Он сверлит меня злобным взглядом, а его губы складываются в прямую линию.
— Два, — цедит он сквозь стиснутые зубы.
Думай, думай, думай.
Я фыркаю.
— О, я не собираюсь ссориться с тобой посреди Беркли-сквер. Иногда ты ведешь себя как ребенок!
Я круто поворачиваюсь и ухожу. Не знаю, зачем мне все это? Он как бомба замедленного действия, но я должна держать себя в руках. Джесси ведет себя глупо и неразумно, и я буду стоять на своем. Направляясь к Бонд-стрит, я чувствую, как он идет следом за мной, но не сбавляю шага. Здесь есть симпатичный бутик. Укроюсь там.
— Один! — кричит он.
Я продолжаю идти.
— Да пошел ты! Ведешь себя неразумно и несправедливо.
Понимаю, что испытываю судьбу, ругаюсь и не подчиняюсь, но уж очень я зла!
— Следи за языком! Что такого неразумного в желании поцеловать тебя?
Боже праведный. Неужели он настолько поглощен собой?
— Ты чертовски хорошо знаешь, что в этом неразумного. И несправедливого, потому что пытаешься заставить меня чувствовать себя из-за этого дерьмово.
Я вхожу в магазин, а он расхаживает взад-вперед по тротуару и время от времени заглядывает в витрину. Так и знала, что не пойдет следом. Не забываю о том, что Джесси выглядит взбешенным, и рано или поздно придется выйти из магазина, но мне нужно несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Начинаю бесцельно слоняться по бутику.
Ко мне подходит разодетая и накрашенная девушка.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Спасибо, я просто смотрю.
— В этом отделе все модели нового сезона. — Она проводит рукой по развешанным платьям и улыбается. — У нас прекрасные платья. Пожалуйста, просто спросите, если вам нужен будет другой размер.
— Благодарю.
Начинаю прохаживаться по рядам, замечая несколько действительно великолепных платьев — хотя цены на них и нелепы, но они все-таки великолепны. Беру облегающее платье без рукавов из кремового шелка. Оно короче, чем я обычно ношу, но очень красивое.
— Ты такое не наденешь!
Вскидываю голову и вижу, что Джесси стоит в дверях и глядит на платье так, будто оно может плеваться ядом. Ох, как неловко! Продавец смотрит широко раскрытыми глазами на Джесси и снова на меня. Посылаю ей вялую улыбку. Я в ужасе. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Бросаю на него самый враждебный взгляд и губами беззвучно произношу: «Иди на хрен», — а потом наблюдаю, как из его ушей вырывается пресловутый пар.
Поворачиваюсь к продавцу и сладким голосом спрашиваю:
— У вас есть что-нибудь покороче?
— Ава! — гаркает он. — Не дави на меня!
Игнорирую его, выжидающе глядя на продавца. Бедная девушка выглядит так, будто у нее вот-вот начнется приступ паники. Ее взгляд нервно мечется между мной и Джесси.
— Нет, не думаю, — шепчет она.
Ладно, теперь мне ее жаль. Не стоило втягивать ее в этот убогий спор из-за платья.
— Хорошо, возьму это.
Я с улыбкой протягиваю ей платье.
Она смотрит на меня, потом на Джесси.
— Размер ваш?
— Это десятый? — спрашиваю я. Буквально чувствую, как магазин сотрясается от его гнева.
— Да, но я бы посоветовала вам примерить его, — рекомендует она. — Мы не возвращаем деньги.
Ну, я собиралась рискнуть и купить без примерки, но за такую цену, вероятно, не стоит. Она провожает меня в примерочную и вешает платье на причудливый крючок.
— Позовите, если понадобится помощь.
Она улыбается и задергивает бархатную занавеску, оставляя меня наедине с платьем.
Я веду себя так же жалко, как и Джесси; намеренно на него давлю. Мы говорим о человеке, заставившем меня спать в зимнем джемпере в середине весны, потому что в квартире находился другой мужчина. Необходимо ли все это? Решаю, что да — он не может вести себя подобным образом.
Натягиваю платье, борясь с молнией на линии бюста, где она пересекает шов. Я не собираюсь сдаваться. Знаю, если перешить линию шва, все будет в порядке. Разглаживаю платье спереди. Выглядит прекрасно.
Отдернув занавеску, отхожу от зеркала в полный рост, чтобы хорошенько себя рассмотреть. Ух, ты! Платье сидит как влитое. Оно идеально подчеркивает оливковую кожу и темные волосы.
— О, Иисус, Мария и Иосиф!
Я поворачиваюсь и наблюдаю Джесси, который расхаживает взад-вперед, вцепившись в волосы. Выглядит так, будто его ударили электрошокером. Он останавливается, смотрит на меня, открывает рот, захлопывает его и снова начинает расхаживать. Меня это очень забавляет.
Он перестает расхаживать и смотрит на меня широко раскрытыми от боли глазами.
— Ты не... ты... ты не можешь... Ава... детка... ох, я не могу смотреть на тебя! — Он уходит, поправляя себя и бормоча какую-то чушь о невыносимой женщине и сердечных приступах. Я снова остаюсь наедине с платьем.
Ко мне осторожно приближается продавец.
— Платье выглядит потрясающе, — тихо произносит она, оглядываясь в поисках Джесси.
— Спасибо, я его возьму.
Снимается платье легче, чем надевалось. Я передаю его продавцу и одеваюсь.
Когда выхожу из примерочной, Джесси рассматривает какие-то туфли на очень высоких каблуках. Таинственное выражение на его прекрасном лице заставляет меня слегка растаять, но затем он замечает меня, оправляется и хмуро смотрит в мою сторону. И я вспоминаю... я на него злюсь. Достаю из сумки кошелек и вытаскиваю кредитку. Пятьсот фунтов за платье? Слишком расточительно, но разыгрываю дерзость. И это я назвала его ребенком? Просто нелепо. Откуда он взял, что имеет право распоряжаться моим гардеробом?
Продавец начинает упаковывать платье во великое разнообразие причудливой оберточной бумаги. Хочу сказать, чтобы она засунула его в пакет и покончила с этим, пока Джесси не разорвал его на части. Но, боюсь, бедная девушка потеряет работу, если сделает нечто столь обычное. Поэтому решаю промолчать и терпеливо ждать, пока она сделает свое дело.
Спустя целую вечность упаковки, складывания, активации карты и ввода пин-кода, продавец протягивает мне пакет.
— С удачной покупкой, мадам. Платье вам очень идет.
Она с опаской косится на Джесси.
— Благодарю, — улыбаюсь я. Так, как теперь выбраться из магазина? Оборачиваюсь и вижу Джесси в дверях, все еще хмурого и задумчивого. Направляюсь к нему с решительностью, которой не чувствую, и останавливаюсь перед ним. Я реально облажалась, но не позволю ему увидеть этого. — Отойди.
Он смотрит на меня, потом на пакет.
— Ты только что потратила несколько сотен фунтов впустую. Ты не наденешь это платье, —решительно заявляет он.
— Отойди, пожалуйста. — Я подчеркиваю слово «пожалуйста». Его губы сжимаются в линию, но он все же сдвигает свое высокое, поджарое тело в сторону, оставляя мне зазор для прохода.
Выйдя на улицу, направляюсь в офис. Прошло всего сорок минут моего обеденного перерыва, но я не собираюсь тратить остаток на споры о прикосновениях на публике и выборе гардероба. Сегодняшний день так хорошо начинался... когда я подчинялась.
Чувствую на шее его горячее дыхание.
— Ноль.
Я вскрикиваю, когда меня затаскивают в переулок и прижимают к стене. Его губы прижимаются к моим, бедра трутся о низ живота, неистовая эрекция под пуговицей ширинки очевидна. Он заводится, когда капризничают из-за платья? Наверное, это лучше, чем быть замученной. Пытаюсь сопротивляться вторжению его языка... немного. Ах... это не к добру. Я мгновенно поглощена им и потребностью ощущать его рядом. Обвиваю руками его шею, охотно принимая, впитывая вторжение и встречая его язык, удар за ударом.
— Я не позволю тебе надеть это платье, — стонет Джесси мне в рот.
— Ты не можешь указывать мне, что я могу, а что нет.
— Останови меня, — бросает он вызов.
— Это просто платье.
— На тебе это не просто платье, Ава. Ты его носить не будешь. — Он прижимается пахом к низу живота, ясно демонстрируя, что с ним делает это платье, и я знаю, он считает, будто другие мужчины будут реагировать также.
Безумец.
