Я так и думала. Но не думаю, что все так просто, папа. — Натали грустно улыбнулась ему.
— Да, я и не предполагал, что это будет просто. Но я винил их — и себя — особенно за то, что произошло потом. Натали, я не должен был говорить тебе, что лгать хорошо. Я сожалею об этом. И я сожалею, что был так строг к тебе все эти годы, прости, если тебе казалось, что это твоя вина. Это говорило мое собственное чувство вины.
Натали сидела, замерев, под градом его слов. Гадая, правда ли он имеет это в виду.
— Дедушка знает, что ты винишь его. Он также думает, что ты считаешь его ответственным за смерть бабушки. Это правда?
Отец поднял голову, его лицо побледнело.
— Натали, у нее был рак. Они отказались от лечения, потому что он сказал, что они молились и почувствовали, что это Божья воля, чтобы она умерла в покое. Чушь.
— Папа, она много лет получала химиотерапию. Она устала. Дедушка сказал, что она была готова. Они оба были.
— А я не был.
Часы на камине отсчитывали время. Время, которое она не могла повернуть вспять. Каким-то образом им придется найти способ отложить воспоминания, собрать разбитые кусочки своих жизней, сложить их на костер прошлых ошибок и смотреть, как они сгорят до пепла.
Натали поднялась на ноги и встретилась глазами с отцом:
— Жизнь коротка, папа. Примирись с ней.
Он пересек кабинет, помедлил, потом положил ладони ей на плечи.
— Мудрые слова от человека, который несколько месяцев назад едва ли мог сказать пчеле «бу-у».
Она кивнула:
— Полагаю, я наконец выросла.
Теперь воспоминания пели, напоминая ей о мужчине, которым он когда-то был, об отце, на которого она смотрела с обожанием.
И прощение ощущалось как сладкий дождь на иссохшую от жажды почву ее души.
— Я не виню тебя за то, что произошло, за то, что хранил мою тайну. — Она как-то умудрилась улыбнуться сквозь слезы. — Я люблю тебя, знаешь. Ты мой папа. Куда бы я ни поехала, я всегда буду рада тебе.
Он поднял дрожащую руку и погладил ее по щеке.
— Спасибо, Натали Грейс, — наконец сказал он. — Ты несешь имя своей бабушки с достоинством и честью. Она бы гордилась женщиной, которой ты стала. Я горжусь.
— Правда? — Улыбка Натали стала шире.
— Всегда гордился. — Его кривая улыбка напомнила о счастливых временах. — И ты права, я все еще твой отец. Так что жду, что этот мальчишка приедет и поговорит со мной, прежде чем вы вдвоем сбежите в закат.
— Папа. — С губ сорвался смешок, и Натали обняла отца. — Думаю, ты увидишь, что Таннер — мужчина с безупречной репутацией. Но не рассказывай мне, если он поговорит с тобой. Не хочу слишком обнадеживаться.
— Ладно. — Отец взял ее под руку, и они вместе вышли из кабинета. — Если он тебя упустит, то он дурак. Но я вижу на горизонте свадьбу.
— Видишь?
— Только ради всего святого, не позволяй матери отвести тебя к тому ужасному дизайнеру, который шил платья подружкам невесты на свадьбу твоей кузины в прошлом году. Абсолютно жуткие.
Общий смех вызвал у нее улыбку.
— Ужасающие. Фиолетовые. Почти неоновые. У меня было такое чувство, что всем надо надеть солнечные очки.
— Да, надо было. Ох уж эти Харрисы. У меня весь день была с собой фляга со скотчем. Только маме не говори.
— Папа.
Натали ухмыльнулась, и он поднял глаза к небу:
— Хорошо-хорошо. Больше никаких тайн. Можешь ей рассказать.
Натали взболтала красную жидкость, посмотрела на свет, понюхала и попробовала. Дедушка Хэл сделал то же самое, и они широко улыбнулись друг другу.
— Ну? — с явным нетерпением спросил дядя Джефф.
Дедушка Хэл попробовал еще и поставил бокал:
— Ты не растерял способностей, сынок. Оно превосходно.
— Спасибо.
Джеффри улыбнулся, обошел стойку, убирая за последними посетителями. В колонках тихо играли рождественские гимны.
— Это формула Таннера. Я только немного подправил.
Он хорошо выглядел, загорелый, отдохнувший и очень спокойный. За недолгое время после своего возвращения Натали заметила большие изменения и в Саре. Она практически светилась.
Джеффри мыл бокалы, а Хэл взял полотенце, чтобы их вытирать. Они устроили импровизированный дегустационный зал, пока строится новый. Это будет обитое сосной, солнечное помещение с большими окнами и видом на озеро. Молва распространялась, и число посетителей стабильно увеличивалось. Как и прибыль.
— Поскольку вы оба здесь, — сказала Натали, проверяя их настроение, не совсем уверенная в их реакции. — Я пригласила родителей присоединиться к нам на Рождество. Вчера вечером я разговаривала с мамой, и похоже, что они приедут.
Хэл прекратил вытирать бокалы и поднял кустистые брови:
— Правда? Билл согласился?
Джефф покачал головой:
— Не радуйся раньше времени, ребенок.
— Я просто хотела, чтобы вы знали. Чтобы вели себя хорошо. — Оба мужчины закатили глаза, и Натали засмеялась. Это будут интересные праздники. Ее мысли вернулись к бизнесу. — Таннер обалдеет, когда увидит, как много уже сделано по дегустационному залу. У них здорово получается.
— А когда Таннер возвращается домой? — поинтересовался дедушка Хэл.
Натали вздохнула и погладила Гвен. Как только она ступила на территорию «Майлиос», собака бросила Сару и ни на шаг не отходила от Натали.
— Точно не знаю. Вчера вечером сказал, что, наверное, после Рождества.
— Надеюсь, что быстрее. — Дядя убрал бокалы. — Теперь, когда бизнес набирает обороты, он нам пригодился бы.
— Дети хорошо привыкают, но я не хочу его торопить.
Но сердце все равно забилось быстрее от желания снова увидеться.
Дядя Джефф понимающе улыбнулся:
— Иногда мужчине требуется толчок в верном направлении, Натали. Поверь знающему человеку.
— Он вернется, когда будет готов.
Она до боли соскучилась по Таннеру, но никогда не чувствовала такого умиротворения. Единственный человек, которого ей не хватало для счастья, находился в другом штате.
* * *
Подавив разочарование, Натали помогала Саре мыть посуду после завтрака. Ее родители приехали вчера, но ужин вышел неловким. Отец с дедом как будто ходили друг вокруг друга на цыпочках, избегая любых серьезных тем, и Натали начала опасаться завтрашнего Рождества.
— Ты не можешь их заставить, солнышко. — Когда они помыли посуду, Сара налила ей еще чашку кофе. —
