– Мне очень понравилась книга, – призналась я вполне искренне. По тропинке проскакали две белки. – Даже плакала. Так легко представить, как все будет на экране.
– Ну, чтобы добиться экранизации, мне придется попотеть, – вздохнул он. – Поэтому я и решил поехать в Лос-Анджелес.
– Хорошая идея, – ответила я с бледной улыбкой. – И когда уезжаешь?
– Через несколько недель. Но мы можем обмениваться оскорблениями и на расстоянии.
– Отлично, – поддержала я, ощутив укол сожаления.
– Буду рад получить пару бранных писем по электронной почте, Минти.
– Не беспокойся, получишь.
– Можем и дальше обижать друг друга безо всякой причины.
– Было бы здорово. Я могу пользоваться компьютером на работе.
– Надеюсь, до отъезда мы еще увидимся, – сказал он, когда мы поднялись по пологому склону ко входу в «Бельведер». Он открыл дверь и придержал ее для меня.
– Я понимаю, Минти, мы с тобой то ссоримся, то миримся, – подытожил он, когда я вошла, – но хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось, я все равно буду считать, что ты чудовище.
«Она просто чудовище», – подумала я. Мелинда, пошатываясь, вошла в офис с подносом в руках. В понедельник утром мы послали ее за кофе. Раньше подобное случалось так редко, что лично я испытывала сомнения, сможет ли Мелинда самостоятельно отыскать кафетерий.
– Пожалуйста, Минти, – ласково произнесла она, поставив чашку на мой стол. – Ты же пвосила с молоком?
– Что? Ах да, спасибо. Сколько я тебе должна?
– Что ты, Минти, нисколько! – Она закатила глаза и рассмеялась. – Угощаю.
– Боже, спасибо большое.
– Подумаешь, – хихикнув, добавила она. – Всего-то несколько евво! Тепевь я ховошо в этом вазбиваюсь.
– Ну и отлично.
– Минти, ты увевена, что не хочешь еще печенья?
– Уверена. Спасибо.
– Потому что мне очень хочется сделать пвиятное своим коллегам. Все, что в моих силах. Вообще-то, потом я пойду по магазинам, так что, если тебе что-нибудь нужно в «Хавви Николз», дай знать.
– Спасибо, ничего не нужно. Честно.
– Я так пвосто спвашиваю, – улыбнулась Мелинда. – И кстати, какое у тебя квасивое платье, Минти! – добавила она, обдав меня прямо-таки тропической теплотой.
– О, спасибо за комплимент! Новое.
– А этот шавфик так к нему подходит.
– Ты очень любезна, – сказала я. Меня немного утомили постоянные похвалы в мой адрес. Тем более что звучали они беспрерывно уже неделю. И, разумеется, мы все понимали почему. Честно говоря, нам претила внезапная обходительность Мелинды.
– Софи, вот твой чай, – пропела она. – С лимоном и ложечкой сахава, как ты любишь. – От таких слов растаял бы даже ледник.
– Спасибо, Мелинда, – ответила Софи. Она отправляла факс.
– Какие чудесные туфли! – воскликнула Мелинда. – Новые, Софи? – Цель ее подлизываний была прозрачна, как горный ручей, где резвится форель.
– Да, – ответила Софи, набирая номер.
– По-моему, супев. Кувт Гейгев?
– Вообще-то, Феррагамо, – поправила Софи. О боже...
– Мне нвавится и твой костюм, – не унималась Мелинда. – Почти как из коллекции «Шанель».
– Хм... это и есть «Шанель», – объявила Софи с гордой улыбкой.
Надо же... Я заметила, что в последнее время Софи стала следить за модой, но предпочитала держать язык за зубами. Как и я, она сменила имидж. Только перешла не на дешевенькие платьица из «Некст» и «Ривер айленд», а на сногсшибательно дорогие туалеты от именитых дизайнеров. Я сделала вывод, что зарплаты в баре «Кенди» не маленькие, не то, что на нашей радиостанции.
– Какой у тебя квасивый пиджак, Уэсли, – прощебетала Мелинда, поставив перед ним чашку кофе.
– Большое спасибо, – отозвался тот. На нем действительно был модный спортивный пиджак.
– Как поживает Дейдва? – заботливо поинтересовалась Мелинда. – Как дела на гвудничковом фвонте?
– О, малыш чувствует себя чудесно, – расцвел Уэсли. – Мы только что опять ходили на УЗИ.
– Так здовово иметь вебенка, – провозгласила Мелинда с блаженной улыбкой. – Может, наши малыши будут игвать вместе. Надо попвосить начальство уствоить ясли.
– М-м-м, – промычал Уэсли. – Может быть.
В офис ворвался Джек. Он только что вернулся с совещания совета директоров. Пока он вешал пальто, мы с волнением вглядывались в его лицо, пытаясь по выражению понять, какая судьба нас ждет: слияние компаний, новое руководство, смена владельца, закрытие?
– Пвивет, Джек! Какой замечательный галстук! – засуетилась Мелинда. – Я вот тут всем кофе пвинесла. Хочешь, и тебе тоже пвинесу?
– Нет, спасибо, – ответил он. – Я хочу поговорить с тобой, Мелинда. В своем кабинете. Если ты не против.
– Нет, конечно же, не пвотив, – добродушно пропела она. – Уже бегу.
Джек зашел в кабинет, придержал дверь для Мелинды, а затем громко захлопнул. Мы обменялись многозначительными взглядами. Что же произойдет? В течение пяти секунд было тихо. А потом все стало ясно.
– Н-е-е-т! – раздался крик Мелинды. – Нет! Нет! Нет! – Затем послышались отчаянные рыдания. – Вы не можете так поступить со мной! – всхлипывала она. – Не можете.
Мы сгрудились возле двери – послушать, что за ней происходит. В перерывах между завываниями Мелинды был слышен глухой голос Джека.
– Вы не можете так поступить со мной! – снова завопила она. – Вы что, не понимаете, кто я такая? Дядюшка Певси будет в явости. – Вслед за этим дверь распахнулась, из кабинета пулей вылетела Мелинда, зареванная, с перекошенным от злобы лицом.
– Он хочет меня уволить! – верещала она. – Избавиться от меня. Я еще не опвавилась от твагической кончины дядюшки Певси.
Все мы ответили на ее мольбы холодными, отстраненными взглядами. Ради бога, а чего она от нас ожидала?
– Вы должны за меня заступиться! – чуть ли не визжала Мелинда. – Это жуткая неспваведливость. Он хочет сделать из меня козла отпущения!
Тут Джек появился в дверях кабинета. От еле сдерживаемого гнева его лицо налилось кровью. В руках он опять вертел обрезок пленки. Но, когда он заговорил, голос его был спокоен.
– Мелинда, ты не могла бы вернуться в мой кабинет? Может, мы обсудим все наедине?
– Нет! – гаркнула она. – Не вевнусь. Хочу, чтобы все слышали, как плохо вы со мной обошлись.
– Я бы хотел продолжить этот разговор один на один, в кабинете, – настаивал Джек.
– Нет! – крикнула она. – Если вам есть что сказать, скажите это певед всей командой! Может, вы боитесь, Джек? – поддразнила она.
Это было последней каплей.
– Нет, я ничего не боюсь, – тихо произнес он. – Я просто пытаюсь делать свою работу. И одна из моих обязанностей – сообщить тебе, Мелинда, что я не собираюсь продлевать твой контракт. Теперь обращаюсь ко всем, – продолжал он. – Раз уж Мелинда настаивает, чтобы мы обсуждали наши проблемы в присутствии всей команды, рад сообщить, что после долгих раздумий совет директоров радиостанции решил не прекращать вещание.
