Даже если вы спешите, непатриотично это – пройти мимо танцующих под музыку фонтанов «Белладжио» и не восхититься ими. Я прикурил и выдохнул дым, положив руки на массивный бетонный выступ смотровой площадки. Глядя на плескавшуюся под музыку воду, я вспомнил прошлый раз, когда стоял здесь с Шепли, пока Эбби утирала нос четверым или пятерым ветеранам покера.
Шепли. Как же хорошо, что он не был на бою. Если бы я потерял его или же он – Америку, вряд ли бы мы с Эбби оказались здесь. Такая потеря навсегда изменила бы наши отношения. Шепли не мог бы находиться со мной и Эбби без Америки, а Америка с нами без Шепли. А Эбби не смогла бы без Америки. Не реши они остаться с его родителями на весенние каникулы, я мог бы сейчас оплакивать Шепли, а не готовиться к свадьбе.
Становилось жутко от одной мысли, что пришлось бы звонить дяде Джеку и тете Дине и сообщать о смерти их единственного сына.
Я отогнал эту мысль, вспомнив, как собирался позвонить отцу, когда стоял перед «Китоном», а из окон здания валил дым. Несколько пожарников держали шланги, чтобы залить внутрь воду, другие выносили из огня пострадавших. Я вспомнил охватившее меня тогда чувство: предстояло сказать отцу, что Трент пропал и, возможно, погиб. В общей суматохе брат побежал в другую сторону, и мы с Эбби выбрались наружу без него. Стало тошно при мысли о том, что сделалось бы с отцом и со всей нашей семьей. Более волевого человека, чем папа, я не знал, но он не пережил бы еще одну потерю.
В старших классах мой отец и Джек были королями нашего городка. Они стали первыми крутыми братьями Мэддокс. В студенческих городках местные либо затевали драку, либо им назначали сходку. Джим и Джек Мэддоксы о последнем и не слышали, а еще им посчастливилось жениться на тех двух девушках в колледже, которые только и способны были их обуздать: Дине и Диане Хемпфлинг. Да, сестрах, а мы с Шепли были дважды кузенами. Пожалуй, даже неплохо, что Джек и Дина остановились на одном ребенке, ведь у мамы родилось пятеро непослушных мальчуганов. Согласно статистике, в нашей семье должна была появиться девочка, но, наверное, мир не вынес бы женской версии Мэддоксов. Вспыльчивый нрав и гнев плюс эстроген? В живых не осталось бы никого.
Когда родился Шепли, дядя Джек остепенился. Шепли тоже был Мэддоксом, но унаследовал темперамент своей матери. Томас, Тайлер, Тэйлор, Трентон и я, подобно нашему отцу, заводились с пол-оборота, а вот Шепли отличался спокойным нравом. Мы с ним стали самыми лучшими друзьями. Он был для нас таким же братом, только живущим в другом доме. С Томасом они были больше всего похожи, и всех нас объединяли одинаковые гены.
Фонтан затих, и я направился к вывеске «Кристалз». Если я по-быстрому схожу туда, может, Эбби все еще будет в магазинах «Белладжио» и не наткнется на меня.
Я прибавил шагу, обходя чрезмерно пьяных и уставших туристов. Поднявшись по эскалатору и перейдя мостик, оказался на этаже торгового центра. Здесь находились стеклянные прямоугольники с разноцветными водоворотами, первоклассные магазины и все та же разношерстная публика. От семеек до стриптизерш. Одним словом – Вегас.
Я безрезультатно заглянул в один отдел костюмов, потом бродил, пока не наткнулся на магазин «Том Форд». За десять минут я нашел приличный серый костюм, но подобрать галстук оказалось проблематично.
– К черту его! – сказал я, неся костюм и белую рубашку на кассу.
Кто решил, что жених обязан быть в галстуке?
Выйдя из торгового центра, я вдруг увидел в витрине черные «конверсы». Заскочил в магазин, спросил свой размер, примерил и улыбнулся.
– Беру, – сказал я помогавшей мне продавщице.
Девушка улыбнулась и так сверкнула глазками, что еще шесть месяцев назад я точно бы возбудился. Взгляд этот означал, что затащить ее в койку будет проще простого. Она буквально умоляла: отвези меня домой.
– Отличный выбор, – игриво промурчала девушка.
Ее темные волосы были густыми, блестящими и длинными – почти в половину ее роста в метр пятьдесят. Изящная красавица с азиатскими чертами лица в облегающем платье и на высоченных каблуках. Именно тот типаж девушек, на который прежний Трэвис точно бы клюнул.
– Надолго в Вегас?
– Всего на пару дней.
– Первый визит?
– Второй.
– А… а я уже собиралась предложить экскурсию по городу.
– Через пару часов я потопаю в этих ботинках к алтарю.
Всякий интерес пропал с ее лица: она вежливо улыбнулась, но уже без прежнего пыла:
– Поздравляю.
– Спасибо, – сказал я и взял чек и пакет с обувью.
Уходя, я чувствовал себя намного лучше, чем если бы приехал сюда в компании друзей и отвел бы эту цыпочку в номер отеля. Прежний Трэвис не знал, что такое любовь. Оказывается, чертовски здорово возвращаться каждый вечер домой к Эбби и видеть ее ласковые, наполненные любовью глаза. А самое интересное – придумывать новые способы, чтобы влюблять ее в себя снова и снова. Теперь это стало смыслом моей жизни и приносило ни с чем не сравнимое удовольствие.
Час спустя, с костюмом для себя и золотым обручальным кольцом для Эбби, я вернулся туда, откуда начал: в наш номер. Сел на край кровати и взял пульт, одновременно развязывая шнурки. На экране появилась знакомая картинка. «Китон», огороженный желтой лентой и все еще дымящийся. Кирпичи вокруг оконных проемов обуглились, а земля перед зданием пропиталась водой.
Корреспондент брал интервью у плачущей девушки, которая рассказывала, что ее соседка по комнате так и не вернулась в общежитие. Девушка все еще ждала, назовут ли ее подругу среди погибших. Это уже невыносимо. Я закрыл лицо ладонями, уперся локтями в колени и задрожал всем телом: я оплакивал своих друзей и всех тех, кого не знал, но кто лишился там жизни. Я вновь и вновь просил прощения за то, что невольно побудил их пойти туда, а теперь уехал с Эбби, вместо того чтобы явиться с повинной. Когда слез больше не осталось, я направился в ванную и еще долго стоял под душем, пока наконец не сумел взять себя в руки. Ради Эбби.
Голубка не хотела встречаться до свадьбы, так что я навел порядок в своих мыслях, оделся, побрызгался одеколоном, завязал шнурки на новых кедах и направился к выходу. Прежде чем уйти из комнаты, я напоследок окинул все взглядом. В следующий раз я зайду сюда уже в качестве мужа Эбби. Лишь это как-то усмиряло угрызения совести. Вдруг по всему телу прокатилась волна адреналина, сердце бешено забилось. Моя судьба определится всего через несколько часов.
Двери лифта открылись. Ступая по узорному ковру, я направился через казино к выходу. В костюме я чувствовал себя на миллион баксов, на меня пялились окружающие – наверное, гадали, куда направляется этот красавчик в «конверсах». На половине пути я вдруг заметил сидящую на полу девушку с пакетами, которая плакала в телефонную трубку. Я застыл как вкопанный: это была Эбби.
