— Не вздумай бросить меня, Эйдин Коллинз. Ты мне нужна. Я люблю тебя, Куколка. Пожалуйста, останься со мной. Ты можешь это сделать, я прямо здесь, с тобой. Я и ты?
Я и ты.
Я услышала громкие сирены, затем много криков и суматохи. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться, что теперь меня окружает множество людей — я чувствовала их присутствие.
— Сэр, пожалуйста, спасите ее. Умоляю. Пожалуйста.
Кейн.
— Она почти на тридцатой неделе беременности, не давите ей на живот! Не дайте умереть моим сестре и племяннице. Пожалуйста, спасите их. Пожалуйста.
Гэвин.
— Отойдите назад. Мы сделаем все, что в наших силах, но вам обоим придется отойти в сторону.
Вокруг стало шумно.
— Эйдин! — услышала я его голос сквозь облако тумана. — Не засыпай, Куколка.
— Эйдин! — это был Гэвин.
Я хотела ответить им обоим, действительно хотела, но просто не могла больше оставаться в сознании. Я позволила себе провалиться в темноту, но прямо перед моим мысленным пустым взором, увидела улыбающееся лицо Кейна, и это успокоило меня. Я просто надеялась, что если не проснусь, он тоже сможет каким-то образом обрести покой.
Глава 27
Слепящий белый свет.
Вот что меня встретило, когда я открыла глаза. Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к свету, но даже тогда, мне все равно пришлось часто моргать. Глаза довольно сильно щипало.
Я зажмурилась и попыталась поднять руку, чтобы потереть их. И нахмурилась, когда поняла, что не могу. На руке был какой-то провод, и я понятия не имела, что это такое. Я заставила себя открыть глаза и попыталась посмотреть вниз, но что-то на моем лице мешало мне видеть.
На носу и рту была маска.
Какого черта?
Я снова закрыла глаза, положила руку на кровать в поисках Кейна, но почувствовала только матрас, а затем поручень?
— Кейн?
Когда я заговорила, это больше походило на скрежет, и было чертовски больно. Я закашлялась, и это разрывало мне горло.
О Боже.
Что со мной не так?
— Эйдин, все в порядке.
Кейн?
Я открыла глаза и сфокусировалась, чтобы разглядеть его лицо. Он склонился надо мной, и мне показалось, что он только что проснулся.
— Где…
— Не разговаривай, детка, — перебил он меня. — Ты в больнице.
В больнице?
— Чт…
— В школе был пожар. Какое-то время ты была в ловушке, но теперь ты в безопасности. Ты в безопасности, Куколка.
Пожар в школе?
Я пыталась подумать о пожаре, но не могла.
Мой разум был пуст.
Я в замешательстве нахмурила брови.
— Ты не помнишь? — спросил Кейн.
Я попыталась хорошенько задуматься, но ничего не приходило в голову, поэтому я пожала плечами.
— Все вернется к тебе, — пробормотал Кейн.
Я кивнула и попыталась сесть, но вскрикнула, когда боль пронзила мою ногу. Я стянула одеяло с нижней половины тела и уставилась на ярко-синий гипс, покрывавший мою ногу от середины бедра до щиколотки правой ноги.
Какого черта?
Кейн сжал мою руку.
— У тебя были сломаны колено и голень. Тебе придется носить гипс в течение восьми недель, пока повреждения не заживут.
Я моргнула.
Что, черт возьми, со мной случилось?
Я осмотрела остальную часть своего тела на предмет каких-либо других признаков травм, и мой взгляд остановился на белой повязке, которая была обернута вокруг моей левой руки от локтя до запястья. Я уставилась на это, затем посмотрела на Кейна.
Он нахмурился.
— Ожоги второй степени. Тебе понадобится пересадка кожи.
Черт возьми.
Я проверила остальную часть своего тела, но больше ничего не увидела, поэтому посмотрела на Кейна.
— У тебя синяк под глазом и челюсть распухла, но это все. Все остальное в порядке.
Я медленно кивнула.
— Тебе больно?
На удивление — нет.
Было больно, когда я попыталась заговорить, но в остальном я была в порядке.
Я покачала головой.
— Хорошо, — сказал Кейн. — В капельнице обезболивающие и жидкость. Это поддерживало тебя со вчерашнего вечера. Ты здесь уже шестнадцать часов.
Я здесь уже шестнадцать часов?
— Ты в порядке? — спросил меня Кейн.
Я тут же покачала головой.
Я не знала, что со мной случилось и почему была так расстроена. Это заставляло меня чувствовать себя чужой в собственном теле. Мне это не нравилось.
Опустив взгляд на свои руки, я стала рассматривать их. Я так старалась вспомнить о том, что со мной случилось. Я помнила, как пошла в школу после уроков. Мне нужно было присмотреть за одним учеником. Один ученик. В моем классе. Один.
В одну секунду все было туманно и темно, а в следующую — образы заполонили мой разум.
Филипп.
Огонь.
Дым.
Калеб.
Мой ребенок.
Я до боли расширила глаза.
— Ребенок, — прохрипела я, а затем закашлялась.
— Полегче, дорогая, — успокоил меня Кейн и дал выпить немного воды. — Маленькими глотками, будет больно.
Я захныкала от боли, когда проглотила немного воды, которая была у меня во рту. Казалось, лава стекает по моему горлу.
— Вот так, — пробормотал он и продолжил поглаживать мою здоровую руку.
Я моргнула и подняла руки, хотя это было трудно, потому что мое тело ощущалось таким уставшим. Прижала руки к животу и с облегчением почувствовала, что он все еще огромный и твердый.
Я посмотрела на Кейна диким взглядом.
— Все в порядке, он все еще там.
От облегчения меня чуть не стошнило.
Я заплакала, и это расстроило Кейна.
— Куколка, — выдохнул он. — Вы двое в порядке, клянусь.
Я покачала головой.
— С ребенком все в порядке. Врачи не знают, были ли какие-либо повреждения из-за вдыхания дыма, но, насколько они могут судить, все выглядит нормально.
И тогда мои слезы потекли быстро и яростно.
Что, если у ребенка повреждение мозга из-за дыма, перекрывшего мне кислород?
Всевозможные кошмары заполонили мой разум, и ужас полностью сковал меня. Я не слышала, что говорил Кейн. Все потому, что я плакала.
— Детка! — взмолился Кейн. — Он в порядке, я обещаю, он в порядке.
— Что, если… мозг… поврежден?
— Не думай так, — прошипел Кейн. — Думай о хорошем. С ним все в порядке!
Я протянула руку и схватилась за горло, когда его пронзила боль.
Я закрыла рот, и по щекам полились горячие слезы. Больно… Боже, какая боль. Я никогда не чувствовала ничего подобного за всю свою жизнь. Как будто кто-то медленно водил пилой по моему горлу.
— Я позову медсестру, — сказал Кейн и вскочил с кровати. Он выбежал в холл и позвал на помощь.
— Она очнулась и ей больно. Пожалуйста, поторопитесь.
Я пару раз моргнула, а когда сосредоточилась, рядом со мной оказались две медсестры.
— Эйдин, Вы меня хорошо слышите? — спросила первая медсестра. — Не отвечайте устно, просто кивните: если «да» и покачайте головой если «нет». Вы поняли?
Я кивнула.
— Хорошо. Со слухом у Вас все в порядке? Кажется, будто Вы в туннеле?
Я кивнула. Слух в порядке.
— А как насчет груди, Вам больно, когда Вы дышите?
Я проверила это и сделала глубокий вдох, который привел к кашлю. Быстро указала на свое горло — единственную боль, которую я чувствовала.
— Ваше горло?
Я кивнула.
— Хорошо, у Вас болит грудь?
Я покачала головой.
— Хорошо, это действительно хорошо.
Медсестра посмотрела на Кейна и сказала:
— На всякий случай мы проведем курс гипербарической кислородной терапии. В больнице ее поместят в кислородную камеру под давлением. Это ускорит замену угарного газа кислородом в ее крови.
— Это безопасно? — спросил Кейн. — Она беременна.
Медсестра кивнула.
— Это настоятельно рекомендуется беременным женщинам, подвергшимся отравлению угарным газом. Не рожденные младенцы более восприимчивы к повреждениям, так что это будет хорошо, как для матери, так и для ребенка.
