- Как?
- Вот так, - повторила жест, - красиво чтоб. - И снова отхлебнула напиток.
- Красиво?- рассмеялся Вадим. - Вот так, что ли? - в одну секунду бутыль с ромом оторвался от стола, взметнулся невысоко в воздух и тут же, ловко пойманный Вадькой, непонятно каким образом обогнул его запястье, и в целости и сохранности вернулся на свое место.
- Ну-ка, ну-ка, не поняла, - оживилась Инна, распахнув восхищенные глаза, - повтори еще.
- Еще?
- Еще!
- Ладно, - пожал он плечами, - но если уроню, убирать сама будешь.
- А ты можешь уронить?
- Естественно. Я же уже давно бывший бармен.
- Тогда не на... - она хотела сказать, что не стоит рисковать, но бутылка уже снова сделала еще один незамысловатый, немного другой кульбит, и к счастью целой и невредимой вернулась в руки Вадима. - Всё, всё. Хватит, - отобрала она у него ром и с интересом, как будто в первый раз взглянула на этикетку. - "Бакарди Блэк", - прочитала она и так известное название, едва слышно шевеля губами. Вздернула бровь, - Блэк Бака-а-арди, - улыбаясь, пропела буквально на днях прогремевший новый, но уже так прочно засевший и теперь постоянно крутящийся на языке хит внезапно всплывшей группы "GAZIROVKA".
Вадька, скосив взгляд на Инну, хмыкнул:
- Танцы в моей кровати... - поддержал он, не подпевая, а просто проговаривая следующие слова песни. Петь он, к сожалению, все-таки не умел. Тоже поиграл бровями. Взгляды Инны и Вадима пересеклись и завороженно застыли друг на друге.
"Блэк Бакарди.
Танцы в моей кровати.
Не говори мне хватит.
Снимай свое платье..." - навязчиво зашумело в мозгах. Вадькины губы тоже имели вкус колы. Сладкие, дурманящие они пьянили и разгоняли в венах кровь, пожалуй, даже сильнее и крепче, чем намешанная здесь экспромтом "Куба Либре".
"Блэк Бакарди.
Танцы в моей кровати..."
"Танцы" внезапно начавшиеся на кухне, через некоторое время сами собой перенеслись в Вадькину кровать. А на выключенной наспех газовой плите так и остались раскисать в кипятке макароны.
(продолжение 12.06.18)
Инкин телефон, оставленный на кухне, разрывался от звонков, но еще несколько минут назад хозяйке было совершенно не до настойчивого абонента. Не до земного бренного бытия ей было. Какие могут быть разговоры, с кем и о чем, когда стая разноцветных бабочек так и трепыхалась нетерпеливо у нее в животе. С каждым ее вздохом, с каждым выдохом они вырывались в счастливом освобождении и словно яркие брызги искр рассыпались, взмывали вверх, образуя переливающуюся множеством красок слепящую глаза радугу, и снова разлетались, уносясь далеко в космос к далеким неизведанным звездам, туда где, наверное, и находился тот самый рай.
Проще говоря, погрязла Инка в плотском греховном наслаждении. Весь ее мир сузился до границ, очерченных краями кровати с беспорядочно разворошенным на ней постельным бельем, пропитанным потом и запахом секса. Никто и ничто не могло проникнуть в этот мир. Он существовал только для них двоих, жарких и похотливо жадных. Для Инны и Вадима. Только их и больше ничей он был, этот маленький, эгоистичный, развратный мир. И Вадька ревностно, стойко охранял его от чужого вторжения, заставляя Инну забыть о времени, слышать только его голос, чувствовать только его прикосновения и настойчивые проникновения. Никаких отвлечений на внешние раздражители, никаких назойливых звонков. Только он и она. И в тот момент для Инки, действительно, не было ничего важнее Вадима и приближающегося оргазма.
И только когда последняя бабочка, так долго искавшая выход, наконец выпорхнула, содрогая изможденное тело в сладком экстазе, до Инны наконец донеслись настырные мелодичные позвякивания.
- Кто так уперто долбит? - недовольно выдохнул Вадька в Инкин затылок и прижался к нему губами. Его руки продолжали лениво скользить по ее животу, нежно поглаживая.
Инна едва заметно повела плечом:
- Не знаю, - ответила равнодушно. Обернулась и на мгновение прижалась к его губам своими. Они уже давно не пахли ни колой, ни ромом, они просто были обалденно вкусными. Улыбнувшись, прикрыла глаза и расслабленно откинулась на Вадима, упираясь мокрыми лопатками в его такую же потную грудь. Это ли не блаженство?
Разве есть какая-то разница, кому она так сильно понадобилась здесь и сейчас, когда они все еще вдвоем, вместе в этом их мире, заканчивающемся краями кровати. А кто там пытается ее достать из другой вселенной - абсолютно все равно. Не хотелось ни знать, ни думать, а просто вот так бесконечно долго сидеть и нежиться в Вадькиных объятиях, ощущая его хоть и обмякшего, но все еще в себе.
Бесконечно не получилось, Вадим отодвинулся и развернул ее лицом к себе. Уставившиеся на нее глаза чего-то ждали. Чего - непонятно, но они были такие славные, в них так было приятно смотреть. Инна, улыбаясь, потянулась к нему, срывая еще один поцелуй. Наверное, она выглядела глупо со своей этой назойливой нежностью, но ничего не могла с собой поделать. Нравился ей этот мальчишка, а после секса, эмоции просто переполняли. Играть в любимых с ним было приятно. И легко. Умел он притворяться любящим.
- Не знаю. Мама, наверное, - она все же постаралась умерить свой пыл. Пожала плечами и поежилась, без согревающих рук вдруг стало зябко.
- Мама? - недоверчиво переспросил Вадим.
- Ну да. - Кто мог еще названивать в такое время. Потеряла наверняка. Времени-то уже сколько? Инке давно пора было вернуться с работы домой, а предупредить родителей, что задержится как-то и забыла совсем. - У тебя есть что-нибудь надеть? - Инна озабоченно огляделась. Наткнулась взглядом на свое платье, влазить в него было не вариант, а телефон, до сих пор раз за разом так и звонящий, все же следовало взять, бегать же голышом по чужой квартире казалось неудобным.
Вадим окинул ее взглядом, задержавшись на оголенной груди, и тоже осмотрелся.
- Футболка пойдет? Или чистую принести?
- Пойдет, конечно.
Смысл выделываться и искать другое, если Инна сама похлеще Вадькиной одежды вся по уши смешалась с его запахом. Так что напялила она на себя подкинутую ей мужскую футболку, как свою родную.
Девятнадцать непринятых звонков высветилось на экране. И да, все они были от мамы. Точнее маминых шестнадцать и три от отца, но это сути не меняло. А время? Время почти детское - чуть-чуть перевалило за десять вечера. Кошмар какой-то! С того времени, как только она вернулась в родную обитель после разрыва с Виктором, никакой личной жизни. Тотальный контроль.
Инна раздраженно вздохнула, а возле ее уха смеясь выдохнули:
- Маленькая девочка, - протянул, дразнясь, Вадька, обнял ее за талию и, задрав футболку, заскользил по ребрам. Губы коснулись шейного позвонка.
Этот негодяй, когда Инна просматривала телефон, без зазрения совести заглядывал ей через плечо и даже не скрывал этого.
Инна возмущенно пихнула проходимца локтем в бок и отойдя на пару шагов нажала на вызов. Мама взяла после первого гудка и тут же налетела с истеричным воплем.
- Инна, ты где?
- Я... у Вадима, - не стала она ничего придумывать и сказала как есть. - Не слышала просто, телефон в сумке был, - тут уже немного приврала, опуская ненужные подробности. Все равно пришлось выслушивать вполне ожидаемые причитания:
- Господи, опять Вадим. Связалась же с... - невнятное бубнение. - Позвонить нельзя было? - упрек.- Ушла и пропала. Мы тут с ума сходим, - снова упрек. - Вообще ни о чем и ни о ком не думаешь, - и еще один упрек. На все это отвечать было не обязательно, можно просто виновато сопеть и внимать. Внимать и сопеть, изображая раскаяние. Инка, закатив глаза и поджав губы, раздраженно покачивала головой.
