— У Миро все отлично, дитя растет, — ответила Бланш с улыбкой, но потом тень набежала на ее лицо. — Анжелика живет так, как может в этих обстоятельствах.
— Мой упрямый племянник так и не сделал ни одного шага ей навстречу?
Бланш грустно покачала головой.
— Я несколько раз уговаривала Анжелику вернуться в Бель-Элиз и все обсудить с Роланом. Но она отказывается делать первый шаг. Она твердит, что это Ролан сам отослал ее сюда и что она не вернется домой, пока он не приедет в Новый Орлеан и не попросит ее об этом. Я говорила Анжелике, что мой сводный брат вовсе не собирался отсылать ее, но она и слушать не хочет.
Жак вздохнул, подумав и о своей вине в разрыве племянника с Анжеликой.
— И что же, ничего нельзя сделать, чтобы они помирились?
— После концерта Анжелики я собираюсь вернуться в Бель-Элиз и уговорить Ролана поехать в Новый Орлеан. В глазах Жака промелькнуло подозрение.
— И вы снова хотите спрятаться на плантации? Бланш постаралась избежать взгляда Жака.
— Я… я не знаю, Жак. Анжелике и Ролану очень нужна моя помощь.
Он вздохнул. Бланш, казалось, стала совсем другой женщиной после того, как начала накладывать грим. Жак заметил искусную косметику еще в первый раз. Он считал, что ей не надо стесняться этого родимого пятна. Но если ей легче на публике с этим гримом, то пусть будет так.
И вот теперь они снова могут расстаться. У Анжелики скоро концерт, а потом Бланш наверняка вернется в Бель-Элиз. Она не успокоится, пока не сможет помирить Ролана с Анжеликой. Бланш — самоотверженная помощница Ролана и Анжелики и крестная мать Жюстена. Но она разрушила надежды на счастье влюбленных!
Все это крайне расстроило Жака. И он понял, что прав. Он не позволит женщине, которую любит, ускользнуть от него.
Сегодня он снова сделает ей предложение. Если Бланш и на этот раз откажет ему, он все решит сам…
Он заставит ее пойти на компромисс. Может, это будет выглядеть немного предосудительно, но у Жака не было другого выхода. Бланш любит его, он любит ее, и эта любовь довела его до безумства. Он поклялся себе, что добьется ее согласия… любым способом.
— Моя дорогая, вы помните, о чем я спрашивал вас прошлой зимой?
Бланш отвела взгляд.
— Да, Жак. Но я вам писала…
— Я не признаю того письма. И хотел бы слышать ответ из ваших уст… и теперь же.
Бедная Бланш устремила взор на свои колени.
— Жак, мне было так приятно провести последние недели с вами, но я говорила, что нужна Ролану и Анжелике, и…
— А не думаете ли вы, что было бы лучше предоставить им двоим решать свои личные проблемы? Бланш гордо выпрямилась.
— Но я также крестная мать маленького Жюстена. Поэтому не может быть и речи о том, чтобы я вышла за вас замуж.
— Понимаю, — сухо ответил Жак. Хотя ее отрицательный ответ и расстроил его, но он предвидел такое и заранее приготовился к дальнейшему разговору.
— Думаю, нам следует пригласить моего сына провести с нами вечер.
Бланш, удивленная, посмотрела на него.
— Конечно, если вы так хотите, Жак.
«Моя дорогая, если бы вы только знали, чего я хочу. В том, что я хочу, вы не сможете мне отказать этим вечером», — с сочувствием подумал Жак.
* * *
Дверь открыл сам Жак. Дом был пуст. Бланш со все возрастающей растерянностью осматривалась вокруг. Жак улыбнулся. Как и обещал Жан-Пьер, в доме никого не было.
— А где слуги? — спросила она. Он пожал плечами.
— Похоже, что мой сын — непредсказуемый человек, нечего и говорить.
— Так не поехать ли нам все-таки на обед? — нервно продолжала она.
— Конечно, — с улыбкой ответил Жак. — Но мне кажется, что ваша шляпа немного сбилась набок от ветра. Может быть, вы подниметесь наверх и приведете себя в порядок?
— О, конечно.
Бланш, так придирчиво относящаяся к своей внешности, тут же отправилась наверх.
— Я скоро вернусь.
Жак улыбался, наблюдая, как ее пышные юбки задевают ступени лестницы. Ну, теперь она в его руках. Она никогда не устоит против такого мужчины, как он.
Спустя мгновение он последовал за нею. Прошел по верхнему коридору, пока не увидел приоткрытую дверь спальни. Не подозрения о его присутствии, Бланш стояла у туалетного столика. Сняв шляпу, она приводила в порядок прическу.
Жак вошел в комнату, закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку.
Она, нервно вздохнув, повернулась к нему лицом.
— Жак! Что вы тут делаете? Это же…
— Неприлично? Скандально? — продолжил он за нее. Бланш бросила гребень.
— Жак, вы должны немедленно покинуть эту комнату. Иначе вы…
— Скомпрометирую вас? — продолжил он с ядовитой усмешкой. — Но, дорогая, в этом как раз и состоит моя цель.
Он приближался к ней. В его глазах горело желание. Сердце Бланш билось так сильно, что ей казалось, будто он слышит его удары. Наконец она смогла прошептать:
— Зачем вы делаете это?
— Зачем? Чтобы пробудить ваши чувства, разумеется.
— Мои чувства?
— Да.
К ее ужасу, он снял фрак и отбросил его в сторону, продолжая продвигаться к ней.
— Вы всегда жили для кого-то, не так ли, Бланш? Видели жизнь только глазами Ролана, иногда слушали мои рассказы о путешествиях, а теперь заботитесь о ребенке Ролана и Анжелики.
— Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. — Он помолчал и посмотрел на нее почти печально. — Временами, дорогая, когда мы сами не видим, что для нас было бы самым лучшим, другие могут заставить нас увидеть это.
У нее расширились глаза, когда она увидела, что он развязал галстук и принялся расстегивать запонки.
— Поэтому, дорогая, сегодня вечером вы узнаете жизнь совсем с другой стороны, так, как я ее вижу.
— Нет, — хрипло ответила она, пятясь назад, к туалетному столику.
Темные глаза Жака горели желанием.
— Нет? Так вы откажете мне, моя радость? А не думаете ли вы, что задолжали мне за все эти годы, что я любил вас?
Растерянно глядя в пол, она ответила ему сквозь слезы:
— Вы не любите меня. Вы просто жалеете меня.
Это рассердило его, он схватил ее за плечи.
— Бланш, запомните раз и навсегда: то, что я чувствую по отношению к вам, это вовсе не жалость. Но если вы все же не верите мне, может быть, вам нужны другие доказательства.
Бланш судорожно сглотнула. Его пальцы больно сжали ее плечи.
— Жак, ну, пожалуйста, что вы делаете… Когда вы трогаете меня вот так, я не могу…
— Вот на это я как раз и рассчитываю, дорогая, — ответил он с безжалостной улыбкой.
— Жак, как вы жестоки, — еле слышно прошептала она.
— Так и есть, — ответил он, привлекая ее к себе и целуя.
Бланш задрожала от желания, когда губы Жака коснулись ее рта. Его язык проник к ней в рот, и она застонала, прижавшись к нему. Но когда он потянулся, чтобы поцеловать ее родимое пятно, она невольно оцепенела. Он тут же отстранился от нее и нахмурился.
