- деликатно осведомилась секретарша.
- Совещание? Да-да, конечно…
Кабинет заполнился людьми. Каждый знал своё место за длинным столом, и каждый знал, когда и о чём он должен говорить. Колеснику оставалось, только молча кивнуть своему заместителю, чтобы совещание началось. Первым выступал начальник департамента экспортных операций. Михаил услышал только первые слова его доклада, но тут на его столе требовательно заморгала лампочка телефона, и он поднял трубку, жестом попросив докладчика не прерываться.
Воронин докладывал:
- Зашла в турфирму. Хотел прицепить к ней человека, но боюсь, что он засветится, а у меня народу мало. Что делать?
- Пробей пока эту фирму. Кто хозяин и так далее, - сказал Михаил негромко и положил трубку.
Докладчик, замолчав, смотрел на него.
- Продолжайте, продолжайте, - раздражённо махнул рукой Колесник. - Это по другому вопросу.
- Таким образом, сформировавшаяся тенденция вынуждает нас сделать однозначный вывод. Финансовые потоки должны быть незамедлительно перераспределены…
«Она пришла в турфирму, - повторил он про себя. - Наверно, ищет своего Сэма. Если его там нет, отправится к нему в ночной клуб? Что ж они, не могли встретиться на нейтральной территории? Неужели у них нет конспиративной квартиры для таких свиданий?»
Он уже не слушал выступающих, мрачно чертя кружочки и стрелочки на листе бумаги. Совещание подходило к концу, когда Воронин снова вышел на связь:
- Михаил Анатольевич, родной! Худшее подтверждается! Из турфирмы она поехала в адрес. Прямиком в адрес. Ребята из наружки довели её до дома, засекли хату. Уже пробили квартирку, левая квартирка. Она её сняла у тётки на Садовом, у Курского, тридцатка за день, расплатилась за три дня вперёд.
- Значит, были деньги…
- И мужик там. И сейчас они там кувыркаются.
- Откуда это известно?
- Целую операцию ребята провели. Очень остроумно. Короче, рули сюда, будем её за жопу брать.
- Придержи язык.
- Извиняюсь, командир! Это же я в азарте! Адрес: Волочаевская, 16. Мы ждём во дворе.
Михаил записал адрес, сломав два карандаша. Встал и направился к дверям. Он не сразу сообразил, что все в кабинете смотрят на него. Не оглядываясь, бросил:
- Продолжайте, пожалуйста, без меня.
Изольда Артуровна удивлённо посмотрела на него.
- Машину, быстро, к пятому подъезду, - приказал он, на ходу набирая номер на мобильнике.
Сбегая по лестнице, он держал трубку у уха. Услышав голос Нины, почувствовал, как пересохло в горле.
- Дорогая, где ты сейчас?
- Здравствуй, милый. Я где? В агентстве.
- Долго там ещё будешь?
- Да. Впрочем, не знаю.
- Почему у тебя такой испуганный голос? - спросил он.
- Почему испуганный? Нормальный голос.
- У тебя всё нормально?
- Да-да, всё нормально, не беспокойся. А почему ты звонишь?
- Соскучился.
- И я по тебе скучаю, милый.
Банковский «гелендваген» уже стоял у подъезда. Михаил скомандовал:
- По Садовому, к Курскому вокзалу. Волочаевская улица. Успеем за десять минут?
Водитель поправил галстук:
- Ну, если под вашу ответственность…
- Гони!
Всю ночь Нина думала о том, что рассказал ей Саша. Ей было стыдно за ту минутную слабость, когда она разрыдалась в его объятиях. Нет, прошлого не вернёшь. А за будущее надо бороться.
Она верила, что в жизни не бывает ничего случайного. Всё связано между собой. И за всё приходится платить. Она жила с убийцей, и ей пришлось заплатить за это. И она расплатилась сполна.
Теперь у неё есть Михаил. Единственный, кто подал ей руку помощи. А теперь в помощи нуждается он сам, и неужели Нина бросит его в такой момент? Сейчас, когда Нина знала об опасности, грозившей Михаилу, она была готова на любые жертвы, чтобы отвести от него беду.
Что будет с ним, если она улетит с Сашей? Михаил пропадёт без неё. Он никогда не поймёт её поступка, и это предательство надломит его. А надломленный человек уже не может бороться. Нет, решила она. Мы будем бороться вдвоём. И они ничего с нами не сделают. Какие бы силы ни стояли против нас, мы всё равно, сильнее, потому что мы вдвоём…
Когда она пришла к Саше, тот открыл дверь раньше, чем она коснулась кнопки звонка.
- За тобой никто не шёл по дороге? Хвоста не заметила? - спросил он.
- Не заметила.
- Я смотрел в окно. Какие-то два парня вошли во двор сразу за тобой. Но куда они делись, я не видел. Ты одна в лифте поднималась?
- Конечно.
- Билеты принесла?
Она, молча, отдала ему паспорт, билет и остатки денег. Саша удивлённо поднял на неё глаза:
- Деньги-то зачем отдаёшь?
- Мне не надо денег. Я никуда не улетаю. Я остаюсь, Саша.
- Что?
- Наверно, я могла бы соврать тебе. Взять билеты для нас с Петькой, показать их тебе, сделать вид. Но я говорю правду. Из уважения к нашему прошлому, которого для тебя нет. Мы не летим. Мы бросаем тебя.
Он предостерегающе поднял палец и прильнул к дверному глазку. Было слышно, как подошёл лифт. Саша на цыпочках отошёл от двери и поманил Нину за собой. Они вошли в комнату, где Нина увидела несмятую постель и пистолет на столе.
Саша спрятал оружие за пояс и подошёл к окну, глядя между штор.
- Значит, не летите? Значит, бросаешь меня?
- Ты просил помочь, я помогла. Теперь ты можешь исчезнуть из страны. И из нашей жизни.
- А Петька знает, что я исчезаю из вашей жизни?
- Ты считаешь, ему надо об этом знать?
- Не каждый год мальчик теряет отца.
Нина горько усмехнулась:
- У Пети получается - каждый. Сначала я врала ему, что ты жив, что уехал в Грецию, и у тебя всё хорошо. Он знал, что ты умер, знал, что я вру, но делал вид, что верит мне. А теперь ты появился, живой, здоровый! Он снова обрёл тебя! И ты ему скажешь, что мы расстаёмся? Он же будет разрываться надвое. Пожалей его хотя бы сейчас.
- А мы с ним и не расстаёмся.
Нина порывисто шагнула к нему, чтобы видеть его лицо.
- Что это значит? Что это значит? Мы расстаёмся! Тебя нет в нашей жизни!
Саша покачал головой.
- Мы с тобой расстаёмся. А мы с Петькой - нет.
Нина обессилено опустилась на стул.
- Ты не смеешь трогать ребёнка.
- Смею. Он мой сын. Я и
