наблюдающих за тобой.
— Сомневаюсь, что Нонна согласилась бы с этим, — сказала она, и на ее прекрасном лице отразилась смесь вины и печали.
— Ты действительно думаешь, что она рассердилась бы на тебя за несколько поцелуев до свадьбы? Теперь ты моя жена, так что, какая разница?
— Я не знаю, что бы она подумала, потому что не могу спросить ее, так как ее здесь нет. И папы тоже.
Ее голос дрогнул, и она быстро отвернулась, но я уловил предательский блеск ее глаз.
— Черт возьми, Джем, — тихо сказал я. Развернув ее, я схватил ее лицо и прижал наши лбы друг к другу. — Ты же знаешь, что они оба хотели бы, чтобы ты была счастлива. Это все, чего они желали.
Она внимательно посмотрела мне в глаза.
— Ты сделаешь меня счастливой?
На кончике моего языка вертелось несколько ответов, но ни один из них не подходил для подобной ситуации. Правда была в том, что я ни хрена не был уверен. Этот брак был результатом того, что мой член управлял всем этим гребаным шоу. Я хотел Джемму в своей постели, и для этого мне необходимо было заключить сделку. Конечно, это было еще не все. Но мне никогда не приходилось заботиться о ком-то. Я всегда делал только то, что хотел, трахался с кем хотел. Теперь все было кончено. Джемма была моей женой! Черт, эта правда ударила меня как кувалда.
Джемма фыркнула.
— Ты уже жалеешь об этом, не так ли?
Она попыталась вырваться, но я крепче прижал ее к себе.
— Вовсе нет, — твердо сказал я.
Это была чистая правда. Я бы снова женился на Джемме, и не только для того, чтобы зарыться в ее, несомненно, красивую киску, но и потому, что хотел ее для себя во всех других отношениях. Мысль о том, что Мик мог бы заполучить ее — все еще приводила меня в ярость от ревности. Но теперь вечность простиралась перед нами во всем своем ужасающем величии. Смогу ли я сделать ее счастливой вне спальни? Глядя в уязвимые глаза Джеммы, я больше ничего не хотел, но просто не знал — как это сделать.
Я поцеловал Джемму, потому что это было то, что я мог сделать. Мой язык погладил ее, обещая еще больше. Она наклонилась ко мне, позволив мне избежать ответа. Шорох заставил меня отпрянуть, мое тело напряглось, а рука потянулась к пистолету под пиджаком.
Джемма
Тони и Диего вышли из-за куста, выглядя взъерошенными. Одна из бретелек Тони свисала с ее плеча, губная помада исчезла, а прическа была испорчена. Диего выглядел не лучшим образом со своей неправильно застегнутой рубашкой, расстегнутой молнией и растрёпанными волосами.
Я поморщилась.
Савио не разделял моего смущения.
— Секс с бывшей?
Я подавила смешок, увидев, застигнутое врасплох, выражение лица брата. Тони выглядела совершенно подавленной, поэтому я решила спасти ее до того, как Савио скажет еще что-нибудь более ужасное. Я подошла к ней и схватила ее за руку, а затем увела в другое укромное местечко этого смехотворно огромного помещения.
— Прости, — прошептала она. — Не хотела, чтобы ты это видела.
Я бросила на нее быстрый взгляд.
— Тони, есть только две причины, по которым я не хочу этого видеть: я предпочитаю притворяться, что у моего брата нет сексуальной жизни, и я не хочу, чтобы ты пострадала. Ты же знаешь, чем это кончится.
Она пожала плечами.
— Это всего лишь секс. Я не собираюсь задерживать дыхание ради отношений с ним, — я с сомнением посмотрела на нее. — Это правда, — сказала она. — Но секс слишком хорош, чтобы сказать «нет».
Мой нос сморщился.
— Тони, пожалуйста.
Она рассмеялась и коснулась моих щек.
— Ты опять краснеешь. Интересно, как долго это продлится, когда ты теперь замужем за Савио?
Я взглянула на свои элегантные золотые часы — подарок Савио на семнадцатилетие. В полночь жених и невеста должны были удалиться на «брачную ночь». Легкий намек на нервы наполнил мой живот, подумав о брачной ночи с Савио. Я и раньше была в его постели, но тогда я была сама не своя, так что все это казалось почти сном, а не тем, что случилось на самом деле.
Тони взяла меня за руки.
— Ты нервничаешь?
— Я не собираюсь сегодня спать с Савио.
На лице Тони промелькнуло удивление. Разве не она сама велела мне заставить его работать над этим, после того, каким мудаком он был? Похоже, секс с моим братом на мгновение изменил ее приоритеты.
— Серьезно? После стольких лет тоски по нему, ты не позволишь себе прокатиться на его быке?
Я закатила глаза.
— Дело скорее в том, чтобы не позволять ему никаких утех, пока я не заставлю его страдать.
— Ты думаешь, он это примет?
— А что он может сделать?
Тони скорчила гримасу и обвела нас жестом.
— Он Фальконе. Он владеет Западом. Он может делать все, что захочет, и это сойдет ему с рук.
У Тони иногда была склонность к драматизму.
— Савио совсем не такой.
— Ох, Джемма, даже ты не можешь быть такой влюбленной. Ты слышала, что он и его братья сделали с русским, который напал на тебя? Ты в курсе, что он за человек. Что за люди он и его братья. Только не говори мне, что ты думаешь, будто он будет испытывать угрызения совести из-за грубой игры.
— Что на тебя нашло? — спросила я.
Тони обычно не была такой. Она покраснела и отвела взгляд.
— Ничего.
— Тони, — твердо сказала я. — Скажи мне, что с тобой творится?
Но даже это не вызвало улыбки на ее губах.
— Это насчет Арены. Судя по всему, у папы были проблемы с бухгалтерией, поэтому мы не перевели достаточно денег Каморре. Фабиано поговорил с ним об этом вчера.
— Ох, нет. Мне очень жаль. Так вот почему его здесь нет?
— Все не так уж плохо. Но у него синяк под глазом и сломана скула, и поэтому он лечит свою уязвленную гордость дома. Это была его вина. Он знает, что никогда нельзя связываться с деньгами Каморры.
— Трудно поверить, что Савио, и Диего совершают ужасные поступки.
— Ты теперь член самой страшной семьи, Джем. Не могу себе представить, что ты будешь жить в одном доме со всеми ними.
— Со мной все будет в порядке, — неуверенно сказала я.
Тони обвила меня руками.
— Значит, Савио хорошо целуется? Со всей его практикой, он должен быть потрясающим.
Я прикусила губу.
— Он очень хорош. Не
