Мой телефон пищит, и я бросаюсь за ним, опрокидывая при этом ноутбук.
— Черт.
На моем телефоне загорается сообщение от человека, от которого я не ожидал его получить.
Элиас: Если тебе дороги твои пальцы, не пиши больше Елене. Chinga tu madre, pendejo. (прим. пер. Трахни свою мать, придурок.)
Осознание, которое я не хотел принимать, обрушивается на меня, разрушая последнюю надежду на то, что Елена когда-нибудь простит меня.
— Привет, засранец. Удачи тебе сегодня. Я все еще зол на тебя, но надеюсь, что ты займешь первое место. — Калеб закатывает глаза на камеру FaceTime.
Команда пит-лейн игнорирует меня, пока я прислоняюсь к своему болиду, постукивая по своему тренажеру.
— Спасибо за приятные слова. Я тоже тебя люблю, приятель.
— Если твоя любовь хоть немного похожа на ту, что ты испытывал к Елене, мне придется пройти мимо. — Калеб превращает свои слова в пули, пробивая мою тщательно выстроенную броню.
— Что ты знаешь о любви?
— Достаточно, чтобы понять, что ты облажался.
— Ты собираешься говорить мне то же самое перед каждым отборочным туром?
— Если это то, что нужно, чтобы ты вытащил голову из задницы, то я только «за».
Мои глаза переходят с экрана на Элиаса, который хмуро смотрит на меня с другой стороны гаража.
— Хорошо, что у меня осталась только пара отборочных туров. Я не могу представить свою жизнь без твоего веселого настроя.
— Вот что ты получишь за то, что разбил сердце Елены. Что я тебе сказал?
— Я ответила на твой звонок не для того, чтобы ты читал мне нотации, — огрызаюсь я, изнемогая от усталости. Чувство вины и так мешает мне функционировать каждый день, так что последнее, что мне нужно, это чтобы шестнадцатилетний ребенок учил меня тому, что он знает о любви.
— Нет, ты ответил, чтобы облегчить свою вину. Я не такой, как платная помощь, которая тебя окружает. Я собираюсь обличить тебя в твоем дерьме.
— Во что бы то ни стало, обличи меня.
— Тебе нужно бегать за своей девчонкой. Прошло уже три недели. Чего ты ждешь?
Чудо звучит немного религиозно, на мой вкус, поэтому я держу себя в руках.
— Иногда у людей ничего не получается.
— Ну, эти люди — идиоты вроде тебя, которые разрушили свои отношения из-за ошибки.
— Я сделал все возможное, чтобы исправить свои ошибки и позаботиться о ней.
— Подожди, что? — Калеб подозрительно посмотрел на меня.
Черт.
— Я постарался исправить свои ошибки с Маккой.
— Как ты убедился, что о ней позаботятся?
— О чем ты говоришь? — гладко, Джакс.
— Ладно, приятель, химиотерапия, может, и отстой, но она не убивает клетки моего мозга. Ты сказал, что сделал все возможное, чтобы убедиться, что о ней позаботятся.
Член экипажа машет мне рукой.
— Мне пора идти. Они зовут меня готовиться.
— Не заставляй меня действовать по принципу 007 и докапываться до того, что ты скрываешь.
Мой смех выходит принужденным.
— Ладно, Джеймс Бонд. Я не знаю, какие лекарства они тебе дают, но твои галлюцинации просто одуряющие.
Калеб сужает на меня глаза.
— Удачи тебе сегодня, пока. — Он вешает трубку, не дав мне попрощаться.
Черт. Ради его и моего блага, надеюсь, он не будет копаться в этом.
Я не могу допустить, чтобы до Елены дошли новости о том, что я стоял за ее недавними возможностями.
Элиас пугает меня до смерти, когда я выхожу с пит-лейн.
— Черт. Ты что, любишь прятаться в поворотах?
Его хмурый взгляд подергивается.
— Ты меня поймал. Я ждал подходящего момента, чтобы наброситься на тебя.
— Если ты хочешь еще поиздеваться надо мной из-за Елены, оставь это. У меня был дерьмовый день. — После разговора с Калебом все полетело к чертям. Я как-то справился с паникой, прежде чем она стала чем-то опасным, но это ухудшило мою работоспособность.
— Вообще-то, я хотела поблагодарить тебя.
Я сделала паузу.
— Что ты имеешь в виду?
Элиас прислонился к стене.
— Елена рассказала мне, как Коннор предложил ей смехотворную сумму денег за весь ущерб, который ты нанес.
Я пожимаю плечами.
— Это здорово. По крайней мере, она получила вознаграждение за мою задницу. — Мое тело приходит в состояние повышенной готовности, пока Элиас оценивает меня.
— Да, слава Богу, что Коннор добрее тебя, верно?
— Верно, — предлагаю я самым сухим голосом.
— Представь моё удивление, когда Елена позвонила мне на следующей неделе и рассказала, что Джеймс Митчелл из Бандини предложил ей работу пиарщика.
Я удивленно поднимаю брови.
— Серьезно? Может быть, моя плохая пресса заставила врага заинтересоваться ею?
Элиас качает головой.
— Серьезно. Насколько безумно, что эти два совпадения произошли в течение одного месяца для кого-то вроде Елены?
— Примерно так же безумно, как если бы ты думал, что мне есть дело до того, что мы разговариваем о моей бывшей девушке. — В моих словах чувствуется укус. Я не хочу говорить о Елене, особенно с таким человеком, как Элиас. Я достаточно думаю о ней сам, без ее личного телохранителя и лучшего друга, шныряющего вокруг.
Ухмылка Элиаса превращается в полноценную улыбку.
— А потом мне позвонил Калеб, который хотел, цитирую, «проведать Елену и сообщить мне новости» без кавычек. Но прежде чем повесить трубку, он упомянул, что ты исправляешь свои ошибки с Еленой. Что ты думаешь об этом?
Черт возьми, Калеб, я доверял тебе.
— Что ты хреново умеешь соединять точки.
— Я думаю, ты что-то скрываешь. Не может быть, чтобы Коннор предложил Елене сто тысяч евро за молчание о работе с тобой. Даже он не настолько щедр.
Ну, блин, Коннор, должно быть, ужасно переживал за Елену.
— Это хренова тонна денег. Я и не знал, что стою таких денег.
Глаза Элиаса сузились.
— Странно. Я ничего не говорил о зарплате, но Елена использовала то же самое утверждение.
Черт, черт, черт. Отмените миссию.
— В конце концов, мы встречались. У нас должен быть одинаковые шутки.
— Точно. В любом случае, я могу ненавидеть тебя за то, что ты разбил ей сердце, но я не могу ненавидеть тебя за то, что ты подставил ее, чтобы быть уверенным, что о ней позаботятся. Я восхищаюсь этим, даже если ты не хочешь этого признавать. — Он встает во весь рост
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Твой секрет в безопасности со мной. Я хотел поблагодарить тебя. — Элиас протягивает мне руку.
Я хватаюсь за нее и пожимаю.
— Ты ведь не собирался ей рассказывать?
Он ухмыляется.
— Нет. Я хотел подтвердить это для себя. Я думаю, ты и так причинил ей достаточно боли, так что я хочу позволить ей сохранить достоинство в отношении ее работы.
— Ты хороший парень, Элиас. Я уважаю это.
— Самое время тебе это заметить после того, как ты проработал со мной целый сезон.
Я выпустил свой первый искренний смех за этот день. По крайней мере, я могу пережить еще один день, зная, что моя жертва что-то значит для Елены, даже если она об этом не знает.
— Я хотел поговорить с тобой. — Голос отца гремит через громкую связь.
Я сажусь на диван в своем гостиничном номере, готовясь к долгожданному разговору. С тех пор как мне поставили диагноз, я держу разговоры с родителями нейтральными, не желая расстраивать их еще больше. Мама не может долго смотреть на меня без слез. Папа, с другой стороны, держится спокойно и никогда не допытывается.
Я должен был догадаться, что он выжидает время.
— Думаю, пришло время, чтобы ты мне его подарил.
— Я бы спросил, как ты, но, судя по видео в прессе, ты едва держишься на ногах.
Я вцепилась в телефон и нажала кнопку громкой связи, желая дать рукам хоть какое-то занятие.
