облегчённо выдохнул и быстро догнал Таю.
Положив папку на кухонный стол, Тая намочила полотенце и повернулась к Игнату. Он сел на стул и с готовностью протянул руку. Стараясь касаться как можно бережнее, Тая аккуратно обтёрла костяшки пальцев. Рана оказалась неглубокой, скорее обширная ссадина, но из-за крови, залившей кожу, выглядела пугающе.
— Ты ещё злишься? — осторожно спросил Игнат.
— Злюсь, — согласилась Тая, — у тебя есть перекись?
Игнат смотрел на Таю внимательно. Чаще всего он без проблем считывал эмоции по её лицу, но сейчас оно было бесстрастно, и понять, что она чувствует, он не смог.
— В холодильнике на дверце вроде была. А бинт есть в ящике под столовыми приборами, где всякая всячина.
Она нашла флакончик с перекисью и обильно плеснула на ссадины. Ожидала, что Игнат хотя бы поморщится, но он не заметил вспенившуюся жидкость, смотрел на Таю в упор.
— Тебе не интересно?
Тая промокнула лишнюю жидкость, забинтовала руку Игната и перевела взгляд на папку.
— Интересно. Но я не буду открывать, если ты решил показать рисунки, чтобы выровнять счёт.
Игнат потянулся и сам придвинул папку к Тае.
Она задумчиво нахмурилась.
— Надеюсь, это не иллюстрации к книгам для взрослых?
Игнат ухмыльнулся. Хотел напомнить о ее рассказах, порой довольно откровенных, но промолчал.
— Сама посмотри.
Тая упёрлась рукой о стол, заправила прядь за ухо и только потом открыла папку.
На самом верхнем рисунке была изображена пара на мотоцикле. Парень широко улыбался, его татуированные руки держали руль с уверенной небрежностью. Девушка сидела сзади и, раскинув руки в стороны, изображала полёт.
Тая сдвинула лист и увидела следующий рисунок. В карандашных штрихах угадывалась больничная палата, на кровати полулежал мужчина, пристально смотрящий на посетительницу с книгой в руках.
Тая бросила на Игната растерянный взгляд и снова вернулась к рисункам. Следующая картинка изображала влюблённых, целующихся под деревом. В их ногах угадывалось выложенное цветами сердце.
Тая молча перебирала листы, поглаживая пальцами карандашные линии, передающие эмоции на лицах нарисованных людей. В каждом рисунке чувствовалась любовь, словно Тая наяву видела пары и всем существом впитывала калейдоскоп ощущений: звуки, запахи, цвета.
В папке было больше двадцати иллюстраций к её историям об истинной любви. О большинстве из них Тая не рассказывала Игнату, он сам прочитал их в «Скрижалях». Рисунки получились настолько живыми, будто он был свидетелем этих событий. Каждая картинка возвращала её в воспоминания о парах, которые она когда-то соединила. Игнат никогда не видел этих людей, но изобразил на удивление похоже.
Тая подняла взгляд на Игната, он смотрел на неё с ожиданием и тревогой.
— Это несправедливо, — она замолчала на несколько секунд и нехотя добавила: — Ты не только на гитаре играешь, ещё и красиво рисуешь.
Плечи Игната облегчённо расслабились, напряжение отпустило, запоздало выкидывая в кровь адреналин.
— Тебе нравится?
Тая достала очередной рисунок с изображением парочки на ступеньках библиотеки и задумчиво провела пальцем по шершавой бумаге.
— Да, — коротко ответила она.
Игнат слегка наклонился над столом и протянул руку, чтобы забрать папку, но Тая отодвинула рисунки дальше, одновременно другой рукой прижимая его кисть к столешнице.
— Я ещё не всё посмотрела.
Стараясь не выдать охватившего его волнения, Игнат отвёл взгляд.
— Хорошо, я только старые рисунки уберу. Они незаконченные. Потом покажу.
Тая прищурилась, пытаясь понять, почему он прячет взгляд, и на всякий случай сделала шаг в сторону вместе с папкой. Игнат привстал, но не попытался вырвать рисунки силой. На секунду завис, а потом снова опустился на стул. В сторону Таи не смотрел.
Она обошла стол и открыла папку. По одному перекладывала листы, бегло рассматривая уже виденные иллюстрации, пока они не закончились. Под ними обнаружились наброски, действительно незавершённые, Игнат не обманул. На одном рисунке были только глаза, на другом — силуэт девушки, на следующем — лишь улыбка.
Взяв очередной рисунок, Тая подняла его и внимательно всмотрелась. Сердце забилось с удвоенной скоростью, щёки запылали жгучим румянцем. Игнат изобразил её сидящей вполоборота на смятой кровати. Полностью обнаженной. Солнечные лучи облизывали её спину, углубляя тени, путались в складках простыни. Растрепанные волосы падали на плечи и на лоб, частично скрывали зажмуренные от удовольствия глаза. Её лицо на рисунке выглядело разрумянившимся и смущенным, будто ей приснился замечательный, но не очень приличный сон.
Игнат потянулся и попытался вырвать рисунок из рук опешившей Таи. Она вздрогнула и резко отступила.
— Не дам.
— Это моё, — напомнил Игнат.
Тая бережно и неторопливо собрала разбросанные на столе листы. Сложив стопкой, закрыла папку, оставив сверху только свой портрет.
— Когда ты-то видел меня без одежды, хотела бы я знать?
Игнат неопределённо пожал плечами, растерянность уже отступила, и улыбка снова вернулась на его лицо.
— Как-то раз ты возомнила себя голым королём [1] и весь вечер думала, что на тебе платье.
Глаза Таи прищурились, в них сквозило недоверие.
— Не так уж оно просвечивалось.
— Ты права. Почти не просвечивалось, — легко согласился Игнат и тут же весело добавил: — Пока не начался дождь.
Тая опустила взгляд на рисунок. Мастерство Игната, бесспорно, восхищало. Мышцы на спине были прорисованы до мельчайших подробностей, он не забыл и про божью коровку на ягодице. Рисунок казался объёмным и живым, дышал эмоциями и тихим счастьем.
— Ты мне польстил.
Игнат оглядел Таю от макушки до пят откровенным и одновременно бесстрастным взглядом художника.
— Я старался не отступать от оригинала.
Тая отложила рисунок и вынула из папки следующий. Там снова была она, только на этот раз не со спины, стыдливо поглядывающая через плечо. А беззастенчиво смотрящая прямо на зрителя, причем больше всего обращало на себя внимание то, с какой тщательностью прорисована грудь. Тая оценила и невольно вспыхнула. Игнат словно понял, о чем она думает, и пояснил:
— Это я домыслил сам, — он прищурился, закрывая стальные радужки длинными ресницами. — Дома ты ходишь в тонком трикотажном топе, частенько под него ничего не надеваешь. Не так уж много осталось вообразить.
Тая поспешно накрыла рисунок ладонью. Встрепенувшись, сложила руки на груди. На ней
