Анжелика волновалась. Подумать только! Она будет петь перед любителями оперы! А ведь креолы знают в этом толк и не потерпят посредственного выступления.
Мадам Сантони старалась укрепить уверенность Анжелики. Андре Бьенвиль пригласил ее из Сент-Джеймса, предложив ей апартаменты в отеле и очень хороший гонорар, как наставнице Анжелики. К удивлению Анжелики, мадам Сантони приняла приглашение, а ее муж Антонио остался в Сент-Джеймсе вести занятия вместо нее.
Мадам помогла Анжелике составить программу концерта. Они встречались в театре утром и во второй половине дня для репетиций, но Анжелика пела также и в доме Миро под аккомпанемент Бланш.
Однажды Анжелика сказала мадам Сантони; Что ей кажется неудобным петь перед публикой ради заработка.
Мадам Сантони понимающе кивнула:
— Я знаю, вы считаете, что приличная молодая женщина просто не может появиться на сцене. Когда-то и я внушала вам это, убеждая вас петь только в церкви во славу Господа. — На глазах мадам Сантони появились слезы, и она продолжала: — Я делала так, потому что сама испытала много горя, моя дорогая. Но когда я услышала Дженни Линд прошлой зимой, я переменила мнение. Голос мисс Линд — это дар Божий. И ей необходимо делиться своим поразительным талантом со всем миром. — Мадам Сантони ободряюще сжала руку Анжелики. — А ваш талант, дорогая, даже еще больше, чем у нее. И прятать от людей это священное пламя просто нельзя.
Анжелика обняла свою учительницу. Ее больше не беспокоила мысль о публичном выступлении.
И практические соображения тоже побуждали Анжелику дать этот концерт. У нее теперь есть сын, ее забота, ее любовь. И так как они с Роланом будут жить порознь, ей нужно иметь свои деньги, а не тратить те, что Ролан выделил ей через фирму Мориса Миро.
Ночами, лежа в постели, Анжелика мечтала о тепле Ро-лана, о его объятиях.
Бланш не раз уговаривала Анжелику вернуться в Бель-Элиз и помириться с Роланом. Но ведь Ролан виноват в их разрыве. И он сам отправил ее в город. Так, значит, он и должен сделать первый шаг. Но он даже не попытался… И это глубоко огорчало ее.
В дверь кто-то постучал. Анжелика тихо сказала:
— Войдите.
В комнату вошла Эмили Миро в золотистом шелковом платье, В руке у нее была свернутая газета.
— Ну, как себя чувствует наше драгоценное дитя сегодня вечером?
Анжелика улыбнулась в ответ своей гостеприимной хозяйке и сердечной подруге.
— Он наелся и теперь сладко посапывает.
Эмили развернула газету и протянула ее Анжелике.
— Вот, посмотрите. А я пока уложу Жюстена в колыбельку.
Анжелика кивнула, осторожно передала ребенка на руки Эмили и взяла газету.
Она увидела большую рекламу. Конечно, это сделал Андре Бьенвиль.
«Приходите послушать креольского ангела. Осталось всего несколько приличных мест».
Анжелика вздохнула и отложила газету. Эмили повернулась к ней, стоя у колыбели.
— Андре хорошо знает, как привлечь публику. Весь Французский квартал уже гудит в ожидании вашего дебюта.
— Вот только оправдаются ли эти ожидания? — печально произнесла Анжелика. Эмили взмахнула рукой.
— О Анжелика! Каждый, кто хоть раз вас слышал, не усомнится в этом!
Анжелика в задумчивости помолчала, а потом спросила:
— А Бланш уже уехала с Жаком на званый обед? Эмили покачала головой.
— Нет еще. Она ожидает его внизу. — Эмили улыбнулась. — Ах, моя дорогая, как хорошо, что вы предложили Бланш пользоваться косметическими средствами, когда нужно скрыть родимое пятно. Я заметила, что теперь Бланш, отправляясь куда-то с Жаком, надевает менее густую вуаль.
Поначалу Бланш была против. Она считала, что пользоваться косметикой неприлично. Но после долгих уговоров Эмили и Анжелики Бланш согласилась попробовать. Родимое пятно все еще было заметно, но выглядело гораздо бледнее, чем раньше. Взгляд Бланш, когда она увидела свой изменившийся образ, согрел сердце Анжелики. Бланш казалась вполне счастливой. Через несколько часов она, сияя, рассказывала Эмили и Анжелике о своем успехе.
— Представляете, никто не бросал на меня удивленных взглядов! Никто ничего не заметил!
Эмили. Анжелика и Бланш рассмеялись и дружно обнялись. С этого дня Бланш виделась с Жаком по нескольку раз в неделю.
Анжелике хотелось видеться так же часто с Роланом. При воспоминании о нем ее взгляд мрачнел. Эмили, однажды увидев эту внезапную перемену, спросила:
— Подумали о Ролане, дорогая?
Анжелика кивнула и улыбнулась своей подруге.
— Он не выходит у меня из головы.
— Вы считаете, что нет надежды, дорогая? Когда вы оба были здесь прошлой зимой, вы казались такими влюбленными.
Анжелика вздохнула, с тоской вспоминая те прекрасные дни.
— Ролан никогда не думал обо мне как о личности, как о равноправном партнере в браке. Он диктовал мне свою волю. А мне кажется, что я никогда не смогу стать покорной женой. Между нами нет доверия, Эмили. Потому-то нет и счастья.
— Вот если бы он приехал на ваше выступление, тогда, может быть, вы оба…
— Он не приедет, — перебила ее Анжелика и тяжело вздохнула.
Бланш пила лимонад, сидя за чугунным литым столиком. Она с нетерпением ожидала Жака. Любовалась цветами, растущими на клумбах, и улыбалась.
Здесь, в Новом Орлеане, радикально изменилась ее жизнь. Благодаря Анжелике Бланш уже не боялась выходить на люди. Она могла часто видеться с Жаком. Они вместе бывали на концертах, ходили по магазинам и музеям и даже ездили на озеро. Только теперь Бланш почувствовала себя по-настоящему свободной.
Наконец приехал Жак, Бланш встала и, улыбаясь, пошла ему навстречу. Он был в черном костюме, плиссированной сорочке и цилиндре. Его трость постукивала по плитам двора. А на ней было новое атласное платье изумрудно-зеленого цвета от модного портного — с пышными юбками и низким круглым декольте, которое чуть открывало соблазнительную ложбинку между грудями. Наряд дополняли жемчужное ожерелье с подходящими к нему серьгами и бархатная зеленая шляпа с легкой вуалью.
Жак тепло обнял ее.
— Моя дорогая, вы отлично выглядите в зеленом. Мы можем ехать?
— Конечно, — ответила она со смущенной улыбкой. — И вы тоже прекрасно выглядите, Жак.
Она оперлась на протянутую руку, и они двинулись по замощенному камнем проходу к воротам, где их ожидал кучер. В экипаже они уселись рядом.
— Ну, — начал Жак, пожимая ее затянутую в перчатку РУку, — как поживают Миро, Анжелика и ее дитя?
— У Миро все отлично, дитя растет, — ответила Бланш с улыбкой, но потом тень набежала на ее лицо. — Анжелика живет так, как может в этих обстоятельствах.
— Мой упрямый племянник так и не сделал ни одного шага ей навстречу?
