она думает…
Замолкаю в нерешительности, и Чесс хмурится.
— Что?
— Перед тем, как ты вошла, Бритт начала говорить, что, по ее мнению, мы созданы друг для друга. — провожу рукой по лицу. — Она немного запуталась, Чесс. Сказала, что мы заведем ещё ребёнка. Думаю, она хочет... вернуть…
Не могу закончить.
— Чёрт, — шепчет Чесс.
— Ей нужна помощь. Но я не могу ей помочь. Я пытался сказать, что у неё всё впереди. Однажды она встретит другого и у них будут дети. Как и у меня.
Если бы не смотрел прямо на Чесс, то не заметил бы, как девушка вздрогнула. Она хорошо скрывает это, сжимая мою руку.
— Так и будет.
Чесс отпускает мою ладонь и открывает ящик, чтобы заполнить его носками.
Я стою рядом в оглушающей тишине.
— Тебя расстроило, то, что я сказал.
Она смотрит на меня.
— Конечно, я расстроена. Твоя боль — моя.
Я верю в это. Чувствую. Утешение, которого я не ожидал, но ценю. И все же.
— Но дело не в этом. Что-то задело тебя лично. Что?
Линия её изящных плеч напрягается. Она открывает следующий ящик.
— Я в порядке, Финн. Правда.
Беру её за руку, чтобы заставить остановиться.
— Чесс, ну-же. Тебя что-то беспокоит с тех пор, как приходила Бритт. Думаешь, я не вижу?
Проблеск паники вспыхивает в её глазах, прежде чем она отводит взгляд.
— Сейчас не время об этом говорить.
Высвободившись, она выходит из гардеробной.
Я следую за ней.
— Время никогда не бывает подходящим, чтобы рассказать о том дерьме, что причиняет боль. Но я рядом. — Догнав, хватаю её за локоть, и она останавливается. Придвигаюсь ближе, пока не прижимаюсь грудью к ее спине. — Поговори со мной. Пожалуйста.
Я достаточно высокий, чтобы видеть, как она закрывает глаза, а её лицо искажает боль.
— Я не могу их иметь. Детей. Младенцев.
Это последнее, что я ожидал услышать.
— Что?
Её дыхание прерывается.
— Я практически бесплодна.
Дерьмо. Каждая моя фраза о желании иметь детей всплывает в голове. Должно быть, для Чесс это было как пощечина. Но она позволила мне трепаться об этом и плакать у нее на плече.
— Сладкая… — тянусь к ней.
Она отодвигается и начинает расхаживать по комнате.
— Я узнала об этом во время фиаско с латексом. У меня всегда были нерегулярные месячные, ужасные спазмы и все такое. Я думала, что проблема латекса связана с… Как бы то ни было, мне провели полное обследование и обнаружили кисты в матке. — она говорит все быстрее и быстрее. — Я попросила удалить их. Но все было так плохо, что остались значительные рубцы, и врачи сказали, что у меня почти нет шансов забеременеть. Матка деформирована, и все такое.
— Чесс…
Она перебивает меня, повышая голос:
— Я вовсе не мечтаю о детях или о чем-то подобном. Но когда у тебя отнимают выбор... — девушка качает головой, быстро моргая.
Прежде чем она успевает снова пошевелиться, я хватаю ее за руку и сажаю к себе на колени. Она напряжена, но поворачивается ко мне лицом.
— Это не то же самое, что пережил ты, но я знаю, каково это – лишиться того, о чем даже не думал.
— Мне очень жаль, Чесс. — говорю я, обхватив ладонью её щеку.
Она льнет навстречу прикосновению и кладет руку мне на грудь.
— Что есть, то есть.
— Ага, но тебе пришлось выслушивать меня снова и снова…
— Эй, — мягко перебивает она. — Я хочу слушать. Хочу быть рядом для тебя.
Киваю, но, прежде чем успеваю ответить, она снова начинает говорить.
— Ты хочешь то, что я никогда не смогу дать.
Слова повисают между нами. Я чувствую, как замираю.
— Что ты имеешь в виду?
Но я знаю.
Чесс печально улыбается.
— Ты хочешь детей. Теперь ты это знаешь. А я не могу их иметь. – девушка прикрывает глаза. — Я думаю об этом, о том, что это значит для нашего будущего. И меня это пугает.
— Чесс…
— Позволь мне сказать. Я знаю себе цену. Знаю, кто я есть. Я совокупность всего во мне, а не отдельные несовершенные черты. Знаю, что если захочу детей, то смогу усыновить или найти суррогатную мать. Варианты есть. Я уже не раз себе это говорила.
Она медленно скользит рукой по моей груди, рисуя ровные круги, словно это я нуждаюсь в утешении.
— Знаю, мы вместе недавно, и думать о детях — слишком поспешно. Но мы живем вместе, говорим друг другу такие... личные вещи. — она краснеет. — Это тяжело. Как будто мы не просто встречаемся, а между нами нечто большее.
— Потому что так и есть, — говорю я. Как она может в этом сомневаться?
Чесс теребит пальцами ткань моей рубашки.
— Значит, мы должны войти в эти отношения с открытыми глазами. Не хочу, чтобы ты пожалел. Не хочу, чтобы спустя время задавался вопросом, правильный ли выбор сделал.
— Думаешь, я откажусь от тебя, потому что не можешь иметь детей? — не знаю, обидно мне или просто больно, но точно неприятно. Больше похоже на боль и панику.
Чесс отрицательно качает головой.
— Ты не можешь сейчас это утверждать.
Черт возьми, не могу. Но я прикусываю язык. Интуиция подсказывает, что чем больше буду давить, тем сильнее она будет давить в ответ.
— И может… — она колеблется, облизывая припухшую от поцелуя верхнюю губу. — Не хочу гадать, пожалеешь ли ты о нас. Когда я узнала все это, то дала себе обещание, что любые отношения, в которые я вступлю, будут с подходящим человеком.
Секунду я просто смотрю на нее, пытаясь понять, о чём она.
— Ты планировала найти парня, который не хотел бы иметь детей? Правильно? — мои слова звучат грубо и отрывисто.
Она широко распахивает зеленые глаза и отводит взгляд. Виновна.
Горячее и зудящее чувство возникает в груди.
— Даже не знаю, что сказать.
— Ты и не должен ничего говорить.
Жар растет, поднимаясь к горлу.
— Думаю, что знаю. Фактически ты изначально обрекаешь нас на провал.
Чесс встречает мой взгляд.
— Я говорю, что чувствую. Ты хотел знать. Ладно, теперь знаешь. Мне страшно. Я думаю об этих вещах. Хоть и не хочу. Поверь, я предпочла бы веселиться, заниматься
