— Вы не забыли, что на следующей неделе обедаете с лордом Решингтоном?
— Нет, Джеймс мне об этом напомнил. Не беспокойтесь, я записала.
— Кстати, босс, я работаю сейчас над интересным материалом. Но я не уверен, что вы его одобрите. Помните ту лондонскую фирму, которой докучал клиент, оспаривавший заключенную сделку? Они начали записывать на пленку все телефонные разговоры, но персоналу об этом не сообщили, чтобы работа протекала как обычно. Когда возник очередной конфликт, они прослушали нужную ленту, и, как вы думаете, что они услышали? Одна из их дилеров, крутая женщина в костюмах от кутюрье, как говорится, «пальчики оближешь», говорила клиенту: «Купите миллион акций компании «Фоулер», и я вам сделаю минет еще раз».
Лиз повела бровью.
— Разумеется, в течение часа ее вытурили из фирмы, — продолжал редактор лондонского отдела.
— Чтоб мне провалиться, а я думала, что только журналисты грязно работают.
— Полагаю, неплохой способ повышения производительности, — оскалился редактор лондонского отдела.
— И что с ней сталось?
— Не знаю. Вероятно, один из клиентов найдет ей дело. Так вы хотите, чтобы я разрабатывал этот материал?
— Секс в фирме… Хм, возможно, будет интересно, но нам нужно быть осторожными с такими вещами.
— Которыми она занималась?
Они оба засмеялись. За весь напряженный рабочий день у Лиз это была первая минута передышки. Она до сих пор не знала, получится ли статья про Берроуз.
— Нам надо будет обратиться за консультацией в Комитет хорошего вкуса. Не знаю, как мы сможем это использовать, — ответила Лиз.
«Не только в газетах записывают на пленку «клиентов», — подумала она.
Их прервал Тони. Он был взбешен.
— Догадайтесь, какую передовицу поместила «Гэзетт»?
Лиз насторожилась, а Тони процитировал заголовок из «Гэзетт»: «МУЖ ЧЛЕНА ПАРЛАМЕНТА + ТЕЛЕЗВЕЗДА.»
Лиз насупила брови.
— Нам было известно, что Родди бросится туда со своей фотографией. — Лиз тщательно подбирала слова. — Но у них, должно быть, очень расторопные ребятки, если они смогли поместить эту статью уже в первое издание. Я хочу сказать, невероятно, что им удалось так быстро узнать про Катю Крофт и Хьюго Томаса и найти свидетелей с Роланд-Мьюс.
Лиз в волнении кружила вокруг стола. — Мне интересно, кто это у них там такой? Мы не знаем, кто написал статью?
— Кажется, Фил Уоллас, — ответил Тони. — Он недавно перешел к ним из «Дейли экспресс». Шустрый малый.
Лиз отнеслась к этому с сарказмом. Может быть, ей следует пригласить редактора отдела новостей из «Дейли экспресс» и посмотреть на этого парня. Они, конечно, быстро работают. Надо сказать Бобу, пусть все устроит.
— Ладно, — сказала она. — А теперь, пожалуйста, очистите помещение. Мне нужно кое-куда позвонить.
Катя оказалась в осаде, она была пленницей в собственной квартире.
Конечно, она могла есть и пить то, что ей нравится и смотреть то, что ей хочется, по телевизору. Но она не могла выйти из квартиры. Орда фотографов и репортеров, посланных редакторами отделов новостей всех столичных воскресных газет, караулили ее у дверей.
Первые признаки того, что ее ждет, Катя обнаружила, когда возвращалась в обед от Джоанны. У входа в многоквартирный дом, в котором она жила, расположилась в машине молодая парочка. Их можно было бы принять за влюбленных, если бы линза камеры, лежащей на приборной доске «форд-эскорта», не давала зайчик.
Это «Гэзетт», не мудрствуя лукаво, послала фотографа. Девушке-репортеру было, вероятно, поручено взять у Кати интервью, а фотограф щелкнет затвором фотоаппарата перед ее лицом. В фотобиблиотеках газет хранятся сотни ее фотографий. Но им всегда требуется самая свежая, и время от времени результат бывает великолепным. Знаменитость в слезах, знаменитость рассержена. Газеты это любят. Они всегда печатают отвратительные, неретушированные снимки, и знаменитости ничего не могут с этим поделать.
Катя обдумывала, возвратиться ей к Джоанне или нет. Но Джо выглядит неважно, вероятно, у нее достаточно проблем и без нее. В любом случае нужно возвращаться к себе, как бы трудно это ни было. Она как-нибудь справится с парой газетных журналистов. Катя надела большие темные очки и расплачивалась с водителем такси, когда щелкнула камера. Катя лишь опустила голову. Ей сейчас ничего нельзя было говорить. Прошедшие сутки были нелегкими.
— Извините, мисс Крофт, — девушка-репортер волновалась. — Мы из «Санди гэзетт».
Из «Гэзетт»? Как они узнали? В ушах эхом пронеслись слова Лиз: «Если мы не опубликуем эту статью, то кто-нибудь другой опубликует».
Катя прошла мимо журналистов и стала набирать шифр замка парадной двери.
Отчаявшись, журналистка прокричала:
— Как насчет ваших отношений с Хьюго Томасом?
Катя пожала плечами и успокоилась, увидев, что грузный швейцар направился через вестибюль открыть дверь.
— Спасибо, Артур. Скажи этим людям, что я не хочу, чтобы меня беспокоили, ладно?
— Понял вас, мисс Крофт. Я с ними поговорю.
Откуда, провались они пропадом, журналисты «Гэзетт» узнали про Хьюго? И как им удалось так быстро до нее добраться?
Тогда Катя позвонила Лиз в поисках ответа.
— Я задаю себе те же самые вопросы, — сказала Лиз.
— Может быть, это Дейвина? — тихо произнесла Катя. — Помнишь, я говорила тебе, что она собирается убедить Хьюго признаться в связи со мной, если история всплывет, чтобы скрыть правду.
— Боже, если она это сделала, то что я скажу сотрудникам? — сказала Лиз. — Не говоря уже о Фергусе. Я убедила их, что это неправда.
— Может, тебе поможет мое опровержение?
— Да, может быть. И ты должна пригрозить «Гэзетт» подать иск в суд. Тогда Дейвина будет знать, что ей не удастся запутать это дело. Я помещу твое опровержение на первую страницу в первую колонку. «Гэзетт», скорее всего, забеспокоится. Но мы отклонились, — продолжала Лиз. — Возможно, Дейвина здесь ни при чем. Я хочу сказать, с какой стати она будет добровольно давать информацию «Гэзетт» или кому-нибудь еще? Нам нужно подождать, пока мы не увидим этот номер. У меня неприятное чувство, что эти сведения просочились из источника, который ближе ко мне, чем к тебе. Если я найду этого человека — выгоню с работы.
— Лиз, что мне теперь делать? После того как выйдет номер «Гэзетт», все журналисты с Флит-стрит соберутся у моих дверей.
— Я бы куда-нибудь уехала. Тут приятного мало.
— Куда мне можно поехать? Джоанне я и так вчера надоела, и не хочу, чтобы к кому-нибудь еще прилетел весь этот рой журналистов.
— Можешь спрятаться у меня, но в данных обстоятельствах, вероятно, тебе лучше позвонить на телестудию. Они могут снять тебе номер в гостинице и пришлют адвоката.
Лиз была права: нужно срочно посоветоваться с юристом. Личный адвокат Кати, к ее удивлению, был настроен оптимистично, когда она заверила его, что в заявлениях журналистов нет ни доли правды.
— Пока не давайте опровержения. Статья в первой редакции все равно появится, а четыре миллиона экземпляров «Гэзетт» с опровержением повредят вам больше, чем сто тысяч с недоказанной информацией.
— Я уже пообещала моей подруге, Лиз Уотерхаус, дать опровержение. Она исполняет обязанности главного редактора в «Санди кроникл».
— Этого лучше до завтра не делать.
Катя не могла объяснить, почему она не может ждать. Если за статьей в «Гэзетт» стоит Дейвина, то у нее нет выбора.
— Мне следует подать в суд, чтобы остановить «Гэзетт»?
— Сейчас уже слишком поздно. Этот иск не сумеют рассмотреть вовремя. «Гэзетт» заявит, что вы испугались разоблачения. Извините, но к тому времени, когда мы предоставим все необходимые доказательства, будет уже поздно. Слушайте, если репортеры сводят вас с ума, я могу приехать.
— Спасибо, я думаю, что смогу с ними управиться.
— Я буду у себя. Звоните мне в любое время, я к этому привык. В понедельник я приеду в студию, и мы с вами встретимся. Мне не нужно вам напоминать, что эти парни не дураки. Они будут стараться придумать какую-нибудь уловку, чтобы вынудить вас заговорить. Не попадитесь.
Соседи Кати привыкли к тому, что у входа постоянно дежурили несколько ее поклонников, но обычно они исчезали после того, как она давала им автограф. Соседи оказались неподготовленными к вечернему массированному налету. Фотографы нахально вытаптывали кусты древовидной гортензии перед домом, подбегая ко всем, кто входил или выходил из дома.
Артуру, швейцару, показали фотографию Хьюго и пообещали приличную сумму денег, если он скажет, был ли здесь когда-нибудь этот человек. К чести для него, Артур просто улыбнулся и занял свой пост у двери.
Репортеры применяли все известные журналистские хитрости. Они начали звонить в поисках информации во все квартиры подряд. Соседи Кати не поддавались на соблазны газетчиков. Некоторые, возможно, и впали бы в искушение, но они ничего не знали.
