его голова все еще пребывала в тумане. Обсуждение может подождать. Вздохнув, Бен придвинулся ближе к ней.
Через минуту он понял, что Рауль смотрит на него и хмурится. Вероятно, потому, что он увидел одного потрепанного парня, одетого только в джинсы, с распущенными волосами и со следом укуса на шее. Анна, наоборот же, была идеально накрашена и опрятна.
Это, безусловно, выглядело так, будто она хорошенько поработала над ним, особо не вспотев. Не увлекшись им, по крайней мере.
Он тихо рассмеялся. Она выглядела такой собранной, потому что заскочила в душ и привела себя в порядок. На самом деле она улыбнулась ему в процессе сборов, сказав: «Я должна блюсти честь Домины при любых ситуациях».
Он мог бы присоединиться к ней, но его ноги были будто туго обмотаны резиновыми бинтами. И когда она провела руками по его влажной груди и сказала, что с удовольствием продемонстрировала бы своего потного сабмиссива публике, ему нечего было возразить ей.
Вернулась Узури с напитками на подносе.
Анна забрала пиво — бруклинский лагер — и передала его Бену, а затем взяла свою воду.
— Спасибо, Узури.
Анна кормила его закусками, оставив себе только пару кусочков. Она, Гален и Вэнс обсуждали методы поиска, компьютерные программы, которые она использовала для отслеживания беглецов, и уловки, используемые при смене документов.
В приятной дымке, в которую было погружено его сознание Бен потягивал пиво. В какой-то момент он понял, что опирается всем весом на ее ноги — сильная женщина, — в то время как кончики ее пальцев выводили узоры на его плечах.
Да, ему нравилось быть тут. А об остальном он подумает, когда в голове прояснится и настанет порядок.
На следующее утро Анна стояла в своей ванной с тестом на беременность, отсчитывая секунды до проверки.
Внутри осело болезненное ощущение, когда она подумала о том, как покинула Бена прошлой ночью.
Он все еще дремал, когда она выскользнула из его кровати, поцеловала и сказала, что ей нужно немного побыть «одной». И что они увидятся в понедельник.
— Какого хрена? — спросил он. Окончательно проснувшись, Бен попытался схватить ее за руку, но она отстранилась, чем подтвердила свое намерение. Облачившись в броню строгой Домины.
— Завтра, Бенджамин, — твердо сказала она. Несчастье в его взгляде ранило ее в самое сердце. — Увидимся в понедельник.
Она не стала ничего объяснять… потому что хотела для начала сделать этот тест. Не нужно беспокоить Бена, если она ошибается.
Закусив губу, с тяжелым камнем на сердце, она смотрела на то, как проявляются полоски на тесте. Еще до финальной секунды она уже знала результат.
Да, она действительно беременна.
Беременна.
Никаких сомнений. На трясущихся ногах она прошла через спальню и опустилась на кушетку.
Долгие минуты она просто сидела. Невероятно глупая реакция.
За окном спальни закричала чайка, словно визгливо смеясь.
— Не вижу ничего смешного, птичка. — Как, черт возьми, она могла быть беременна? Она принимала противозачаточные и не пропустила ни одного приема таблеток. Ни разу.
И тут она вспомнила. Это было подобно удару в живот. Ни разу… кроме того случая, когда она отравилась, и ее выворачивало наизнанку. Три дня рвоты. Три дня без таблеток.
Бен был единственным мужчиной, с которым она была. Но, черт возьми, он пользовался презервативом.
Кроме…
Ее охватило отчаяние, и она закрыла лицо руками. В тот первый раз, когда они были вместе, он вошел в нее и тут же спешно вышел. После того как он надел презерватив, они продолжили. И никто из них не придал этому особого значения. В конце концов, они оба проверялись в «Царстве Теней»… и она была на противозачаточных.
Пристрелите меня немедленно.
Но у нее же были месячные после этого. В апреле, так ведь? Она поджала губы. На самом деле у нее тянуло живот, и были небольшие выделения — достаточно, чтобы она подумала, будто месячные пришли.
Как давно это было? Она нахмурилась. София родилась в конце марта, и именно тогда они с Беном впервые занялись сексом. Сейчас был май.
Она была на шестой неделе беременности? Не может быть.
Может. Она положила руку на живот и сглотнула.
Неудивительно, что всю прошлую неделю у нее не было аппетита по утрам, и она восполняла это, наедаясь, как лесоруб, вечером того же дня. Она беременна.
У меня будет ребенок.
Ее охватило чувство безграничной радости. Комната, казалось, стала ярче. А затем тревога холодными пальцами скользнула по спине. Потому что это было неправильно. Она не замужем. Не готова к этому.
У нее вырвался печальный смешок. Ее пугали перемены, и она тщательно оберегала свою упорядоченную жизнь. Похоже, упорядоченность вылетела в окно.
Она собиралась стать матерью-одиночкой. Это было просто… невозможным. Анна тяжело сглотнула. Как она скажет об этом Бену? Или своей семье?
Отца хватит удар.
Мама будет… Она планировала сегодня навестить маму и поздравить ее с Днем Матери. Какая ирония. «Поздравляю, мама. Ты станешь бабушкой».
Но мама поймет ее. И после того, как первое потрясение от новости пройдет, она отлично это воспримет.
А как насчет работы? Анна вцепилась в кушетку и уставилась в стену. Представила себя глубоко беременной и гоняющейся за беглецом. Ее работа не очень подходила… беременной женщине.
О, Господи, полная неразбериха.
Ей придется уволиться, не дожидаясь конца беременности.
Потому что единственная альтернатива — прервать беременность. Но все внутри нее отвергало эту идею. Мой малыш. И Бена. Наш. Ее обдало теплом, когда она подумала, какая комбинация их генов может получиться. Норвежские и французские — отличная смесь.
Как она собирается рассказать Бену? Анна встала и вышла на балкон. Стояло спокойное туманное утро. Серая пелена накрыла мир, размывая очертания берега и стирая горизонт. Невидимые волны шумели на пляже.
— Бен, дорогой. Ты станешь отцом, — она положила руки на перила и представила его реакцию.
Он не разозлится. И он любит детей.
Проблема в их отношениях. Потому что ему не нравится быть ее рабом. Она потерла грудь, пытаясь облегчить боль внутри.
Он не был счастлив.
Он говорил ей, что у него все хорошо. Что ему нравится быть ее рабом, но… на самом деле? По правде? Раньше он был достаточно убедительным, чтобы она не обращала внимания на знаки, потому что не хотела их видеть. Потому что она была трусихой.
В постели у них вообще не было никаких проблем. В остальное время… он сопротивлялся такому образу жизни.
Если она скажет ему, что беременна, он начнет ее защищать
