– Кир… Бойка мой… Родной…
– Родная… Любимая…
– Пусти меня сверху…
– Нет…
– Давай…
– Блядь… Варя…
– Я быстро…
– Быстро? Быстро кончишь?
– М-м-м… угу…
Резкий рывок, с которым Кир перемещает мое тело по воздуху, вызывает не только головокружение, но в момент приземления на член и безумный вихрь удовольствия. Огненной волной проходит через все тело. Я, конечно, стремилась к скорой развязке, но не настолько же. Продышаться не успеваю, Бойка меня подбрасывает и опускает. Со стоном синхронизируюсь. Отражаю движения трижды. На четвертый раз – с криком улетаю. Рассыпаюсь мелкой пульсирующей дрожью. Замираю, чтобы пережить самый острый пик. А потом шумно вдыхаю, встречаюсь с Киром взглядами и соскальзываю с члена.
– Куда? – сипло возмущается он.
Раскаленный до предела. У меня и самой еще все гудит, но устраиваясь между его ног, не могу не рассмеяться. Гортанно и коротко. Потому что, когда Бойка понимает суть моего передвижения, зрительно такой разряд выдает, что меня сотрясает.
– Так хочу… – выдыхаю и вбираю в рот разбухшую головку.
– Блядь… – с этим хрипом, собирает пальцами мои волосы.
Тянет на себя, вынуждая на старте взять больше, чем я планировала.
– Тише… – заливаю его пах на этой просьбе слюной.
– Прости, – тотчас кается Бойка. – Я буду нежным… Или сама давай…
– М-м-м… – сама не знаю, что это значит. Трусь губами об каменный ствол. Лижу языком. Неторопливо и с удовольствием подбираюсь обратно к головке. Когда смыкаю губы вокруг, Бойка, конечно же, толкается. Мягче, чем первый раз. Но темп задает. Руководит мной. Трахает сам. Иначе он не умеет, но именно это меня в нем и привлекает. Чувствую, как снова возбуждаюсь. – Вкусный… – мычу, вбирая больше, чем на половину.
Кир в ответ лишь хрипло стонет и жестко стягивает мои волосы. Терплю, ощущая, как сильно пульсирует его плоть. И сам Бойка на каждом движении выразительно трясется. Все чаще и резче дышит. Толкается плавно, даже как-то затянуто. Но непрерывно. Я ловлю кайф вместе с ним и сожалею, когда кончает. Нет, сначала меня будто вместе с ним накрывает. Пробивает разрядами его удовольствия. Стоны, хрипы, дрожь – все ловлю. Сперму глотаю, облизываю не опадающий член и напряженный пресс. Вслушиваясь в отрывистое и громко дыхание, целую ласково и с любовью. А потом уже жалею, что все слишком быстро закончилось.
– Иди сюда… – зовет Бойка приглушенно.
Но сдвинуться я не успеваю. Он сам меня на спину опрокидывает. Жестко целует грудь, почти кусает. Чтобы не орать от наслаждения, мне приходится стискивать зубами пальцы, которые он сунул мне в рот. Близость превращается в безумие. Мы будто полностью контроль теряем. Кусаемся, рычим, крепко сжимаем друг друга и стонем. Все движения хаотичные и слишком резкие.
Со мной и второй раз долго стараться не нужно. Едва я чувствую язык Кира на клиторе, вздрагиваю. Пара размашистых движений, и я кончаю.
Мы оба потные и мокрые. Мышцы болят, и внутри все ноет. Но Бойка, не давая даже толком продышаться, проворачивает меня и входит сзади.
– Боже… Я тебя люблю… – мычу в подушку.
Ответ прилетает не сразу. Оттрахав меня до искр из глаз, Кир заваливается сверху и только после этого выдыхает в ухо:
– И я тебя люблю, родная.
Долго валяться и отходить – возможности нет. Время подгоняет. Подскакивая, несемся наперегонки в ванную. Нужно успеть принять душ и привести себя в порядок до того, как проснется дочка. Десять минут релакса под струями теплой воды, и начинается наша обычная суета.
– Стирка, – швыряю Киру майки и белье.
Ловит, не переставая чистить зубы. Так же быстро закидывает в стоящую рядом стиральную машину. Убегая в спальню, слышу, как выбирает режимы и запускает. Пока заправляю постель и одеваюсь, споласкивает рот и бреется. Достаю одежду для него. Раскладываю на кресле. Расчесываюсь и начинаю плести косу, когда раздаются шаги. Переглядываясь, без слов улыбаемся. Заканчиваем одновременно – я резинкой волосы скрепляю, Бойка расправляет футболку.
Быстрый поцелуй, и направляемся на выход из спальни. В коридоре еще раз целуемся и расходимся. Кир в детскую, чтобы взять Аню, а я в кухню, чтобы поставить на плиту молоко. Отмеряю крупу, взбиваю яйца, режу овощи, включаю кофемашину, расставляю тарелки, приборы и, вуаля – встречаю семью завтраком. Нюта умытая, причесанная, одетая и после зарядки бодрая, едва увидев меня, счастливо смеется.
– Доброе утро, моя радость! – приветствую ее я.
Шумно целуемся. Бойку, безусловно, тоже не миную. Пока рассаживаемся по привычным местам, то и дело подшучиваем.
– За маму, – тянет Кир, и Нюта, открывая ротик, принимает первую ложку каши. – Слушай, я сегодня весь день занят буду. Хочу закончить одну прогу, – накалывает здоровенный кусок омлета и, уже не вызывая у меня удивления, отправляет его в рот. Прожевывая, набирает кашу для Нюты. – За папу, – командует ей. Только дочка захватывает, хвалит: – Ай, умница!
– И что? «Весь день занят буду…» – напоминаю ему и сама ускоряюсь. Такими объемами, как Кир, конечно, не рискую. Но жую быстрее. – А потом?
– Вечером, думаю, может, за город сгоняем.
– Вечером?
Махнув ему, чтобы ел, даю Нюте третью ложку каши.
– Ну да, – закидывает последний кусок омлета и сразу же подхватывает с блюда бутерброд. – Возьмем коляску и просто погуляем у моря. Вроде мороза нет. Все полезнее, чем по городу таскаться.
– А-а-а, гулять, – тяну понимающе. – Круто! Поддерживаю!
Цокаю языком, чтобы привлечь внимание малышки. Когда она реагирует, маячу ложкой. Пока Нюта с аппетитом уминает кашу, доедаю свой омлет.
– Тогда договорились.
День проходит шумно и продуктивно. Месяц назад мы перешли на два дневных сна и перестроили режим. Чтобы все успевать, приходится работать в полтора раза активнее. Иногда кажется, что за сутки тысячу раз перебрасываем малышку с рук на руки. Хотя, может, не просто кажется… Вращаемся на пределе. Зато вечером выдыхаем и расслабляемся. Я обожаю идти рядом с Киром, когда он катит коляску. Моя рука в его руке, и Нюта нам улыбается.
– У кого уже целых шесть зубиков, а? У кого? – восклицаю высоким дурашливым тоном.
И малышка, демонстрируя те самые зубы, заливисто хохочет. На этот звук невозможно не реагировать, и мы с Киром, не сговариваясь, смеемся.
– Она такая красивая! – восторгаюсь не первый раз. – Такая забавная! Я так ее люблю! – аж голос на эмоциях дрожит. Прижимаюсь лицом к Бойкиному плечу, чтобы унять излишнее волнение. – Просто нереально.
– Очень даже реально, – заключает муж. – Наша же.
– Ага, – киваю усиленно. И вскидываю к нему взгляд. – Наша.
Наклоняясь, целует меня в нос. Я следом губы подставляю. Пару крепких поцелуев, и Бойка спрашивает:
– Ты как? Не устала?
– Неа, – мотаю головой. – Мне хорошо! А тебе?
Заглядывая в глаза, стискиваю его ладонь до тех пор, пока не ощущаю ответное пожатие.
– И мне, киса. Зашибись!
А вот Нюте вскоре надоедает сидеть. Проявляя недовольство, вытягивает руки и громко требует: «Най, най, най…». И Бойка, конечно же, исполняет ее желание – берет на руки. Коляска остается в стороне, пока они, под исполняемый Киром рэпчик, рассекают по берегу. Маты он, безусловно, мастерски заменяет более приемлемыми словами. Но даже так звучит и выглядит, как хулиган.
– Бойка, – смеюсь с ними. – Ты неисправим!
– Снимаешь?
– Снимаю, конечно! И знаешь… Я тут вспомнила, как ты заставил меня петь на камеру гимн.
– Центурион!
– Давай, давай! Я уверена, у тебя еще круче получится!
– Зараза, – выдыхает беззлобно.
Не снимая капюшона, выдает с Нютой на руках новую рокерскую версию.
Грубоватый, самоуверенный и наглый, но такой родной. Самый лучший! Самый смелый! Самый сильный!
– БРА-ВО! – кричу я.
А со стороны свистом поддерживают незнакомые нам люди.
Это и правда выглядит впечатляюще. Настолько, что дух захватывает. Большой, красивый парень с милой малышкой на руках валит наповал своей мощной энергетикой. Когда-нибудь, как предсказывает Курочкин, он станет легендой. Я в это тоже верю. Хотя для меня лично он уже легенда. Мой Бойка.
