Я села ровно и посмотрела в его красивые синие глаза, в которых читалась тревога и непонимание.
- Потому что я реалист и трезво смотрю на вещи. Потому что однажды ты мне уже прямо сказал, какого рода отношения тебе требуются, и я не верю, что люди меняются. Я даже до сих пор не понимаю, почему ты принес мне кофе в постель, когда получил свое и я тебе уже не нужна. Потому что ты красивый, умный, самодостаточный, а я… - я запнулась. Я хотела сказать, что я «никто» по сравнению с ним. И я, правда, так думала, но сказать не могла. Мне не позволяла моя гордость.
- Кто ты? – переспросил Иван.
- А я обычная… , - я пожала плечами, - таких, как я, много. И вся эта любовь- морковь всегда заканчивается одинаково. Кто-то кому-то делает очень больно. Это неизбежно во всех отношениях, только происходит всегда в разное время, когда раньше, когда позже. А я не хочу страдать, понимаешь?
- Если ты так думаешь, тогда почему ты все это время была со мной?
Я опустила глаза на свои руки , которые нервно теребили одеяло.
- Потому что я так хотела, потому что я была счастлива с тобой, а без тебя мне было плохо, потому что…
« Я люблю тебя»
… я не могла иначе.
Вздох разочарования донесся до моего слуха, он ожидал другого ответа. Но мне казалось, что, если я произнесу эти слова в слух, они станут для меня смертельным приговором, как будто если никто кроме меня об этом не знает, то и уничтожить себя смогу только я сама. Смешно. Я сама же и вынесла себе приговор, только тогда об этом не знала. Я не могла признаться первой. Все время ожидая, когда часы пробьют двенадцать, и эта сказка закончится, весь этот мир рухнет. Я не могла сказать ему эти три слова. Все было слишком сладким. Такого не бывает. Не со мной.
Он посмотрел в сторону, обдумывая что- то, и снова перевел взгляд на меня. Обнял меня за плечи и потянул к себе, прижимая большими ладонями. Я положила голову на его грудь. Он начал пропускать между пальцами локоны моих волос и гладить по голове. От охватившей меня нежности и ласки я закрыла глаза.
- Кто же тебя так обидел, девочка моя, что ты теперь никому не доверяешь.
Я молчала в ответ. Я не хотела выливать на него свое прошлое, и я была не из тех, кто допытывался у него о бывших пассиях, я просто молчала и слушала его сердце.
- Я потрачу всю свою жизнь, но докажу тебе, что мои чувства к тебе искренние, что я не брошу тебя, только если ты сама об этом не попросишь, что не изменю и не обижу. И ты больше не будешь страдать. Никогда не будешь. И ты необыкновенная, ты самая необыкновенная девушка, которую я когда-либо встречал.
Я подняла на него глаза, не веря своим ушам, для меня это было самым громким признанием любви, которое я когда- либо слышала. Я коснулась поцелуем его губ и прижалась еще сильнее, вдыхая аромат свежести, исходящий от него, и снова прислушалась к его сердцу, «Тук-тук. Тук-тук», понимая, что мое собственное теперь будет биться всегда только в унисон с этим.
Спустя несколько минут молчаливой тишины, он произнес:
- Мне кажется, я тебя не достоин.
- И это мне говорит парень, который приносит кофе в постель? Знаешь, ты вообще умеешь очаровывать девушек, - сказала я, вырисовывая замысловатые узоры у него на груди.
- Но мне нужна только одна.
У меня перехватило дыхание. Я никогда не забуду этот момент, это утро удивлений и ночь невероятных ощущений. Я вообще ничего не смогу забыть, что касалось Ивана. Я, как сухая губка, впитывала все невероятные ощущения и эмоции, доселе не изведанные ни моим сердцем, ни моей душой. Все, что было до него, было пресным и безвкусным. Я словно сделала глоток новой жизни. А ведь я когда- то зарекалась любить. Теперь это казалось смешным и нелепым. Как будто можно контролировать свои чувства, да я даже свое тело не могла контролировать, когда находилась рядом с ним.
- Мне очень нравится, когда ты такая, - Иван убрал прядь волос с моего лица и начал накручивать локон на палец.
- Какая? – я легкомысленно заглянула в его глаза.
- Спокойная, умиротворенная, лохматая, голая… твои серые глаза дурманят, твои губы всегда пахнут вишней, а на вкус они еще привлекательнее. А волосы… они сводят меня с ума, - с этими словами он поднес прядь моих волос к своему лицу и глубоко вздохнул. - Ты вывела меня к свету, ты научила меня ценить жизнь, теперь я могу получать от нее удовольствие, а не закапываться в работе, чтобы поскорее прошел очередной день. Я теперь не ищу наказания.
Я немного отстранилась от него и заглянула в его лицо.
- О каком наказании ты говоришь?
Уголки его губ слегка приподнялись в легкой улыбке, но она не коснулась его глаз. Он продолжал гладить меня по волосам, разглядывая мое лицо.
- Ты веришь в Бога? – спросил он меня.
Я по обыкновению сморщила носик и притихла, подбирая слова. Этот вопрос был на протяжении всей моей сознательной жизни открытым и неоднозначным.
- Я верю. Но не думаю, что у моего Бога есть имя, - ответила я, усаживаясь напротив него, закутавшись в одеяло по самую шею. «Как можно обсуждать Бога голышом?»
- Интересно, - ухмыльнулся он, а в возмездие?
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, обдумывая ответ.
- Я думаю, что человек сам способен себя карать, но не Бог.
Иван нахмурил брови, обдумывая мой ответ, а я продолжила:
- Иначе тогда как объяснить, что преступники, такие как насильники или убийцы, живут до глубокой старости?
- Почему?
- Потому что они не испытывают чувства вины. Наше общество установило само рамки правосудия, а мы лишь можем им соответствовать или нет, при этом страдание от чувства вины - исключительно наш выбор, из-за того, что мы воспитаны в этом обществе. Вот к примеру, - я уселась поудобнее, - в Африке есть племена, которые занимаются каннибализмом, но только в периоды ужасного голода, и при этом они начинают со стариков своего же племени. Для них это закон, все приняли его. И пожилые люди тоже, это ведь не значит, что их покарает христианская вера, у которой главная заповедь «не убей».
- Значит, ты считаешь, что можно убить?
- Нет! – воскликнула я, - у убийства всегда есть обстоятельства, мы говорим об осознанном убийстве, спланированном, продуманном, целенаправленном. Я верю в хорошее, я верю в высшие силы, я верю в добро, но мне для этого не нужна церковь или мечеть, все, что с этим связано – это просто атрибутика. У кого- то это пляски с бубном у костра, у кого-то молитвы перед распятием. Это личное решение каждого. Просто я не могу привязать себя к конкретной вере, - Иван слушал меня внимательно, прищурив глаза, явно обдумывая мои слова, - но мы ушли от темы. Получается, что и покарать тебя может Бог, но исключительно основываясь на твоих чувствах вины. Ты становишься сам себе палачом. А ты ни в чем не виноват. То , что произошло с тобой, является ужасным стечением обстоятельств, никакого возмездия не будет, если ты не будешь грызть себя изнутри. Это все работает исключительно на ментальном уровне.
