Проходя мимо музея, Эйприл увидела, что в одних из его боковых ворот торчит наполовину втиснувшийся в них крытый грузовик. В здание вносили какие-то ящики — похоже, передвижная выставка. В одном из обычных фанерных ящиков без крышки были уложены пустые картинные рамы. Эйприл вспомнила, как они с Кейт ходили в этот музей на выставку картинных рам. Кейт, слава Богу, уже вышла из госпиталя и поправлялась дома.
— Почему ты осталась у меня на кухне, когда я сказала тебе уходить? — спросила Эйприл у Кейт при их первом свидании в госпитале.
— Я подумала, что у вас был любовник, — спокойно заявила Кейт, — и хотела провести расследование и установить, кто это.
Насколько было известно Эйприл, идентификация ее любовника была одной из тайн, которую Кейт еще не раскрыла.
— Черт побери, женщина, как ты можешь так рисковать?
— Не ори на меня, пожалуйста.
— Ты стоишь того, чтобы на тебя орали, — бушевал Блэкторн, прибывший вечером в офис, чтобы сменить все еще разгневанную Карлу. — Ты намеренно сбежала от Карлы, лишив ее возможности исполнять свои обязанности.
— Мне надо было немного размяться. Что я могла сделать, если Карла не поспевала за мной?
— Ты поступаешь, как идиотка!
— Нет, Роб. Если даже убийца умеет кататься на роликах, в чем я сильно сомневаюсь, уверена, он вряд ли имел при себе пару коньков. Мне надоело сидеть взаперти и я устала трястись от страха, что на меня нападут, всякий раз, как выхожу подышать свежим воздухом! Я не могу так жить. И не буду. Пришло время поставить все с головы на ноги. Пришло время встретиться с ними лицом к лицу, а там посмотрим, чья возьмет.
— Но если их до сих пор не взяла, это совсем не значит, что…
— Я в это не верю. Думаю, что убийца испытал не меньший стресс, чем я. А может, даже больший. Кроме того, я начинаю думать, что мать была во многом права. «Овладейте своей силой. Станьте творцами собственной судьбы». Да, елки-палки, Роб, если я собираюсь продолжать ее дело, мне необходимо решить для себя самой, верю я в принципы Рины или нет.
— Вера в собственные принципы свела Рину раньше времени в могилу.
— Может, и так. Но если мы поверим в то, что она говорит о своем личном опыте, то придем к выводу, что Рина умерла бы еще раньше, если бы не нашла, во что поверить. Она собиралась покончить с собой, помнишь? Тебе не кажется это странным? У Рины, казалось, было все. Но она не была счастлива. Она решила изменить свою жизнь. Почему?
Блэкторн пожал плечами:
— Хороший вопрос. Ты права, тут есть над чем поломать голову. Держу пари, ее автобиография помогла бы нам найти ответ на этот вопрос.
— Точно. И может быть, убийца тоже понимает это. Может быть, рукопись важна не столько тем, что Рина рассказывает о своих клиентах, сколько тем, что она рассказывает о себе.
— Звучит правдоподобно. Но не слишком ли много для одного дела таких вот «может быть»? Куча версий и недостаток фактов. — Он посмотрел на часы. — Надеюсь, ты закончила свои дела, уже довольно поздно. Я голоден и хочу домой.
Сегодня Роб был явно не в настроении. Но Эйприл это определенно не пугало. Она все еще была в прекрасном расположении духа: сегодняшний день казался ей прожитым не напрасно.
Она озорно улыбнулась Робу:
— Я готова. К тебе или ко мне?
— К тебе.
Роб и Эйприл решили поехать к ней, и по дороге Блэкторн настоял на том, чтобы остановиться у небольшой бакалейной лавки, где купил замороженные бифштексы и овощи для салата.
— Думается, настало время изменить традиции: сегодня ужином займусь я, — сообщил при этом Роб.
То, что Блэкторн приготовил, было очень вкусно, а теперь, когда они сидели за кофе, он вручил Эйприл плоскую квадратную коробочку.
— Открой. Прости, что без ленточки.
— Интересно! Но сегодня я не именинница.
— Мне просто хочется сделать тебе подарок.
В коробочке на подушечке лежало ожерелье из чеканного серебра с драгоценными камнями.
Эйприл посмотрела на Роба с улыбкой, исполненной удивления и удовольствия:
— Роб, оно прекрасно. Я даже не знаю, что сказать. — А про себя подумала: «Должно быть, стоит кучу денег».
— Тебе нравится?
— Нет слов!
Она потрогала пальцем серебро, ощущая его приятную шероховатость. Их отношения были в самом начале, и Эйприл несколько растерялась, не зная, как отнестись к такому подарку.
— Можно я? — Роб взял ожерелье. — Подними волосы.
Эйприл торопливо подобрала свои волосы, и Роб надел ожерелье, застегнув замок сзади.
— Я немного беспокоился, что будет мало. Оно выглядит таким маленьким.
— У меня тонкая шея, — сказала Эйприл с улыбкой. — Я чувствую себя в нем очень уютно.
Роб дотронулся до ожерелья спереди, в точке пульса, и усмехнулся.
— Смотрится почти как рабский ошейник.
— Ах, так! Так вот что у тебя на уме!
Он взял ее лицо в ладони и приказал:
— Поцелуй меня.
Эйприл повиновалась.
Но позже, ночью, не она, а Роб испытал приступ тревоги. Он лежал, держа в объятиях Эйприл, и полуспал, то ли видя сны, то ли фантазируя. Ему вдруг стало казаться, что Эйприл тает в его объятиях. Растворяется, становится прозрачной, ускользает от него. Он в ужасе дернулся, сердце бешено заколотилось. Какое-то мгновение Роб не мог с уверенностью сказать, держит ли он в объятиях прелестное тело Эйприл или же труп Джесси.
А что, если он потеряет Эйприл? Он же допускает одну ошибку за другой. Она уже чуть не погибла.
Роб долго не мог успокоиться и снова уснуть.
— Послушай, Эйприл, — сказал он наутро. — Я думаю, что пришло время мне отвалить в этом деле.
— Что ты имеешь в виду «отвалить»?
— Я считаю, будет лучше, если тебя будет охранять кто-нибудь другой. Собственно, я полагаю, что Джонас подойдет. Он моложе меня, вероятно, сильнее и, без вопросов, быстрее. Плюс к тому у него будет объективность, которой мне не хватает.
— Я не понимаю, Роб. О чем ты говоришь?
— Я говорю, что нам какое-то время не надо встречаться.
— Почему? — Она неуверенно дотронулась до его щеки.
— Потому что со мной ты не будешь в безопасности. — Роб тряхнул головой, вспомнив фрагмент своего кошмарного сна. — Я не могу…
— Да о чем разговор? С тобой мне совсем не страшно.
— Слушай, давай без дискуссий. Смерть Рины на моей совести. Ты чуть не погибла на прошлой неделе из-за моей неосторожности… Проморгав однажды, я больше не собираюсь испытывать судьбу. Тем более когда речь идет о твоей жизни. Тебе нужна защита, и я сделаю так, что ты ее получишь.
— Но это же нелепо!
— Слушай, я не лезу в твой бизнес, а ты, уж будь добра, не лезь в мой. Если кто-то в нашем деле связан с клиентом особыми чувствами, он не имеет права брать на себя ответственность за его жизнь. Я слишком уязвим. Я стал бояться ошибок Я не могу так продолжать.
