улице на тебя не глазели лишний раз, мне не идет открученная голова.
— Открученная?
— А ты думаешь, что мне сойдет это с рук? Я угощусь кофе, ладно? Ну, и если найду что-нибудь к нему — уж не рычи.
— Что ты вообще здесь делаешь? — мы перемещаемся на кухню, я включаю кофемашину и отрываю от сердца последние три печеньки, которые есть у Матвея в довольно скудных запасах.
— Не могу сказать, ты просто должна меня слушаться и не вредничать напрасно. Я могу отрубиться в процессе спора, а у меня важное задание.
— Какое задание? — чувствую себя попугаем, у которого в прошивку вшито переспрашивать все.
— Важное, — Стас совершенно не помогает своей загадочностью, так что я откапываю телефон на подоконнике и набираю Матвея, который, видимо, твердо решил сегодня поиметь мои мозги, потому что в трубке слышны одни гудки и на третий раз. — Собирайся, женщина. Тебе остается только подчиниться.
— А это видел? — я показываю ему средний палец в ответ на наглую ухмылку и съедаю сама одно печенье, лишив Стаса целых тридцати трех процентов сладости к его будущему крепкому эспрессо.
Делать нечего — мне приходится сменить элегантно повязанный на бедрах шарф на удобные свободные джинсы, чтобы нигде не пережало моего феникса, а вместо домашней футболки влезть в огромную толстовку Матвея, потому что она мне кажется куда привлекательнее моей.
— У меня коты, мне надо их покормить, — заявляю Стасу, который для того, чтобы взбодриться, свесил в открытое окно верхнюю половину своей тушки. — Ты сейчас выпадешь и разрушишь мой сюрприз. Засунься обратно, — беззлобно бросаю ему и достаю вторую кружку, мне перед выходом тоже не помешает капсульный кусочек кофейной бодрости.
— То есть за мой великолепный зад ты совсем не переживаешь?
— У Матвея он лучше, — делаю вид, что рассматриваю его задницу, а после уже более убедительно заключаю. — Да, определенно лучше.
— Разбила мне сердце.
У Стаса арендованная машина, мы едем невыносимо медленно, но я не подгоняю парня, потому что прекрасно понимаю — после той аварии, в которой он был совершенно не виноват, ему все равно сложно справиться со своим страхом. Прошло слишком мало времени.
Не знаю, смогла бы я сама в этой ситуации вернуться за руль.
Он везет меня на мою квартиру и категорически отказывается рассказывать о следующей после нее остановке. Я же делаю вид, что смертельно обиделась на него, и отворачиваюсь к окну, чтобы собственной мягкой улыбкой не выдать реальное положение вещей — Матвей что-то для меня придумал, и маленькая девочка внутри восторженно хлопает в ладоши от предвкушения.
Коты шуршат под ногами, когда я вскрываю новую пачку корма и наблюдаю в окно, как Стас внизу немного неуклюже разворачивает машину в нужную сторону. Он встает у последнего подъезда, чтобы не загораживать выезд проезжающим мимо автомобилям, а я, наконец, удовлетворяю истошное мяуканье моих проголодавшихся пушистых комочков.
Немного вожусь с косметикой перед зеркалом в ванной, утюжком приглаживаю волосы в тех местах, где за ночь они спутались в совсем страшное нечто, и освежаю корни сухим шампунем, создав на голове видимость чистоты как после душа.
«Я не знаю, что ты задумал, но в следующий раз, пожалуйста, предупреди меня заранее, чтобы я успела подготовиться и была бы самой красивой» — не жду ответа, когда отправляю Матвею сообщение, но сигнал мгновенно отвлекает меня от стрелок, которые я все же решилась нарисовать.
«Предупредить о сюрпризе, малыш? Знал, что ты у меня не самая логичная, но все же…» — и смайлик, который хохочет до слез.
Неужели меня больше не игнорируют? Сейчас я ему задам.
«Вот возьму и вообще никуда не поеду. У меня стрелки получились кривые — одна шире другой — и волосы никак не хотят превращаться в привычное идеальное гнездо. Я какая-то помятая».
«Ты красивая, Вредина. Самая красивая для меня».
Я критически осматриваю свое отражение после его последнего сообщения, и мне внезапно оно начинает нравиться. Магия комплимента от нужного мужчины.
«Вы уже выехали?» — телефон вновь пиликает, я быстро печатаю ответ без лишних подробностей.
«Да. Если вы со Стасом вдруг решили продать меня в рабство — ничего у вас не выйдет. Ну, или выйдет, но сильно много вам точно никто не заплатит».
«Задницу тебе надеру, малыш, когда встретимся».
Отправляю ему целых три плачущих смайлика в ответ, а
