Напряжение в его плечах исчезает, когда он делает шаг ко мне и хватает меня за руку.
— Черт. Мне так жаль, Мия. Я не хотел.
Я отталкиваю его руку.
— Отпусти Лэндона.
— Я не могу этого сделать. Он – яд, который нужно уничтожить с корнями…
— Я уйду от него. Я больше не буду с ним связываться, так что просто отпустите его.
— Нет, не уйдешь, — Лэндон борется с хваткой Джереми впервые с тех пор, как я пришла сюда. — Давай, сломай мое чертово запястье, Джереми.
— Оставайся, блять, неподвижным, — Джереми изо всех сил пытается удержать его на месте.
— Помни, Сесили полюбила меня первым, — голос Лэндона стал до жути спокойным. Даже дразнящим. — Она любила меня так сильно, что фантазировала обо мне и называла меня своим принцем. Она любила меня так сильно, что подарила мне полные любви глаза задолго до того, как появился ты. Не говоря уже о том, что в детстве мы вместе купались. Чертовски голые. Тебе, наверное, очень не нравится, что ты всегда будешь для нее вторым выбором.
— Ты, маленький, мать твою… — Джереми выкручивает запястье, и лицо Лэндона скривилось, но он не издал ни звука.
В один момент я стою рядом с Николаем, а в другой – бью Джереми по руке. Он настолько ошеломлен, что теряет хватку на запястье Лэндона.
Я помогаю ему подняться, и он встает на ноги. Однако его рука остается в подвешенном состоянии.
— Все в порядке? — показываю я, проглотив комок в горле.
Лэндон даже не проверяет, все ли в порядке с его запястьем, когда хватается за мою щеку своей здоровой рукой.
— Ты никуда, блять, не уйдешь. Ты меня поняла?
— Уходи, — показываю я.
— Я убью этого ублюдка к чертовой матери, — Николай подходит ближе, но я качаю головой.
— Просто уходи, — я подталкиваю Лэндона к двери.
Он не делает ни шагу.
— Брэндон снаружи, — показываю я. — Он тоже может оказаться в опасности.
Его верхняя губа приподнимается в оскале, и он огрызается.
— Какого хрена этот тип здесь делает?
— Он беспокоится о тебе. Пожалуйста, уходи, Лэндон. Ради меня. Пожалуйста.
Я не сомневаюсь, что если он задержится здесь еще на минуту, то снова спровоцирует их, и они выполнят свою угрозу.
— Ты никогда не оставишь меня, и между нами не будет конца, — говорит он, игнорируя всех присутствующих, и целует меня в коротком страстном поцелуе. Я чувствую только вкус крови, когда Киллиан отталкивает его от меня.
И вот он уже за дверью.
Я делаю длинный вдох, затем бросаю взгляд на трех парней, которые, как мне казалось, были ближе всего ко мне.
— Что? — сказал Киллиан. — Ты должна была догадаться, что это произойдет. Этот ублюдок поступил с нами гораздо хуже.
— Нет ничего хуже, чем сломать скульптору гребаное запястье, Киллиан! Поставь себя на его место. Как бы ты пережил свою медицинскую карьеру, если бы тебе сломали запястье?
— Тебе нужно перестать защищать этого ублюдка, Мия, — говорит Джереми.
— Не тогда, когда вы все на него ополчились.
— Почему Брендон здесь? — спрашивает Николай из ниоткуда.
— Что? — я показываю.
— Только что ты сказала, что Брэндон здесь. Почему он здесь?
— Он написал мне, что ты мог причинить боль Лэну, что оказалось правдой, и я сказала ему, чтобы он встретился со мной здесь. Я рада, что так и сделала. По крайней мере, он сможет довезти Лэна.
— Мия… — он рычит и бросается в мою сторону.
— Я еду домой, — объявляю я. — В Нью-Йорк. Здесь у меня явно нет никакой рациональной поддержки. Майя мне солгала, а ты меня заткнул.
Он ругается под нос, когда я проталкиваюсь мимо него к двери.
Может быть, разговор с мамой и папой – это мой лучший шанс защитить хрупкий замок счастья, который я строила.
Глава 35
Мия
Дом всегда был моим убежищем. Местом, где я могу отключиться от мира и быть самой собой.
Не то чтобы мне было трудно оставаться собой в любом другом месте, но, когда я нахожусь в присутствии мамы и папы, я снова чувствую себя ребенком. Возможно, даже веду себя по-детски.
Как только мы с Майей переступили порог дома, нас встретило сияющее лицо мамы. Она одета в элегантное бордовое платье длиной до колена с поясом, подчеркивающим ее фигуру песочные часы. На плечи наброшен белоснежный пиджак, придающий ей изысканность.
Ее глаза сверкают мечтательной голубизной, когда она заключает меня в медвежьи объятия. Как только я вдыхаю ее тепло, меня ни с того ни с сего охватывает желание разрыдаться.
Внезапно я стала той маленькой девочкой, которая оказалась в ловушке в темноте, не имея выхода. Этот момент похож на тот, когда они с папой нашли меня.
То же самое чувство я испытала, когда он лично приехал встречать меня в аэропорт после приземления нашего частного самолета.
Да, у моих родителей есть частный самолет. Вообще-то это был мамин подарок от папы на годовщину свадьбы. Дедушка очень ругался по этому поводу, но папа сказал ему, что именно благодаря ему у их семьи столько денег, и если он решит, что купит жене самолет или саму Луну, то он не имеет в этом права голоса.
Дедушка Михаил более старомоден, чем английская монархия, но он присутствует в нашей жизни все время. Хотя он иногда конфликтует с папой, на самом деле они очень хорошо ладят. Мама говорит, что они поздно с папой нашли друг друга, и, наверное, поэтому дедушка относится к нам с большим вниманием, чем к другим внукам. Он балует нас с самого детства и никогда не скрывал, что мы его любимцы.
Уже в преклонном возрасте он выучил ради меня язык жестов и часто приглашал нас в гости несмотря на то, что у него было бесчисленное множество других внуков.
Поэтому неудивительно, что он тоже ездил с папой в аэропорт. Дедушка сказал, что сначала хочет увидеть «своих девочек». Ему позвонили и сказали, что у одного из моих дядей какие-то проблемы, и мы расстались в аэропорту, но не раньше, чем он сказал нам, что мы должны провести с ним день или два, прежде чем вернемся к «безвкусным» британцам.
Они с папой согласны, что нам следовало остаться на территории США, чтобы они могли за нами присматривать.
Мои пальцы впиваются в мамину спину, наверное, сильнее, чем нужно. Но она не жалуется и даже гладит меня по волосам.
— Я так по вам скучала. Не могу поверить, что я не обнимала своих малышек несколько месяцев подряд.
— Моя очередь, — Майя практически отталкивает меня, чтобы обнять маму.
Отец обхватывает меня за плечи, и я обнимаю его за талию, прислоняясь головой к его груди. С юных лет папа всегда придерживался умного, непринужденного стиля, и костюмы, например, его нынешний черный от Армани, ему идут лучше, чем моделям. Когда они с мамой появляются на публике, то привлекают больше внимания, чем знаменитости.
Это одна из причин, почему я предпочитаю не встречаться с ними часто. А вот Майя на эту ерунду ведется, считая, что ей внимание нужно не меньше, чем воздух.
Однако я жажду общения с родителями наедине. Находясь в их окружении, я слишком нуждаюсь в том, чтобы отвлечься от своих мыслей. Поэтому крепче прижимаюсь к отцу. От него пахнет кедровым деревом и безопасностью. Этот запах напоминает мне о том, как они впервые нашли меня в подвале. Когда папа нес меня на руках, я спрятала лицо у него на груди и была так неподвижна, что даже не помню, как моргала.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы наполнить им свои легкие и понять, что все наконец-то закончилось.
Или же нет?
Не закончилось. Не тогда.
Не сейчас.
Мама отстраняется от Майи, чтобы погладить ее по лицу.
— Вы так выросли, девочки. Вы прям сияете.
— Конечно, — Майя откидывает волосы, а затем чмокает маму в щеку. — Мы берем пример с лучших.
— Откуда, интересно, у тебя такие сладкие речи? — мама бросает на папу знающий взгляд.
