Нельзя, чтобы меня поймали. Я не могу позволить, чтобы он меня поймал.
Джакс ринулся вверх по коричневым ступенькам и потерял один ботинок. Липучки на них уже давно оторвались. Повезло, что ботинки вообще так долго держались на его ногах, потому что обычно они сразу спадали, стоило ему начать бежать.
Он не оглядывался и даже не пытался. Ему надо было продолжать двигаться. Джакс взобрался ещё по одной лестнице и побежал ко входу в жёлто-оранжевую полоску, который и искал.
Добравшись туда, Джакс опустился на попу, нервы его были на пределе. В ушах гудело. Его глаза расширились, когда он посмотрел вниз.
То, что надо. Я это сделаю. Убегу от него. Если только чуть продвинусь вперёд…
Он начал двигаться вперёд, но его остановили — кто-то крепко схватил Джакса за плечи.
— ПОПАЛСЯ!
Джакс повернулся, чтобы посмотреть, кто это за ним, и увидел зелёные глаза и широченную улыбку. Он узнал маленькие пятнышки, которыми были усыпаны нос и щёки мальчишки.
— Нееет! — закричал Джакс и принялся в отчаянии пинаться и размахивать руками, потому что его друг, Майкл, его поймал.
Майкл рассмеялся.
— Попался! Копы выиграли! — Два пальца прижались к затылку Джакса. — Ты арестован!
За этим последовал слюнявый «выстрел».
Джакс засмеялся и скатился с ярко-красного блока вниз, всю дорогу похлопывая по рту открытой ладонью, как делали индейцы.
Майкл последовал за ним, подняв руки вверх в знак победы.
— УРААА!
Джакс повернулся к Майклу.
— Ладно, ты поймал меня, Майкл. Теперь мой черёд?
Майкл посмотрел вниз, на ногу Джакса, и показал на его носок, из дырки в котором высовывался большой палец.
— Ха-ха! Джакс, ты снова потерял ботинок! — Майкл ударил себя по коленкам и, продолжая смеяться, согнулся пополам.
Джакс посмотрел на ботинки Майкла. Они были чистыми и крутыми, потому что на них красовались изображения трансформеров. Джаксу хотелось точно такие же. Через несколько минут он, отыскав потерянный ботинок, вернулся к Майклу.
Но они не успели начать новую игру, потому что раздался громкий, пронзительный звук. Это дула в свисток миссис Эплтон.
— Ну всё, дети! Перерыв окочен. Ваши мамы и папы пришли, чтобы вас забрать!
Майкл издал одобрительный возглас и побежал к выходу, где стояла его мама. У неё были жёлтые волосы и широкая улыбка. Она обняла сына, когда он подбежал к ней, а потом дала ему рожок с белым мороженым.
Джакс увидел чёрную машину своего отца, припаркованную на другой стороне улицы. Из-за чёрных стёкол ему не было видно, внутри ли отец, но он точно знал, что папа там. И ещё он точно знал, что это машина его папы, потому что у всех его машин сзади были плавники и они напоминали акулу.
Когда Джакс покидал детскую площадку, он услышал своё имя.
— Привет, Джакс! — сказала ему мама Майкла. — У нас есть ещё один. Хочешь?
Глаза Джакса засветились. Он с готовностью кивнул и поспешил к ним.
— Спасибо! — взяв мороженое, поблагодарил он.
Джакс, со своим сокровищем в руках, внимательно следя за проезжавшими машинами, перешёл через дорогу. Он обошёл машину и осторожно открыл дверь.
Встав на обочине, Джакс неуверенно смотрел на отца, сидевшего на водительском месте, не зная, стоит ли ему залезать внутрь. Иногда папа выходил из себя, когда Джакс садился, не спросив сначала его. Но иногда папа злился и оттого, что он не садился сразу же.
— Привет, папа, — сказал Джакс, но это прозвучало как вопрос.
— Садись, — сказал папа.
Джакс выдохнул и запрыгнул внутрь. Он был счастлив, что папа, похоже, сейчас в хорошем настроении.
— Ну что, как дела в школе? — спросил папа.
— Классно! — радостно ответил Джакс. — Мы рисовали. Какой-то мокрой, липкой штукой, у неё много цветов. Миссис Эплтон сказала, что наши рисунки должны высохнуть, поэтому сегодня я не смогу его тебе показать. Но смогу показать завтра.
Папа что-то пожёвывал во рту.
— Ты играешь с тем мальчиком?
Джакс приложил палец ко рту, вспоминая день и тех, с кем он играл.
— Эээ, с каким?
— Ну с тем, с мамой вон там, — показав в окно, сказал папа. — Горячая тёлочка с отличной задницей.
— О! Это мама Майкла! Она дала мне вот это! — Джакс поднял рожок с мороженым.
Папа продолжал смотреть в окно.
— Ага, она самая.
Папа опустил стекло и выплюнул то, что было у него во рту.
— Да, я играл с Майклом. Мы играли в полицейских и разбойников!
— Кто выиграл в этот раз?
Джакс колебался. Он так веселился во время игры с Майклом, что забыл, насколько серьёзно ему следовало её воспринимать. Джакс думал сказать правду, но испугался, как папа отреагирует на то, что он проиграл.
— Я выиграл, папа.
Папа на мгновение затих.
— Ты говоришь мне правду, Джакс?
У Джакса тут же возникло такое ощущение, будто в его животе забегали муравьи, пожирая небольшое количество съеденного им мороженого. Он отвёл взгляд.
— Я… я не знаю.
— Не лги мне, мальчик, — сказал папа пугающим голосом.
— Я… я почти выиграл.
— Значит, ты проиграл?
— Да, но…
Голова Джакса с глухим стуком врезалась в окно. Он заплакал от боли, а мир взорвался сине-зелёным.
— Я просил не лгать мне, мальчик. Почему ты никогда не слушаешь?
В голове у Джакса стучало. Боль была такой сильной, что ему хотелось кричать, и он закусил губу, чтобы не заплакать. Папа не любил, когда плакали. А Джакс хотел только одного — чтобы папа был счастлив. Но он всегда всё портил, и папа злился и наказывал его.
— Прости, папочка, — борясь с наворачивающимися слезами, пробормотал Джакс. Он тоже был разочарован в самом себе. Он это заслужил. — В следующий раз я буду лучше стараться.
Папа вздохнул.
Только Джакс подумал, что тот успокаивается, как отец вновь его ударил. Голова Джакса снова врезалась в оконное стекло. И снова. И снова. И снова… Он не знал, сколько ещё раз слышал этот глухой стук, потому что скоро всё из сине-зелёного стало чёрным.
Когда Джакс вновь открыл глаза, он решил, что уснул, а сейчас проснулся. Его голова гудела и болела. Казалось, что пока он спал, на его макушке прыгал через скакалку тираннозавр, а теперь индеец бьёт в неё, словно в бубен. Муравьи теперь заползли в его глаза, перед которыми всё мельтешило.
Он медленно повернулся, чтобы посмотреть на папу, чьё лицо уже больше не было красным и перекошенным от злости. Похоже, папа больше не сердился.
— Пристегни ремень безопасности, Джакс, — сказал папа. — Я не хочу, чтобы тебе что-то угрожало.
