– Травма?
– ДЦП. Люди жестокие, зовут его уродом, считают почему-то дураком... А Кирюша у меня умненький, все книжки перечитал, на дому учится... Скучно ему без товарищей, а здоровенькие ребята не хотят с ним дружить, дразнят. Да и родители, что греха таить, не останавливают их. Сами же запрещают с Кирюшей водиться: дескать, он заразный. Только и есть у него друзей, что Богдан и Владлена. Он, бедняжка, слепой, а Владочка глухонемая. Но ведь и такие люди жить хотят, поймите! – Голос Глаши оборвался, она заплакала.
Наташа была глубоко потрясена этим страшным в своей безыскусности рассказом. И тем радостнее было ей услышать решительный голосок Анечки:
– Как подло отталкивать человека только потому, что он болен! Папа Сережа ни за что бы так не сделал! Тетя Глаша, если Кирюша захочет, я буду с ним дружить!
– И я, – подхватил Коля, а Сереженька молча кивнул.
– Приводите его к нам, – продолжала Анечка. – У нас весело. Можно на компьютере играть, а еще у нас есть Атоска, он умеет ходить на задних лапах.
– Спаси тебя Господь, девочка... Да родители твои разве позволят нам таскаться к вам, мешать...
– Что же мы были бы за родители, если бы преподали сейчас детям урок бездушия, – вмешался Вадим. – Непременно приходите к нам в гости! Вот адрес и телефон...
– А если вместе с Кирюшей к нам придут его друзья, мы будем только рады, – добавила Наташа. В ее уме уже обрисовывался сценарий детского праздника – такого, на котором могли бы найти себе развлечение по душе и гости со слабым здоровьем.
Глаша как завороженная вертела в руках глянцевитую визитную карточку, которую дал ей Вадим.
– О, вы боксер, – протянула она. – Кирюша, ты ведь давно мечтал пообщаться с настоящим боксером!
Вадим, испросив взглядом разрешения у Глаши, извлек мальчика из его убежища. Наташа была потрясена: и без того болезненный, с мучительно перекошенным из-за натяжения мышц тельцем, несчастный ребенок, оказывается, был буквально сложен пополам для того, чтобы поместиться в детской коляске.
– Ему же там тесно! – невольно воскликнула она.
– Тесно, а что делать? – вздохнув, пожала плечами Глаша. – Это для Кирилла единственная возможность выбраться из дома.
– Но ведь существуют специальные коляски...
– А знаете, сколько стоит эта роскошь? – горько усмехнулась Глаша.
– Вот что, – прервала ее Наташа. – Я частенько бываю по делам в мэрии. Ничего пока не обещаю, но постараюсь выбить для вашего мальчика бесплатную коляску. А если не выйдет... Что ж, мы с друзьями скинемся и попросту купим ее!
– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – Глаша давно усвоила печальный закон: людям, имевшим материальную возможность помочь ей, как правило, не приходило в голову это сделать. А те, кто, сам испытав в жизни трудности, искренне сочувствовал несчастной матери и ее ребенку, сами еле сводили концы с концами. – Что мы должны будем сделать взамен? Имейте в виду, квартиру я на вас переписывать не стану! Это все, что у нас осталось.
Наташа не обиделась: она прекрасно поняла, что устами Глаши говорила сейчас горькая обида, порожденная черствостью и эгоизмом людей, точно вороны слетающихся порой на чужое горе. Почему Глаша должна вот так сразу, без оглядки, поверить ей? Кроме обещаний, она от Наташи и ее семьи пока ничего не видела...
– Глаша, я перед Богом клянусь вам: никто ничего не потребует с вас, и даже долг отдавать не придется, – в подтверждение своих слов Наташа перекрестилась на церковные купола. – Наоборот, это я выплачу часть своего долга, помогая вам.
– Ничего не понимаю, – окончательно растерялась Глаша. – Вы что, знали моего мужа, вели с ним дела? Но после рождения Кирюши он бросил нас, не пожелал считаться отцом инвалида и не признает уплатой долга деньги, отданные бывшей жене!
– Я никогда даже не видела вашего мужа, – удивила ее ответом Наташа. – Просто в жизни мне довелось встретить много хороших людей, которые в трудную минуту помогли мне. Они не ждали возмещения за сделанное добро, а просто пустили его по кругу: теперь вот настала моя очередь по мере сил помогать тем, кто в беде... Не будем больше об этом, лучше расскажите, почему Кирюше так нужно было пообщаться с боксером?
– Да у него любимый писатель – Джек Лондон... Кирюша боксом просто бредит, и в альбоме у него все ринг да ринг... А на Рождество, не поверите, выпросил перчатки, толстые эти. Бедняжка, и ведь понимает умом, что не видать ему этого ринга никогда... А вот все надеется на чудо.
Подошел отец Александр. Извинившись, он отвел Глашу в сторонку и принялся горячо убеждать ее в чем-то. До Наташи долетал его спокойный басок:
– Грех гордыни... Не гнушайся... Ребенку... Эти продукты мы с Еленой Николаевной купили от чистого сердца...
– ...Вот что порой бывает в жизни, – задумчиво заметил он, когда Глаша и Кирилл отправились домой.
– Больно при мысли, что вся моя помощь этим незаслуженно несчастным людям будет заключаться лишь в решении мелких бытовых проблем, – откликнулась Наташа.
– Вы считаете, что неспособны на большее?
– Батюшка, да если бы я могла... Но чем тут помочь?
– А ведь я специально попросил вас и вашего супруга задержаться, чтобы предложить вам...
– Что же? – Вадим был тем более заинтересован, что, оборвав фразу на полуслове, священник загадочно умолк.
– Известно ли вам, что во всем мире набирает силу спортивное движение для... инвалидов? – заговорил наконец отец Александр. – А что, если... в вашем детском клубе бокса появится секция и для таких, как Кирилл и его друзья?
– Господи, да конечно! – обрадовалась Наташа, как, оказывается, близко было решение, и все же без умудренного опытом священника она сама не увидела его сразу.
– Да я лично буду тренировать Кирилла! – подхватил Вадим. – Н-да, вот только почитать бы специальную литературу по этому вопросу. Тут ведь должна быть масса тонкостей...
– Я предвидел это, – отец Александр показал небольшой томик на иностранном языке. – Вот, добрые люди поделились с нами книгой... Я, правда, больше по новогреческому языку специалист, но вы, конечно, с Божьей помощью сумеете разобрать, что тут рассказано.
– Ой, это по-французски! – по-девчоночьи воскликнула Наташа. – Я-то «англичанка»... Вадим, может, ты?
– Я немецкий учил, – расстроился тот.
– Мамочка, а ведь тетя Алена знает французский, – вмешалась Анечка. – Попросим ее!
– Дерзайте, друзья мои, дерзайте! – напутствовал отец Александр. – А я буду молиться об успехе нового дела.
Вскоре уникальная секция, едва ли не первая в нашей стране, открыла свои двери для тех, кто раньше и думать не смел о том, чтобы испить из животворного источника спорта, а теперь, перешагнув болезни, омрачавшие жизнь, радостно спешил вступить в спортивное братство. У тех, кого обыватели презрительно именовали «уродами», появились уверенность в собственных силах, надежда на то, что и они смогут вырваться из цепких лап жестокой судьбы.
