огромный ком, мешая мне говорить. Шмякнувшись на холодный асфальт, я виновато склоняю голову. Мне безумно стыдно. — Я думала, что смогу выяснить кем являет тот человек. Я хотела узнать кто угрожает тебе!
— Выяснила? — орёт он, разводя руками, я лишь всхлипываю. — Я спрашиваю, ты узнала?
— Нет, они наняли курьера!
— А ты думала, что ОН будет ждать тебя здесь? Ты всерьёз думала, что какой-то идиот раскроет себя и покажет тебе своё лицо? — из его уст льётся осуждение, да и только.
Заслужила.
— Я хотела как лучше, — задыхаюсь от собственных слёз, утопая в горечи и упрёках. — Пойми, я хотела спасти тебя! Хотела, чтобы от тебя отстали.
А теперь я хочу скрыться от него, провалиться сквозь землю. Спрятаться от всех, в том числе и от самой себя.
Он не понимает как дорог мне.
Неожиданно Даниэль подхватывает меня под руку и поднимает на ноги. Он привлекает меня в свои тёплые объятия, целует мои волосы, а я крепко цепляюсь в его кофту, нуждаясь в нём больше всего на свете. Нуждаясь в понимании, его любви...
— Малышка, меня не нужно спасать, — шепчет он.
— Нет, нужно! Почему ты так говоришь? Да я бы на всё пошла, лишь бы всё исправить, — с каждым произнесённым словом мой голос становится всё тише, потому что понимаю, что я сама по себе. Даже Стиви, судя по его невозмутимому виду, не разделяет мою позицию. — Извини, что я всего лишь хотела сделать нашу жизнь хоть чуточку спокойней.
— А-а-а! Сука! Да что же за дерьмо?! — своим глухим рыком Даниэль пугает меня до дрожи в коленях.
Он буквально отшатывается от меня, резко выпустив из своих рук, что я чуть ли не валюсь на землю. Становится ко мне спиной и нервно проходится пятернёй по волосам, прежде чем присесть на бордюр. Его плечи и голова поникшие.
Что с ним происходит?
— Я не хотел... Не хотел бороться, — после минутного напряжённого молчания тихо говорит он. — До тех пор, пока не появилась ты. Не было бы тебя, я бы и палец о палец не ударил.
— Но почему? — находясь в недоумении, я обхожу его, опускаюсь на корточки напротив него и кладу свою ладонь ему на колено.
Он медленно, будто чего-то боясь, поднимает голову, сжимает мою ладонь в своей. Его взгляд такой безжизненный. Глаза блестят, будто в них стоят непролитые слёзы, но на самом деле это не так. Просто они стеклянные и холодные, как кристаллики льда.
— Потому что я болен, мармеладка. Моя жизнь уже давно не имеет никакой важности. Просто мало кто об этом знает, точнее... — как ни в чём не бывало произносит.
Кажется, я даже не смогла дослушать его, провалившись в беспросветную бездну, где меня теперь душит реальность. Я разом лишилась зрения, слуха и всех чувств.
— И-и-и... но это же не страшно? Это же лечится? — через силу спрашиваю.
Я боюсь услышать ужасающую правду, но где-то в глубине души надеюсь, что не всё так плохо.
— Уже не так страшно, — говорит мягким голосом, намереваясь ввести меня в заблуждение, но не выйдет.
— Даниэль, я тебя не понимаю. Неужели ты... — я изо всех сил старалась не лить слёзы, но в итоге не выдерживаю, впадая в истерику. — Скажи, что всё будет хорошо?!
— Всё и так хорошо, — подносит свою руку к моему лицу и нежно гладит щёку, выдавливая из себя улыбку. — Я сейчас сижу перед тобой, посылая нахер все прогнозы врачей.
— Это же не рак? Только не он! — наружу просится немой крик. Мотая головой из стороны в сторону, я заваливаюсь на асфальт. Я отказываюсь в это верить. — Ты же шутишь! Говоря это, ты просто хочешь проучить меня, ведь так?
Нет. Этого не может быть. Это неправда! Это сон! Кошмар какой-то!
Мне нужно немедленно проснуться, чтобы обнять Даниэля, увидеть его жизнерадостную улыбку и убедиться в том, что он абсолютно здоров, но сознание бьет тревогу.
Всё правдивее некуда.
На то есть масса объяснений: обмороки, куча лекарств, болезненный вид, намёки Дока и сон, который может длиться до бесконечности.
А чего ещё я не знаю? Стоит только догадываться что ещё ему удалось скрыть от меня.
— Рак — это не шутки, малышка, — прижимает мою голову к своей груди. Сейчас я могу слышать то, как стучит его сердце. Оно живое, здоровое, но моё сердце только что умерло, превратив меня в безжизненную куклу. Навсегда. — Поедем домой.
Я рассеянно киваю, пребывая где-то глубоко в тумане, всё так же прислушиваясь к приятной мелодии сердечного ритма, что сейчас служит моим ориентиром.
Я ни черта не соображаю. Возможно, не до конца понимаю смысл сказанных слов, но я точно уверена, что с этого дня внутри меня всё перевернулось, и не факт, что когда-либо вернётся на свои места.
Какой в этом смысл, если я потеряю свой ориентир... Если моя путеводная звезда померкнет на веки вечные...
Всё прекрасное происходит неожиданно, так же и с чёрной полосой. Плохое приходит тогда, когда этого не ждёшь. Ещё вчера ты ставила запятые, а теперь они предательски сменяются точкой. Не многоточием, а одной жирной точкой.
Три дня назад весь мир дал трещину, и не ровен час, когда трещина превратится в огромный раскол. Я снова потеряла смысл жизни. Судьба в очередной раз дала мне понять, что человеческая жизнь так хрупка, и в любой момент прекрасное может закончиться. Тогда наступят самые тёмные дни. Моя очередная порция тёмных дней началась три дня назад, а Даниэль живёт с этим уже больше полугода. Три месяца — это всё, что ему оставалось, но и здесь он проявил своё упрямство. Дал бой серьёзной болезни. Если раньше я и не думала, что он может быть смертельно болен, то сейчас я замечаю каждую мелочь. Я поняла, что неспроста он говорил мне о вынужденной поездке в Австралию. Если ещё три дня назад он выигрывал в поединке за жизнь, то теперь он начал заметно сдавать свои позиции. Саркома побеждает, он смирился, но я не могу свыкнуться с этим.
— Тебе больно? — спрашиваю я почти беззвучно.
Уже довольно продолжительное время я сижу у его постели в ожидании, когда, наконец, он очнётся. Мне не особо удалось с ним поговорить. Сразу, как только мы вернулись домой, он почувствовал себя хуже. Его жутко тошнило, Стивен был
