тобой.
— Обещаешь?
— Даже не сомневайся.
Следующий его поцелуй был полон будущего, в котором она еще не до конца была уверена, но она вцепилась в него и все равно ответила.
* * *
— Значит, все решено?
Дедушка Хэл вошел в спальню Натали и осмотрелся. Натали кивнула, застегивая молнию на чемодане. Она развернулась к дедушке, и с губ сорвался рваный вздох.
— Ты же понимаешь, почему я должна поехать, правда?
— Понимаю. — Он взял ее руки в свои узловатые пальцы. В голубых глазах светилось сочувствие. — Я совершил много ошибок со своими мальчиками, Натали Грейс. В последнее время, с возвращением Джеффри, я начал исправлять их, надеюсь. Но твой отец...
— Знаю. Он упрямый.
— Он во многом винит меня. В смерти твоей бабушки. Считает, что я должен был сделать больше. Быть настойчивее, несмотря на то, что в конце она отказывалась от лечения. Не уверен, что мы когда-нибудь преодолеем это.
— Знаю. Но я молюсь, чтобы вы смогли. И ты, дедушка, помолись за меня. Помолись, чтобы я справилась.
— Хорошо, дорогая. — Он поцеловал ее в лоб. — И еще я буду молиться, чтобы ты скорее вернулась к нам. Домой, где твое место.
— Спасибо тебе за все. — Эмоции мешали говорить. — Я чувствую, будто здесь заново нашла себя. Я ни за что не потеряю это во второй раз.
От улыбки по его обветренному лбу побежали морщины.
— Натали Грейс, я когда-нибудь говорил тебе, что значит «Майлиос»?
Она покачала головой.
— Это старинное шотландско-гэльское имя. Оно значит «слуга Иисуса».
Натали улыбнулась в ответ и сжала дедушкины ладони:
— Оно идеальное.
На его лице мелькнуло сожаление.
— Я не всегда соответствовал ему. Кое-кто может посчитать, что это неподходящее имя для винодельни, но твоя бабушка думала иначе. Она говорила, что оно будет напоминать нам, что всеми своими делами мы служим Богу.
— Я запомню.
Он положил ладонь на ее голову:
— Да пребудет с тобой мир, Натали Грейс.
Натали закрыла глаза, получая дедушкино благословение, и охотно прониклась новым чувством настоящей сопричастности.
Когда Натали звонила сообщить маме о своих планах приехать домой, она не знала, какого приема ждать. Соизволит ли отец хотя бы поздороваться с ней.
Он почти ничего не сказал, когда она приехала поздно вечером в пятницу. Мама предлагала чай, еду, расспрашивала о дедушке, но разговор вышел напряженным и нерешительным. А отец продолжал настороженно поглядывать на нее.
Как будто знал, зачем она приехала.
На следующий день после раннего завтрака с Лаурой, придавшего ей необходимую поддержку, Натали присоединилась к родителям за обедом. День выдался прохладным, но солнечным. Они сидели на застекленной веранде, примыкающей к кухне, и Натали смотрела на сад, в котором когда-то играла с Николь.
— Помнишь год, когда Николь решила побить рекорд по выполнению колеса?
Воспоминание появилось из ниоткуда и вызвало улыбку. Натали повернулась к родителям и посмотрела на их ошарашенные лица.
Папа медленно положил десертную вилку на белую фарфоровую тарелку, усыпанную шоколадной крошкой. На его лице ужас смешался с изумлением. Мама слегка прижалась к спинке стула, в воздухе повисла пауза.
— Она так и не побила рекорд, но точно повеселилась. — Мамин шепот окутал их тонким шелком.
Впервые за много лет воспоминания о Николь озвучили.
Приняли.
Глаза защипало, но Натали все равно улыбнулась:
— Дедушка напомнил мне про то лето, когда они с бабушкой брали нас на пляж на выходные и выяснилось, что у меня аллергия на моллюсков.
В пустоте раздался внезапный смешок мамы:
— Ох, твоя сестра расстроилась. Не понимала, почему мы хотели, чтобы вы вернулись домой. «Ладно, она чуть не задохнулась до смерти, но сейчас-то с ней все хорошо», — повторяла она. Мне казалось, что ее больше раздражало то, что тебе уделяли все внимание.
— Это похоже на Ник. — Натали коснулась места на шее, где раньше висел кулон сестры. — Интересно, чем бы она занималась сейчас.
Папа хохотнул, звук был таким неожиданным и поразительным, что они обе повернулись к нему. В его глазах блестели годы невысказанного горя. Он обреченно пожал плечами, как будто тоже это знал. Знал, что пришло время отпустить.
— Она или боролась бы за президентское кресло, или возглавляла бы корпорацию больше моей.
— Правда? — Натали покачала головой. — Я всегда представляла, что она работала бы с тобой.
— Не думаю. Твоя сестра рулила бы собственным шоу.
Его неприкрытая улыбка была такой незнакомой, что Натали потребовалось мгновение, чтобы осознать ее.
— Может быть.
Она откинулась на спинку стула, наблюдая за парой белых плачущих горлиц, порхающих вокруг купальни для птиц позади патио.
— Больше не так больно, — тихо сказала она, — говорить о Ник. Вспоминать.
— Нам не надо было прекращать. — Мама шмыгнула носом и вытерла глаза. — Почему мы перестали?
— Из-за меня. — Натали взяла маму за руку и крепко сжала. — Потому что я не могла справиться со смертью Николь, и каждый год с тех пор походил на бой. Но я думаю, что наконец готова отпустить. Я начала исцеляться.
— Натали.
Отец нахмурил лоб, в его голосе прозвучало предупреждение. Натали знала, что он будет возражать. Но ей необходимо это сделать, одобряет он откапывание прошлого или нет.
— Все в порядке, папа. — Она сосредоточилась на матери. — Мама, мне нужно рассказать тебе кое-что.
— Что такое, солнышко? — Мама подалась вперед, в ее вопросе звучало беспокойство. — У тебя снова проблемы? Я так и знала, Билл, я тебе говорила…
— Джейн. — Папа прочистил горло и скрестил руки на груди. — Просто послушай.
Сердце Натали колотилось, но она представила, будто рядом сидит Таннер и молчаливо поддерживает ее. И заставила себя говорить.
— Мама, правда в том, что у меня были проблемы. После того как Питер... ну, начались кошмары, воспоминания. Я вам не рассказывала, потому что не хотела, чтобы вы переживали, и… на этот раз я хотела справиться сама.
— О, Натали. — На отцовском лице промелькнули воспоминания о прошлом. — Мне так жаль.
— Не надо было отправлять тебя туда! — Мама округлила глаза. — Если бы я только знала...
— Нет. — Натали покачала головой. — Я рада, что поехала. Мне это было надо. Я посещала психолога в Сан-Франциско и
