Я обхватила руками чашку и попыталась привести в порядок мысли.
– Понимаешь, когда я на работе, я собрана и могу давать распоряжения. Но наступает вечер, и мне хочется расслабиться. Джонатан же организован двадцать четыре часа в сутки, поэтому, когда я с ним, я стараюсь ему соответствовать. За это он и любит меня. А быть такой, какой он желает меня видеть, не самой собой, ужасно изнурительно. – Я взглянула на Габи с мольбой. – С другой стороны, ведь нельзя отталкивать человека только за то, что сама ввела его в заблуждение и он видит в тебе идеал!
– Можно, если тебя настолько пугает мысль, что рано или поздно придется предстать перед ним не идеальной. – Габи удивленно взглянула на меня. – Ты что, серьезно ни разу не расслаблялась в его присутствии? А мне кажется, я даже мозоли на твоих ногах знаю лучше, чем твоя педикюрша.
Я и не подозревала, что мои друзья уделяют столько внимания моим ступням.
– У нас всегда будто лишь десятое свидание,– произнесла я. – До сих пор есть и взаимное притяжение, и романтика, и волнение… Но я не знаю, можно ли мне расслабиться, а если можно, то насколько.
Габи отодвинула свою чашку и обняла меня.
– Останавливаться и признавать, что дела идут неважно, иногда очень даже полезно,– более мягким голосом произнесла она. – Но если ты понятия не имеешь, как исправить положение, глупо идти под венец. А то, что Джонатан и не собирался увольняться с работы и все хитрил,– вообще свинство.
Я моргнула, прогоняя слезы.
– Да. Может, поговорим о чем-нибудь более приятном?
– Конечно! – сразу согласилась Габи. Ее брови чуть сдвинулись. – У тебя впереди путешествие – можно поболтать, например, о нем!
– Какое еще путешествие?
– Благотворительное, на яхте принца Николаса. То, которое, если по справедливости, должно было достаться нам с Аароном. То, которое выиграла эта бухгалтерша Леони с лошадиным лицом. Купив один-единственный несчастный билетик!
– А, да. – Я открыла ежедневник и, чувствуя себя жалкой страдалицей, принялась перелистывать страницы. – Ждать еще больше месяца. Я бы тоже была рада, если бы суперприз выиграла ты. Слушать целый уик-энд лекции Леони Харгривз об офсетных сделках у меня ни малейшего желания. – Я вздохнула. – А Нельсону она, похоже, нравится. Ездят вместе в бары и все такое. По-моему, у них даже может что-то… ну, понимаешь.
– Ммм, нет,– сказала Габи. – Мне кажется, он просто хочет порадовать тебя. Ты так старательно устраивала для него свидания.
– А я считаю, он ею увлекся. – Я сделала глоток кофе. Габи добавила в мою чашку два куска сахара и молоко – парижская диета мне подобного баловства не позволяла. – Он даже одолжил ей на выходные свой рейнджровер,– продолжала я. – Просто так, по доброте сердечной, таких жестов не делают.
– Не делает никто, кроме нашего Нельсона. Глупая! – воскликнула Габи, буравя меня взглядом. – Только задумайся: он одолжил ей свою большую удобную машину, а к тебе на помощь помчался за пять сотен миль в коробке из-под туфель! И потом, не слишком это романтический жест – бросить женщину одну в своей машине. Наверное, ей сделалось плохо, когда она перетаскивала из багажника в дом уйму покупок.
– Я знаю Леони. Она не барахольщица. Когда мы учились в закрытой школе, ее вещи в конце семестра умещались в единственную небольшую сумку, а всем остальным приходилось везти свое тряпье домой чуть ли не в грузовиках. Так что вряд ли она ездила закупаться, и помощь Нельсона ей не требовалась.
Габи захихикала.
– Все равно я очень сомневаюсь.
– В чем?
– Да так, ни в чем.
Я скинула туфли и подогнула ноги.
– Он так здорово заботился обо мне и вчера, и позавчера. Станет кому-нибудь потрясающим мужем…
В эту минуту мы обе посмотрели на стопку свадебных журналов, которые Габи положила на мой стол, чтобы позднее кое-что обсудить. Ее лицо сделалось виноватым.
– Если не можешь, Мел, больше не помогай мне с подготовкой к свадьбе.
– Почему же? Я с удовольствием,– великодушно ответила я.
Тут мое настроение, немного посветлевшее благодаря кофе и лучшей подруге, снова пошло на спад. Габи это сразу заметила, ведь давно изучила меня как свои пять пальцев.
– А знаешь что? Давай обновим твой кабинет? – предложила она, указывая на стены. – Можем прямо сейчаспойти и взять карточки с образцами краски или обоев. Нельсон и Аарон управятся с этим заданием за единственный уик-энд. Новые цвета вокруг, новая жизнь.
Если бы все было так просто, подумала я, однако позволила подруге вывести себя из агентства, и мы отправились на Кингз-роуд.
Габи восторженно ахала, рассматривая в «Осборн и Литтл» волокнистые, пурпурные с золотом обои, когда у меня в сумке заиграл сотовый. Я подумала, звонит Джонатан, поэтому доставала телефон слегка дрожащими руками. Что ему отвечать, я еще не имела понятия, но мечтала вновь услышать его голос и ничего не могла с собой поделать.
– Наконец-то! Привет! – произнес вполне довольный, но с едва уловимыми нотками сочувствия голос. – На выходных твой телефон был все время отключен. Как поживаешь?
Это был Ники. Звонил из параллельного мира. Признаться честно, болтать с ним о пустяках, тем более в присутствии Габи, у меня не было особого желания, ведь я томилась в собственном мире, кишевшем проблемами.
– Гм, хорошо, спасибо,– ответила я, тщетно стараясь, чтобы голос звучал бодро. – Точнее, не то чтобы хорошо, но я пытаюсь не вешать нос. В общем – нормально.
– Ну и замечательно.
Говорил Ники так, что мне в голову поневоле полезли мысли о спальне. Трогала и его странная забота. Впрочем, легче мне не становилось.
– А у тебя как дела? – слегка дребезжащим голосом поинтересовалась я, мечтая сменить тему.
– Вполне неплохо. Целое воскресенье утешал Свинку, возил ее по магазинам. Это с ее вечеринки я сбежал в пятницу. День рождения был у нее. Тогда я не хотел тебе об этом говорить – ты бы отправила меня назад, сказала бы: того требуют правила. Я купил Свинке небольшой подарок, но после твоих рассуждений о женщинах и их ценах.
Он негромко засмеялся.
– Что за подарок?
– Дорожную сумку от «Гермес». Как оказалось, она пришлась очень кстати.
– Почему?
Габи направлялась ко мне, и по выражению ее лица я видела, что она пытается угадать, с кем я болтаю. Я жестом попросила ее подождать в сторонке. Бесполезно.
– Потому что туда уместились почти все ее манатки. Она уехала – мы расстались. В общем, этот подарок, да еще тот, что я вручил ей на день рождения, оказались прощальными.
– Ники, мне очень жаль! Наверное, все из-за меня? – сказала я, хотя вовсе не испытывала угрызений совести.
