Прямо сейчас все мое нутро умоляет дать себе разрядку и воткнуть что-нибудь в глаз этой жирной свиньи. Например, перьевую ручку из красивой подставки на его столе. Ею точно ни разу не пользовались, как будто принесли сюда нарочно на тот случай, если кому-то захочется поквитаться с боровом за каждое обидное слово.
— Я думаю, что все это — чья-то не очень остроумная шутка, — говорю с каменным лицом. — Монтаж или дипфэйк. Сейчас такие вещи делают за пять минут на любом ноутбуке.
— Дипп… что? Ты можешь по нормальному объяснить?!
«Могу, но сначала перестань визжать!» — мысленно посылаю его куда подальше, но внешне стойко храню безучастный вид. Чем убедительнее я буду — тем больше шансов, что Завольский проглотит все, что я ему скормлю.
— Технологии замены лица.
Трачу пять минут, объясняя на пальцах, как их фото и видео одних людей, при помощи специальных программ, искусственного интеллекта, компьютера и небольшой ловкости рук, делают фото и видео совершенно других людей. Нахожу в телефоне пару примеров, даже показываю ему короткое видео, как все это выглядит на практике. Конечно, мои примеры далеки от идеала, но в целом вся теория, которую я вынуждена придумывать буквально на ходу, звучит правдоподобно.
— И это реально так работает? — немного успокаивается боров.
— Да, абсолютно реально. Одна известная интернет-газета недавно опубликовала статью с видео о фото депутата, которого якобы арестовывают, а позже выяснилось, что хакеры просто положили сайт и залили туда фейк. В здесь, — уже довольно небрежно разглядываю фото Андрея, — хорошая, но все равно не идеальная работа. Вот, видите, есть стык в районе шеи? А здесь даже волосы растянуты, чтобы…
— Убери от меня это говно! — Завольский отмахивается.
Так я и думала. Ни один родитель не захочет в подробностях разглядывать свое единственное любимое чадо в подобном ракурсе. Тем более, если ракурс дополнительно отягощен деталями, как у Андрея. Но я-то могу. Потому что я — любимая и любящая жена, и для меня все то, что на этих снимках — провокация и фэйк. Чем более убедительно я буду пытаться доказать то, чего нет — тем скорее боров мне поверит. Потому что ему очень хочется поверить.
Первое правило самообмана.
— С этими снимками было еще что-нибудь? Как они к вам попали?
Нужно воспользоваться случаем и выжать все, что можно из этой ситуации. Андрей, конечно, полностью отбитый идиот без инстинкта самосохранения, но даже он не стал бы творить такую дичь у всех на виду. Значит, ради такого «жирного» компромата кому-то пришлось очень сильно постараться. Приложить немало средств и усилий, а главное — возможностей, чтобы откопать это дерьмо. И хоть копают, очевидно, только под Андрея, мало ли что интересного в итоге они еще могут нарыть в том числе и из моей биографии.
— Это принесли сегодня с адресной доставкой, — нехотя говорит Завольский. — И больше ничего.
— Совсем ничего? — рискую уточнить.
— Нет! — снова крысится он. — Если ты думаешь, что там лежало вежливое письмо с предложением о выкупе, то ни хрена подобного. Просто эти фотографии!
Еще один бонус в копилку возможностей невидимого разоблачителя — место проживания таких как Завольский, точно не значится ни в одной адресной книге.
— Если тебя интересует, как — я не знаю! — снова ерепенится боров. — Служба безопасности уже занимается.
— Значит, беспокоится не о чем. Хотя, можно обратиться в полицию.
— С этими фотками?! Ты точно дура! Хотя, тебя же трахает мой сын — странно, что ты вообще на что-то способна.
Можно напомнить ему про схему и утереть нос, но я предпочитаю отмалчиваться. Пусть это будет еще одно оскорбление в копилку к предыдущим, которое я обязательно припомню, когда придет время.
— У полиции свои методы работы, Юрий Степанович, но они могут неплохо копать. Особенно, когда знают для кого. Не обязательно говорить, что на самом деле было в конверте. Дайте кому-то из службы безопасности задание написать послание с угрозами — полиция обязана реагировать на такие вещи. У них свои базы, свои способы узнать информацию. Ксива открывает много дверей, куда вашим охранникам будет сложнее попасть. — Пожимаю плечами, как будто нет ничего более логичного, чем предложенный мною вариант. — Лишним точно не будет, хотя решать, конечно, вам.
Он прищуривается, долго шамкает губами, но я уже и так вижу, что моя идея пришлась Завольскому по душе. Ну и кто из нас безмозглый дурень?
— Ладно, подумаю. — Боров как будто делает мне одолжение. — А ты пока Андрею ни слова. И вообще помалкивай, поняла?
— Разве я давала повод подозревать меня в болтливости? Я теперь тоже часть семьи. Упадете вы — упаду и я.
Что на самом деле даже близко не так, но на всякий случай нужно повторять это почаще, чтобы в башке Завольского образовалась огромная мозоль из мыслей о моей зависимости. Пока он считает меня полностью зависимой от их семейки исполнительной корыстной дурой — я могу и дальше продолжать затягивать петлю вокруг его шеи.
— Все, пошла на хер отсюда, — брезгливо выгоняет меня из кабинета.
Я иду по коридору с видом человека, которого только что вкусно и до отвала накормили, чтобы ни одна живая душа не заподозрила напряжение в нашем счастливом семействе. Сотрудники «ТехноФинансов» меня терпеть не могут, но, если придется — ни у кого не повернется язык сказать, что я плохо относилась к своему тестю.
«Ты где?!» — пишу Андрею, как только сажусь в лифт.
В офисе он не появлялся с самого утра, и вообще вряд ли заезжал сюда больше пары раз за всю неделю. Понятия не имею, где он может быть, потому что с момента свадьбы Андрей как с цепи сорвался — домой приходит после полуночи, обычно бухой или угашенный. Перестал появляться в тех местах, где я могла бы хоть как-то удаленно его контролировать, завел новых знакомых, о которых я вообще ничего не знаю.
Если бы моему мужу было в половину меньше лет, я бы сказала, что у него в самом разгаре подростковый кризис. Значит, самое время перестать пугать и снимать с гвоздя ремень.
Андрей не отвечает, и я набираю его до тех пор, пока не снимает трубку.
— Ты на часы смотрела? — бормочет пьяным голосом.
— Угадай, с кем я только что разговариала?
— Да пошла ты…
— С твоим отцом. В офисе.
— Папа… офисе? — Андрей икает.
— Прикинь, — шиплю сквозь зубы, напоминая себе, что даже очень плохие девочки используют мат только в самых крайних случаях. — У нас был очень интересный разговор о тебе, мой дорогой муженек. Не советую звонить ему сейчас и интересоваться, что именно мы обсуждали, потому что моя голова может полететь с плеч. Догадайся, что в таком случае автоматически случиться с твоей?
— Да что происходит?! — в голосе Андрея появляются визгливые нотки.
Как бы противно это не звучало — такой Андрей мне нравится гораздо больше. Пока он ведет себя как испуганная баба, им гораздо проще управлять, потому что в такой ситуации именно я отыгрываю роль всерешающего папика.
— Кто-то прислал твоему отцу короткую выжимку того, чем ты на самом деле занимался в нашем свадебном путешествии.
— В смысле?
— Не прикидывайся идиотом, Андрей. У тебя это получается гораздо хуже тех кульбитов, в которых гениальный фотограф запечатлел тебя на тех фотках. Знаешь, что я чувствовала, когда твой папаша сунул их мне под нос?!
— Да какие, на хуй, фотки?! — Но дрожащий голос выдает его с головой. — Он что… реально в курсе, что…
— Отец оооочень горел желанием обсудить с тобой всю эту эпидерсию, мой дорогой, но твоя бесстрашная жена взяла удар на себя и напиздела ему, что ты до сих пор не выздоровел после отравления устрицами. И болеешь дома.
— Что… теперь будет?
— Я скоро приеду. И мой тебе совет: дождись меня, прежде чем шевелить конечностями или мыслями, потому что в следующий раз даже я не смогу помешать Завольскому воссоздать ремейк картины, на которой Иван Грозный убивает собственного сына!
Глава тридцать третья: Лори
Глава тридцать третья: Лори
