Бесит. Как ее это все ужасно бесит. Действительно, как будто она маленькая девочка. Двадцать пять лет как-никак ведь уже, и одно "почти замужество" позади.
- И надолго? Когда домой собираешься? - это, кажется, был уже настоящий вопрос, на который следовало отозваться.
- Когда? - Инна обернулась к Вадиму, который все так же не скрывая вслушивался в разговор.
- Завтра, - ответил он как само собой разумеющееся.
- Завтра, - повторила она в трубку.
- Завтра? - гаркнуло в ухо и затихло переваривая информацию. - Господи, глупая какая, - послышался шепот и следом за ним чуть громче совет, а может и угроза. - Смотри. Хотя бы не забеременей там от него.
Слушать этот маразм больше не было сил. Это еще большой вопрос, кто из них глупый и глупости несет. Конечно она смотрит. Не маленькая же. И не дура безмозглая, как эта Вадькина... Имени матери Миланы она не помнила, а может даже и не знала. Не важно. Важно, что о таких элементарных вещах даже напоминать не стоило, бессмысленно сотрясая воздух и нервную систему. Чтобы "смотреть", у Инны мозгов всегда хватало. Да и Вадим после однажды полученного неожиданного презента в виде дочери, теперь был более чем щепетилен в этом вопросе. Так что мама могла там не кипешевать - внуков в обозримом будущем у нее точно не предвидится. К тому же еще непонятно, сможет ли Инна вообще когда либо стать матерью. Учитывая многоразовые бесплодные попытки заделать ребенка с Виктором, Инка опасалась, что с этим делом у нее будут проблемы.
Инна с досадой бросила телефон, немного постояла задумчиво вглядываясь в пустоту напротив себя, потом перевела взгляд на остывшую на плите кастрюлю. Помешала ложкой образовавшуюся там кашу из макарон.
"Паста. Праздничный ужин. Куба Либре" - грустно усмехнулась. - "Да уж".
Вадька тоже заглянул в кастрюлю.
- Ну что? Пиццу?
Инка кивнула:
- Да. Пиццу.
***
- Какую будешь? - Вадим, сидя за столом, просматривал в телефоне меню одного из сайтов доставки еды. Инна, облокотившись о столешницу, пристроилась рядом. Мелькающие фотографии соблазнительных блюд сочностью красок вызывали аппетит, давая знать о давно подступившем голоде. Если честно, она сейчас любую бы съела.
- Так-то все равно. Можно с грибами или охотничью, - предложила она. И цена приемлемая, и состав проверенный. Нет никаких сюрпризов в виде ананасов, например. К их присутствию в пицце Инка относилась подозрительно.
- Тогда возьмем и ту, и другую.
- Да, лучше две, - согласилась Инна.
Пиццы - и грибная, и с охотничьими колбасками, тут же отправились в виртуальную корзину.
- Еще что-нибудь?
- А что еще есть? - От назойливого посасывания в желудке подмывало заказать что-нибудь дополнительно.
- Давай посмотрим.
На экране замелькали картинки, Вадька монотонно водил пальцем по стеклу, Инна склонившись разглядывала предлагаемый ассортимент.
- О! Может, вок? - воскликнула она, осененная мыслью.
- Вок?
- Да, вок. Лапшу вок.
- Давай вок, - не стал возражать Вадим. - На, выбирай сама, - придвинул ей телефон, и теперь Инка взялась пролистывать меню.
Увлеченная выбором, она не замечала на себе пристального взгляда. Вадим долго, внимательно разглядывал ее лицо в профиль, слишком долго и как-то придирчиво.
Под тщательный осмотр попало все. Лоб, почти весь скрытый взъерошенными прядями волос. Нос. Губы, время от времени облизываемые краешком языка. Подбородок. И снова губы, едва слышно шепчущие названия блюд. Ресницы, днем перед походом в театр тщательно вытянутые тушью, а теперь несколько утратившие длину. Еще раз нос - он иногда чуть кривился и морщился, изменяясь вместе с мимикой лица.
Инка не знала, что ее так досконально разглядывают, а то может и волосы бы немного пригладила, и тушь подправила, и не кривлялась глупо. А Вадька тем временем изучал, всматривался, приценивался, а может даже и сравнивал. Кто его знает, что происходило в тот момент в его мозгу. О чем он думал? Его взгляд, закончив блуждать по лицу, наконец, скользнул ниже, быстро пробежав по заимствованной футболке, застыл на выпяченной оголенной заднице. Босым ступням уделилось секундное незначительное внимание.
- Кстати, что там с твоими планами? - спросил Вадим вдруг, между прочим.
- Какими планами? - Инна на мгновение скосила непонимающий взгляд и снова уткнулась в телефон.
- Ну, там котенок... Любовники. Несколько.
- А, - Инка снова скривила нос, - никак, - ответила раздосадованно. Непонятно, к какому "кстати" Вадим задал этот вопрос, но он очень удачно надавил на больную мозоль. Не хотела она вдаваться в подробности своих мытарств по кредитным организациям и тем более о постигших ее неудачах, но тем не менее пояснила. - Не дают мне кредит. Зарплата маленькая. Первоначалку большую надо. Так что, так и умру без котенка, - закончила печально.
Вадька разулыбался, чужое горе его, кажется, обрадовало.
- Ну ничего, у тебя времени еще вагон, - смеясь, успокоил он ее, - к пенсии заведешь. Сразу несколько. Котят, я имею ввиду.
Инна выпрямилась и прищурившись посмотрела на парня.
"В лоб что ли дать?" - подумала. - "Насмехается тут".
- Слушай, а тебе как ипотеку дали? Ты же толком не работаешь, тем более с ребенком. И трешка... - с подозрением огляделась. Кухонный гарнитур, хоть и совершенно без посуды, но со встроенной техникой, тянул, наверняка, на немаленькую сумму.
- Почему это не работаю? - возмутился Вадим. - Уж раза в два точно больше тебя зарабатываю. Даже больше.
- Да?
- Да! Ну что, выбрала свои макароны? - поспешил он срулить с неинтересной уже ему темы.
- Выбрала. Не макароны, а лапша вок. Ты будешь?
- Буду. Все буду. Есть хочу.
Ужин вышел сытным и вкусным, а с Баккарди еще и веселым. Отличный день, замечательный вечер, потрясающая ночь. За последний месяц, а то и два-три, это точно самое лучшее событие, случившееся в ее жизни. Так же здорово было, пожалуй, только в октябре, в Турции. Тесно прижавшуюся в кровати к Вадиму Инну, воспоминания об отдыхе на берегу моря будоражили особенно остро. Она не могла сказать, что конкретно ей понравилось в той в общем-то беспокойной поездке. Если вдуматься, то хорошего было мало - постоянное напряжение, нервы, споры, препирательства, плюс сюда же добавить боль и отчаяние из-за предательства любимого человека. Но если это все отбросить, то оставалось море, палящее солнце, перемежающееся с прохладным ветерком, дурачества, смех. Их смех и еще более задорный, счастливый - детский. Миланкин. Прогулки по вечерам, откровенные беседы с сочувствием и абсолютным пониманием. И вот такие же ночные объятия - теплые и, несмотря на узкую кровать, уютные. Непонятно, как за столько ночей они так и остались до безобразия целомудренными. Сейчас это казалось таким до умиления смешным и трогательным.
Инка улыбнулась, потерлась кончиком носа о Вадькино плечо и украдкой едва заметно коснулась губами солоноватой на вкус кожи.
Да, та поездка была самая крутая из ее поездок на моря. Самая неповторимая. Незабываемая.
К чувству восторга тут же внезапно подкатила гадкая невыносимая тоска. Пробралась в сердце и тут же удушающими метастазами разрослась по всему телу. Побочный эффект алкоголя начал действовать, не иначе. Часто такое случается - после эйфории и веселья вдруг накатывает унылая безнадега.
Буквально через неделю заканчивается год. Итоги, которые можно было подвести за прожитый период, выходили малорадужные и неутешительные. Что она имела на сегодняшний день? Ничего! Работа - ужас-ужасный, от которой ни минимума удовольствий, ни прибыли. Семьи больше нет - распалась. Просуществовала ни шатко ни валко два года, а потом, как оказалось, семьей-то никогда и не была. Жить с Инной, как выяснилось, просто невозможно. Непригодный она для сосуществования человек. Ни хозяйки из нее не получилось, ни матери. Так - недоразумение какое-то, недостойное ни заботы, ни уважения, ни любви. Словно она не живой человек, а девайс какой-то. Приобрели, попользовались, и так и сяк прикинули. Нет, не подходит для дома - не совершенная модель, не вписывается в интерьер, да и вообще, брак какой-то. На свалку ее. Нет, не на свалку, а на завод-производитель, по гарантии, так сказать - к маме с папой.
