С другой стороны — именно такие «грибы-паразиты» знают все о слабых местах своих лучших подруг. А с оглядкой на то, что я в принципе не верю в искреннюю женскую дружбу…
— Что за план? — стараюсь проглотить скепсис, который лезет буквально из каждой буквы. — Только не говори, что у тебя есть приворотное зелье.
— Пффф! — фыркает Таня. — Есть кое-что более проверенное временем. Я же знаю Алиску не первый год, она столько раз рыдала у меня на плече, что я ближе матери, которая ее выносила.
— Не тяни, — поглядываю на часы, потому что на совсем с работы меня никто не отпускал, тем более, с двумя горящими проектами, над которыми я работаю, если честно, спустя рукава.
— Нам нужно начать встречаться! — Она широко улыбается.
Для полноты картины не хватает только громких фанфар и салюта над головой.
— Чего? — Она прикалывается?
— Не сделаешь рожу попроще — лишишься последнего союзника, — предупреждает Таня, отбирая у меня вазочку с соленым печеньем. — Можно подумать, у тебя все женщины были просто как с подиума.
Если честно, то да.
Ну то есть, у всех свое представление о красоте, но в здравом уме и крепкой памяти я бы точно никогда не запал на пухлую коротышку с кольцом в носу, странной прической и ногтями черного цвета.
— Твою мать, Мартынов! — вскипает Таня и, громко хлопая ладонями по столу, перетягивает на нас внимание всего кафе. — Между прочим, ты тоже не Аполлон, и далеко не всем женщинам нравятся тощие очкарики на понтах. Мне в страшном сне бы не приснились отношения с тобой. Но я люблю Алиску и знаю, что со своим стариком она точно не будет счастлива. Я делаю это не для того, чтобы получить с тобой пару классных селфи на свою страницу, а только ради подруги.
Не могу скрыть улыбку, когда слышу, что не один я считаю Миллера стариком.
Нет, если совсем непредвзято, то он пиздато выглядит на свои годы, но сорокалетний мужик — не пара моей Лисице. Что она с ним увидит? Нудные скучные просмотры телека под пледом? Поездки к мануальщику? Выучит назубок список лекарств от ревматизма? В тридцать пять останется без полноценного секса?
Уверен, что моя Лисица с ее светлой головой и пытливым умом прекрасно все это понимает.
И с ним только назло мне.
Это же в женской природе — когда проблемы с одним мужиком, надо быстро найти другого, чтобы тот первый понял, как был не прав и какое счастье упустил.
Самое смешное, что я реально повелся на все это.
Хоть до сегодняшнего дня не верил, что ее роман с Миллером может зайти… так далеко.
— Ну а тебе какая со всего этого выгода? — Забираю у Тани тарелку с печеньем. — Прости, что не готов поверить исключительно в заботу о благе лучшей подруги. Хотя… дай угадаю — нужно, чтобы приревновал бывший?
Она что-то говорила про свои сложные отношения, но я никогда особо не вникал.
— И это тоже, — энергично кивает Таня. — Ну так что — по рукам?
Я быстро отмахиваюсь от голоса разума, который нашептывает, что я влезаю в какую-то очень нездоровую херню, и скрепляю сделку рукопожатием.
Если честно, я бы душу дьяволу продал, если бы он предложил в обмен на нее отмотать время назад, до нашего с Лисицей второй свидания на катере.
Я бы не дал ей уйти «не моей».
И то, что я жалею об этом сейчас — лучшая расплата за мою трусость, глупость и самоуверенность.
Глава семьдесят седьмая: Сумасшедшая
— Это что-то значит для тебя? — спрашивает Бармаглот, разглядывая мою доску с визуализацией кондитерской мечты.
Я как раз пришпиливаю туда новое распечатанное из интернета фото с красивым креативным меню, отхожу и не без удовольствия разглядываю все свои находки. Когда-нибудь, когда я заработаю хотя бы на первый вклад в банке…
— Это мечта, — говорю с улыбкой и тихонько хихикаю, потому что Бармаглот обнимает сзади и как всегда укладывает подбородок мне на голову, из-за чего я чувствую себя почти что Ньютоном, на которого свалилась целая тыква. — Мой маленький сладкий уголок, где будет пахнуть шоколадом, бразильской корицей, душистым перцем и солёной карамелью. Особенные десерты «от автора», кофе с пенкой из тыквенного сока…
— Звучит вкусно.
— Ага, только стоит дорого.
Я потихоньку высвобождаюсь из его здоровенных ручищ и бегу спасать два отличных рыбных стейка, которые передержала на сковороде больше на целых семь минут.
— Зай, я дам денег.
Хорошо, что я как раз выкладываю второй кусок рыбы на тарелку, потому что сковорода с грохотом вываливается из рук и приземляется мне на ногу.
Я ору больше от досады, чем от боли, потому что — слава богу! — как раз сегодня решила не задротствовать и приготовить рыбу не на чугунном гриле. Так что с моей ступней точно все в порядке. Ну, по крайней мере, нет повода ехать в травму.
Два раза за последние несколько месяцев — это было бы слишком.
Бармаглот отбирает у меня наш с трудом спасенный обед, силой усаживает на диванчик и садиться на корточки передо мной.
— Ты с приветом? — спрашиваю на всякий случай.
— Нет, я с деловым предложением.
Ему идет эта спокойная уверенная полуулыбка.
И по фигу, что не брился уже с неделю, и даже почти не колется.
— Это просто… моя мечта, Бармаглотина, — пытаюсь не дать себе раскиснуть. И удержать проклятых бабочек подальше от груди, потому что их туда тянет словно намагниченных.
— А я могу помочь ее осуществить.
— А я не просила помогать.
— Ну ты бы не попросила о помощи даже если бы лежала парализованная поперек железнодорожных путей. Я реально считаю тебя самой сильной женщиной из всех, кого знаю, но иногда сила состоит еще и в том, чтобы взять себя в руки, затолкать гонор в жопу и дать своему мужику о себе позаботиться.
— А ты мой мужик? — икаю и стыдливо прикрываю рот рукой.
— Бля, Зай, я твой будущий муж. — Он ржет в голосину и ерошит мне волосы, пока я изо всех сил пытаюсь сражаться с проклятым жжением в груди. — И я в общем неплохой инвестор, так что…
— Погоди! — Я быстро вытираю сопли и взбираюсь на диван с ногами, чтобы между нами была хотя бы минимальная дистанция. — Я готова обсудить условия.
— И сразу бежать, — ухмыляется он.
Убить бы его за этот хитрый серебряный взгляд.
И длинные ресницы. Вот скажи, Мать природа, на хрена ты даешь мужикам длинные густые ресницы, шикарные густые волосы и ровные ноги, если все это — наше женское оружие?!
Ох, не туда тебя несет, Алиска.
— Я скопила немного денег, — задираю нос, потому что это вполне приличная сумма, ради которой я отказывала себе в очень многих вещах и пахала на трех работах. — И я приму твою… помощь, только если мы станем полноценными партнерами.
— Зай, мои финансовые возможности, поверь, вообще не пострадают, если ты потратишь свою «долю» на какие-то женские штуки.
— Только так — как полноценные партнеры! — Я нарочно скрещиваю руки на груди так, чтобы спрятать ладони под подмышками. — Со всеми положенными деловыми отношениями, отчетами, сметами и все вот это вот.
Он приподнимается на носочках, тянется ко мне, опираясь руками на край диванчика.
Снова от него пахнет вообще на разрыв башки: под драные джинсы и толстовку с реперским принтом — аромат а-ля Умирающий от пули Дантеса Пушкин.
— Зай, а в твой список «вот этого вот» входит секс на столе переговоров?
Я что есть силы бью его кулаком в плечо.
Хохочет, хватает за руку и — уже привычно — взваливает на плечо, чтобы оттарабанить в спальню.
— Марк Игоревич, пощадите! — делаю вид, что брыкаюсь. — Я от вашего усердия в койке уже сидеть не могу!
— Знаешь в чем прелесть иметь свой бизнес, Зай? — шлепает по заднице. — Ты можешь работать даже лежа на животе.
Спустя пару часов, когда Бармаглот буквально выжимает из меня последние соки, и я обессиленно отползаю на край кровати, прикрываясь валиком из одеяла, в голове зреет мысль, что истории о том, что мужики за сорок уже медленно тухнут на «пол шестого» придумали молодые мальчики, у которых есть потенция, но нет ни малейшего представления, что с ней делать.
