него пересохло во рту.
— Да. Я так и подумал, — он провел свободной рукой по волосам, испытывая искушение дернуть за них. Блять.
— Эти протоколы смущают тебя, — она, прищурившись, смотрела на него. — Вначале все было в порядке, но вместо того, чтобы привыкнуть к ним, у тебя возникли проблемы.
Он кивнул.
— Послушай, Анна.
— Кто? — выражение ее лица вспыхнуло холодом.
Его ошибка. Но, видите ли, это была еще одна проблема. Ее звали Анной.
— Госпожа, я — не раб. И даже не в полной мере сабмиссив. Я полностью поддерживаю эту тему в спальне, но не в остальное время. Мне не нужно, чтобы ты принимала за меня все решения. Я не ребенок.
— Но… — ее голос дрогнул. — Ты говорил, что это то, чего ты хочешь. И потом, позже, когда я спрашивала тебя про дискомфорт, ты сказал, что это просто ПТСР. Ты говорил правду?
Черт.
— Нет.
Она вздрогнула.
— Прости, Анна. Я облажался. Просто выигрывал время. Я думал, мне нужно больше времени. Но понял, что мне не подходит такой образ жизни.
Ее лицо оставалось бесстрастным, но он видел ужас в ее глазах.
— У меня никогда не было раба, который возмущался бы из-за того, что приходится выполнять такие мелочи. Который не хотел бы мне служить.
Господи, он причинил ей боль. Он знал, что все пойдет наперекосяк, и у него был чертов талант к разговорам.
— Я не хочу отказываться от наших отношений, но я не хочу… не могу вести себя так, будто у меня нет мозгов, — его челюсть была напряжена, и слова прозвучали сердито.
Она выглядела так, словно он влепил ей пощечину.
— Я так к тебе и не отношусь, — Анна выдернула ледяную руку из его ладони. Ее лицо ничего не выражало. Она отстранялась от него. Замыкалась в себе.
Отдалялась от него.
И, черт возьми, она не относилась к нему так, будто он был тупицей. Вовсе нет.
— Анна. — Блять. — Госпожа, я не имел в виду…
— Стоп, — она подняла руку, и та дрожала.
Боже. Черт.
— Я… — она медленно глубоко вдохнула. — Хорошо. Я должна осознать, что ты не был честен со мной, — она говорила высоким голосом, но тон был спокойным. Он бы предпочел, чтобы она швыряла в него вещи. — Мне нужно некоторое время, чтобы подумать об этом. Возможно, тебе тоже. Как насчет того, чтобы мы, — она сделала еще один глубокий вдох, — взяли паузу на пару дней и потом поговорили снова. — То, как она попыталась улыбнуться, ранило его глубоко внутри. — Пересмотрели договоренности между нами.
Они застряли в тупиковой ситуации, поэтому взять паузу было умным решением. Почему у него было такое чувство, будто она решила с ним разойтись? Но она использовала фразу «пересмотреть договоренности», а он просто напрямую вывалил это все на нее. Черт бы его побрал, он не должен был врать ей раньше.
— Отлично, пересмотрим договоренности, — он взял в руку ее маленькую ладошку. Холодные маленькие пальчики. Неподвижные.
Что он натворил?
Бен медленно и глубоко вдохнул.
— Я отправляюсь в Эверглейдс на ближайшие несколько дней, как насчет того, чтобы встретиться в «Царстве Теней»? Я вернусь в субботу, и у нас обоих нет дежурств в клубе в эти выходные. Надеюсь, мы сможем подкрепить сценой то, что решим?
Его надежда почти умерла, пока она, наконец, не кивнула.
— В субботу.
Отлично. Они поговорят. А потом будет сцена и занятие сексом, потому что у них никаких проблем с общением во время секса.
— До встречи.
Пожалуйста, не сдавайся, Анна.
Уходя, он задался вопросом, не уничтожил ли он сейчас то, что искал всю свою жизнь.
Анна слышала, как он сошел с веранды, прошел через дом, и каждый тяжелый шаг ощущался так, словно превращал в пыль частичку ее ноющего сердца. Минуту спустя входная дверь открылась и закрылась.
Даже когда ее захлестнуло отчаянием, она не сдвинулась с места. Если хотя бы шевельнется, она… сломается.
Ее разум зациклило в бесконечном повторе: она видела, как он уходит, снова и снова. Видела его грубое лицо, шрам на подбородке и то, как один волосок на его левой брови все время выбивается, горбинку на его сломанном носе.
Он ушел. И она позволила ему уйти. Ничего… не сделала. Слезы катились у нее по щекам. Она слышала, как стекала каждая слезинка.
Я собираюсь родить от тебя ребенка, Бен.
Я люблю тебя, Бен.
Не оставляй меня. Пожалуйста.
Я изменюсь.
Слова, которые она не сказала, душили ее.
Ему не следовало лгать ей раньше. Но она должна была дать ему возможность высказаться. Должна была раньше раскусить его ложь. У него были свои желания, и она их игнорировала.
Понимая это сейчас, она чувствовала себя жалкой. Никудышная она Госпожа. И бездумная любовница.
Хотя раньше у нее никогда не было настоящего любовника. И она должна признать, что с обучением на ходу дела обстояли плохо.
Темнота сгустилась вокруг дома, заползая на веранду, стирая пляж, залив и линию горизонта.
Ночь вступала в свои права. Анна наблюдала, как на небе появлялись первые звезды. Взошла луна, и ее бледный свет упал на черные волны, раскалываясь на блики, рассеянные по океану.
Он ушел.
Холодными пальцами Анна взяла саксофон и заиграла.
Она играла океану, звездам и луне, которая двигалась по небу и опускалась на запад.
Как долго она уже здесь сидит? Минуту спустя Анна поняла, что мелодия, которую она играет — это песня Уитни Хьюстон «Я буду любить тебя всегда».
О, ничего себе. Она резко потрясла головой. Как невероятно сентиментально. Вздохнув, она вытерла слезы с лица.
Хватит.
Нельзя так жалко себя вести. Может быть, она настолько эмоциональна из-за ребенка, но кто тут главный: она или ее нерожденный малыш?
Соберись, Анна.
Приняв горячий душ, она поела, не обращая внимания на тошноту. Внутри нее рос ребенок, которого нужно было лелеять… и разве это не поразительно?
На рассвете она заставила себя прогуляться по пляжу, чтобы свежий утренний бриз мог вывести ее из ступора.
А потом она села в своей гостиной и попыталась немного поразмыслить логически. Когда слезы снова навернулись на глаза, она решила, что это гормоны и не позволила себе отвлекаться.
Думай, Анна.
Но она снова топталась на месте. Он не хотел, чтобы она была его Госпожой.
Она была недостаточно хороша, чтобы удержать его. Но она ведь и прежде не была достаточно хороша, не так ли? Она всех подвела.
Услышав внутренний голос, она решительно помотала головой и зарычала на себя. Это тупые инфантильные мысли. Она хорошая Госпожа
