— Знаю. Почему она это сделала?
— Она была очень молода, хотела защитить вас.
— От кого?
— От моего деда. Он был старомодным человеком и отправился бы искать вас с ружьем в руках. Возможно, мать рассказала бы ему правду, но через несколько месяцев после моего рождения она погибла в автомобильной катастрофе.
Пальцы Закери стиснули край стола.
— Я только недавно узнал о ее смерти. Мне очень жаль, так жаль, что не передать словами.
— Есть еще люди, которым известно, что я — ваш сын, но за них я ручаюсь. Им можно доверять, они умеют хранить секреты. Ваше дело — позаботиться о тех, кто знает с вашей, так сказать, стороны. Если вы считаете, они будут молчать, тогда все в порядке.
— Вы хотите сказать, что не собираетесь никому об этом рассказывать? — прищурился Закери.
— Не вижу причин вводить кого-либо в курс дела.
— Вы говорите, Марч был убийцей?
— Он признался мне в присутствии еще двух свидетелей.
— И кого же он убил?
— Мою жену, — ответил Сайрус после некоторого колебания. — Ее звали Кэти.
Наступило молчание.
— Боже, — с трудом выдавил наконец Закери и провел рукой по волосам. — Я ни о чем не подозревал.
— Да, я знаю.
— Он убил кого-нибудь еще?
— Я бы не удивился. Два дня назад он собирался убить меня и еще двух человек.
Закери бросил на Сайруса взгляд, полный любопытства.
— Но вы остались живы.
— Да, все обошлось.
— Что у вас с рукой?
Сайрус взглянул на небольшое утолщение, где под рубашкой скрывалась повязка.
— Прежде чем я сумел овладеть ситуацией, Марч успел выстрелить.
— Понимаю. А чем вы, собственно, зарабатываете на жизнь?
— Это имеет значение?
— Просто интересно. Вы знаете обо мне гораздо больше, чем я о вас.
— Неудивительно, вы — политик, я же политикой не занимаюсь, — усмехнулся Сайрус.
— Ну хорошо, пусть будет по-вашему. — Табита сорвала с носа очки и швырнула их на полированную поверхность стола. — У Либрукского музея безупречная репутация. Если вы действительно считаете, что, оставив кубок Аида у себя, мы тем самым нанесем ей непоправимый ущерб, нам не остается ничего другого, как отказаться от наших претензий.
Измученная трудным разговором, Юджиния рухнула на ближайший стул и улыбнулась Табите.
— Спасибо. Я перед вами в долгу.
— Но, уверена, рано или поздно вы со мной рассчитаетесь, — усмехнулась Табита. — Вы всегда отдаете долги.
— Думаю, вы не поверите мне, если я скажу, что до того как на мой компьютер стали приходить сообщения от шантажиста, я не подозревал о вашем существовании, — сказал Закери.
— Сейчас это не имеет значения.
— Вы не правы, имеет. — Закери оперся о край стола и скрестил руки на груди. — И давно вы знаете правду?
— Я узнал обо всем в возрасте двадцати одного года.
— Кто вам рассказал?
— Мне никто не мог рассказать. Я сам все выяснил.
— Почему же вы со мной не связались?
— Мне казалось, это ни к чему.
— Но теперь вы пришли ко мне, чтобы объявить о своем намерении избавить меня от угрозы, способной превратить в кошмар всю мою предвыборную кампанию. В такой ситуации никто не проявляет альтруизм, все хотят получить что-то взамен.
«Черт, он все-таки пытается меня купить».
Сайрус ощутил закипающий гнев, который мог толкнуть его на необдуманные действия с непредсказуемыми последствиями. Пожалуй, ему лучше поскорее уйти.
— Думаю, мне больше нечего сказать, — произнес он и направился к выходу из кабинета.
Сайрус уже взялся за ручку, когда дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла симпатичная женщина в модном костюме и, улыбаясь, с любопытством смотрела на него.
— Извините. — Она бросила взгляд на Закери. — Бернис нет на месте. Я не знала, что у тебя посетитель, дорогой. Я подожду в приемной.
— Входи, Мэри, — улыбнулся Закери. — Я хочу познакомить тебя с моим старшим сыном.
— Как поживаете? — Мэри протянула Сайрусу руку. — Я с нетерпением ожидала встречи с вами. И Джейсон с Сарой тоже. Муж все нам рассказал, по крайней мере все то, что ему удалось о вас разузнать. Знаете, вы удивительно на него похожи.
Юджиния ждала его в аэропорту. Ему потребовалась всего секунда, чтобы заметить ее в толпе встречающих. Она была в черной юбке до колен и черной вязаной кофте, на шее голубой шарф, волосы стянуты узлом на затылке. Выглядела она на редкость эффектно и утонченно.
При виде Сайруса она радостно улыбнулась. Тот резко остановился, вызвав небольшой затор в толпе спешащих по трапу пассажиров, и все смотрел на нее, хотя вокруг раздавалось недовольное ворчание.
Никто и никогда не выглядел так чудесно, как Юджиния Свифт, ждущая его в аэропорту. Не обращая внимания на бурлящую толпу, он кинул под ноги спортивную сумку и заключил Юджинию в объятия. Прошло очень много времени, прежде чем он поднял голову.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что в первую нашу встречу ты показалась мне проказливым котенком?
Юджиния, откинув голову, заглянула ему в лицо, и глаза ее заискрились.
— Надо же. А я тогда подумала, что ты ужасно похож на шерифа из старого вестерна, который защищает поезда от бандитов и без колебаний стреляет во всяких мерзавцев.
— Несмотря на мою манеру одеваться?
— Такими вещами меня не обманешь, — сказала Юджиния, теребя пуговицу на его рубашке, сверкающей всеми цветами радуги. — Ну ладно, поехали домой. Компания по уборке помещений сотворила чудо. Правда, в стене еще зияет дыра, но с этим я могу примириться. Зато крови больше нет, и ленты, огораживающей место происшествия, тоже.
Домой. Слово поразило Сайруса. «Успокойся, — приказал он себе, — возможно, она произнесла это случайно».
Юджиния взяла его за руку, и они пошли к выходу из терминала.
— Ну и как дела? — поинтересовалась Юджиния.
— Чендлер сегодня днем созвал пресс-конференцию и объявил, что у него есть сын, о существовании которого он не подозревал. Он, дескать, рад принять меня в свою семью и даже заявил репортерам, что я предотвратил попытку шантажа в отношении него.
— Предотвратил?
— Так выражаются политики.
— Ясно.
— В ближайшие два дня новость станет главной сенсацией для калифорнийских газет. Пусть это расхлебывает сам Чендлер, он знает, как действовать в подобных ситуациях. У меня предчувствие, что он победит на выборах.
— А что еще он сказал репортерам?
— Он полностью берет на себя ответственность за все происшедшее, сожалеет о том, что моя мать не разыскала его и не сказала о своей беременности, он бы женился на ней, как всякий порядочный человек, ибо на этом настояли бы его родители.
