где можно было вымыться, пройти санитарную обработку, а также пункты вакцинации.
Айвар понимал, что в развитии этого процесса многому нужно учиться у Запада, и ему весьма пригодились советы Даниэля. Тот уже имел двоих детей и был настоящей правой рукой в бизнесе тестя. Они со старым другом частенько переговаривались по видеосвязи, а порой пересекались за границей и с удовольствием ходили вместе с женами в фешенебельные рестораны и театры. Там все четверо, одетые по самой изящной западной моде, статные и дружелюбно улыбающиеся, производили впечатление настоящей молодой интеллигенции.
Но и в Эфиопии жизнь казалась Айвару настоящим афродизиаком, с тихими звездными ночами и яркими городскими праздниками. Они с Налией, несмотря на незаурядный ум и образованность, в глубине души сохраняли простосердечную африканскую жизнерадостность и обожали гулять по огромным рынкам и крохотным лавочкам, колесить по Африке от Египта до ЮАР, любоваться древними храмами и стремительно растущими небоскребами.
Конечно, за всем этим постоянно маячили неприглядные образы настоящей Африки, которые казались супругам то обездоленными и беспомощными жертвами, то непримиримыми и агрессивными соперниками. Их работу нельзя было назвать легкой, но благодаря взаимной поддержке они долгое время не теряли куража. Если им приходилось уезжать поодиночке, то они никогда не забывали положить друг другу в багаж какие-нибудь приятные мелочи в знак внимания и напутствий, а как только удавалось связаться по телефону, переговаривались или обменивались посланиями.
Айвару эта часть работы нравилась больше, чем все привилегии и официоз в столице. Там, в бедных и диких регионах, он ощущал себя близким своему народу, без всякой шелухи из социальных условностей. Многие местные медики уже хорошо его знали и радовались как дети, когда он приезжал с лекарствами из государственных закупок и посылками от благотворительных организаций, а иной раз и проводил мастер-классы по экстренной и стационарной помощи. Были и менее приятные дела — наводить порядок там, где все вопросы привыкли решать взятками, усмирять хулиганов и пьяниц. В этом Айвар тоже преуспевал, и пускать кулаки в ход по-настоящему ему приходилось редко.
Все жалобы на плохое финансирование, убогую инфраструктуру и нехватку персонала для больниц Айвар учитывал для будущих проектов и реформ. Вскоре, к его радости, правительство начало активно осваивать запасы подземных вод, бурить скважины и строить больше очистных сооружений. А молодые политики смогли протолкнуть инициативу, чтобы гуманитарная помощь из-за рубежа частично состояла из пресной воды. Это было базовым условием для «чистого» образа жизни, и после этого Айвар смог поставить вопрос о введении уроков гигиены в деревенских школах. Ему доводилось видеть в бедных регионах детей с жуткой грязью под ногтями и даже личинками насекомых, гнездящимися в ротовой полости, и он всегда настаивал на скрупулезных школьных медосмотрах и санитарных обработках.
Когда же Айвар и Налия ездили вместе, их, несмотря на бытовые проблемы, захлестывал молодой задор и они спокойно жили в скромных гостиницах или кемпингах, мылись с помощью рукомойников и кувшинов, ели суровую пищу, которой местное население тем не менее делилось от души, — кашу из нута или чечевицы, вареную фасоль или поджаренную смесь из капусты, моркови и лука. Там супруги совсем забывали о возрасте, статусе и социальных барьерах. Местная молодежь и даже люди постарше любили простое и грубоватое веселье с танцами и состязаниями в силе и ловкости, которые у африканцев походили на красочное и артистичное представление, — бег, кулачные бои, подъем камней или гирей. Гостей из столицы они с удовольствием в это вовлекали, и Айвар, как и прежде, имел успех на спортивном поприще.
Они с Налией, конечно, отдавали себе отчет, что тяжелая и скудная жизнь в эфиопской провинции — это не романтическое приключение, не аттракцион и не дауншифтинг, а жалкое состояние, которое люди из невежества, лени и привычки выдают за божий промысел. Но внутренняя молодость и взаимная поддержка в то время еще укрепляли в них мысль, что все это преодолимо, пусть и не сразу.
В Аддис-Абебе супруги очень любили после осмотра какой-нибудь с пафосом открытой международной выставки медицинского оборудования подняться на самый верх высотного здания в элитном районе столице. Там они до поздней ночи болтали, посмеивались над надутыми лицами почетных гостей, ели припасенные с фуршетов сладости, запивая их кофе из одного стакана. Если это был какой-нибудь отель премиум-класса, они иногда оставались в нем на ночь, помокнуть в мраморной ванне и вообразить себя героями «Тысячи и одной ночи» на фоне нарядно убранной спальни.
Глядя на вечерние огни города, они вспоминали о Петербурге, Москве и других увиденных ими европейских мегаполисах, и Айвар часто говорил жене: «А ведь Эфиопия хорошеет, приглядись!»
Еще одним поводом для оптимизма стало то, что некоторые из подрастающих детей у дальней родни Айвара тоже решили заняться врачеванием и уходом за больными. Они с Налией всегда помогали этим людям в случае недугов, неурожая, падежа скота и прочих регулярных в сельском быту проблем, однако устройство нормальной и культурной жизни в городе для молодежи казалось им гораздо важнее. Поэтому Айвар заверил их, что с удовольствием поможет с учебой и трудоустройством. «Не дай бог, чтобы с кем-то из них случилось то же, что со мной» — говорил он жене, а если речь шла о девочках, то вспоминал еще и историю Лали.
Пока он привозил им хорошие книги, помогал вместе с Налией местной школе, а когда кто-нибудь из подростков приезжал в столицу, показывал самые красивые места, водил в Культурный центр и на концерты. И к своей радости, заметил, что новое поколение растет гораздо более открытым и благожелательным к современности и прогрессу, чем их родители, с которыми он на этой почве имел немало конфликтов.
Через два года после юбилея Айвара, который он отметил с друзьями в Питере, супруги снова прилетели в Россию, но не по работе, а в небольшой отпуск. Это был январь, когда здесь шли затяжные каникулы. Об их пользе для экономики и здоровья населения судачили все кому не лень, однако Айвару и Налии было радостно несколько дней отдохнуть душой в милых им краях, которые под снежным покровом и россыпью сверкающих гирлянд казались фантастической и уютной сказкой. Им нравилось беззаботно проводить время, а еще оба любили красоту и яркость, любили поглазеть на многоликую, пеструю толпу и заодно показать себя. Налия для путешествий по зимнему краю обзавелась прелестным бледно-голубым пальто, расписной шалью дымчатой серой расцветки и белой песцовой шапочкой. А вот Айвар, не боясь холодов, всегда пренебрегал головным убором, отчего казался еще моложе в слегка хулиганистой кожаной куртке
