Мюллер быстро взглянул на Гартунга. Молчание эсэсовца разогрело его гнев до точки кипения. Повернувшись к врачу, который поверхностно осмотрел больного, Мюллер спросил:
– Каково ваше мнение? Тот пожал плечами.
– Трудно сказать. Нет сомнений, что мужчина серьезно болен. Эти симптомы вполне могут быть связаны с тифом. По правде говоря, мне не хотелось слишком приближаться к нему…
– Да, я понимаю. Доктор Краус, нам нужны лишь анализы крови. Физический осмотр – всего лишь формальность. – Он обратился к Шукальскому. – Доктор, продолжим?
– Как скажете. Однако должен предупредить, что вы сильно рискуете, пока находитесь в этом месте.
– Но штурмбаннфюрер Гартунг заверил меня, что здесь тифа нет и мы в безопасности.
Шукальский улыбнулся.
– Господа, тогда все в порядке. Пойдем дальше?
Вторая хижина оказалась столь же убогой. Мюллер поручил одному врачу и лаборанту пройти вместе с Шукальским в другие хижины, а остальные ждали на улице под любопытными взглядами местных жителей. Когда ветер подул в другую сторону, в воздухе повеяло запахом человеческих экскрементов и мочи, и врачи догадались, что их источник находится поблизости. Они увидели кучи мусора у задних стен нескольких лачуг, в которых теперь рылись хрюкающие свиньи. Грязь и нищета этой деревушки стали невыносимы для брезгливых немцев, которым при появлении Шукальского из последней лачуги хотелось лишь поскорее унести ноги.
За все это время Гартунг не проронил ни слова.
– Господа, хотите осмотреть другие деревни? – поинтересовался Шукальский, когда все направились к машинам.
Мюллер взглянул на недовольные лица своих коллег и спросил:
– Остальные деревни похожи на эту?
– Я могу показать вам сотню деревень, подобных этой. Доктор Мюллер, осторожно. – Шукальский взял доктора за руку и помог ему обойти ров, вырытый для канализации. – Мне хочется, чтобы вы убедились, что я здесь не разыгрываю ложную эпидемию. Поэтому буду рад, если вы возьмете пробы крови в других деревнях по вашему выбору.
Гартунг, шедший впереди, не услышал предупреждения Шукальского о том, что впереди находится дренажный ров, и тяжело шагнул прямо в грязь, которая текла из ближайшего свинарника. Он потерял равновесие и стал падать назад. Хотя Гартунг сумел удержаться и не упасть в эту трясину, ему не удалось спасти китель и руки от липкой жижи. Когда штурмбаннфюрер начал искать глазами, обо что бы вытереть руки, Шукальский резко повернулся к остальным и предупредил:
– Доктор Мюллер, настоятельно советую тщательно продезинфицировать одежду после возвращения в Зофию. Нет надобности говорить о той опасности заражения, которой вы здесь подвергаете себя. Господа, нет необходимости особо подчеркивать и то очевидное обстоятельство, что, вдыхая пыль в этих лачугах, иногда можно заразиться тифом.
Когда Шукальский садился в первую машину и остальные последовали его примеру, Фриц Мюллер свирепо уставился на Гартунга, вытиравшего руки о солому, и тихо произнес:
– Поверить не могу, что я позволил втянуть себя в это.
Но эсэсовец остался невозмутимым. Спокойно вытирая свои липкие пальцы о сено, словно это была салфетка на обеденном столе, он самоуверенно заявил:
– Фриц, здесь нет тифа, и скоро мы станем свидетелями конца этого маскарада. Мы имеем дело с упрямым и хитрым человеком, он будет гнуть свое до конца, хотя и знает, что игра проиграна. Я также уверен, что он тянет время, пытаясь найти выход из трудного положения. Он знает, что анализы крови дадут отрицательные результаты, и тогда мои танки сровняют с землей этот замечательный город. Идет захватывающая игра. Я и не думал, что он станет вести ее по-другому.
Прежде чем сесть в машину, Мюллер взглянул па своего друга без намека на шутку. Затем он как бы невзначай поинтересовался:
– Макс, ты не возражаешь, если я не стану возвращаться в Зофию вместе с тобой в головной машине? К сожалению, ты воняешь, как поросячье дерьмо.
В Зофию они вернулись через час. Когда машины остановились у нацистского штаба, то они увидели зрелище, какое и вообразить не могли.
Пир достиг грандиозных масштабов. Длинные столы, накрытые скатертями ярких цветов, ломились. Большую часть еды принесли горожане, чтобы дополнить то, что досталось от «Белого Орла». Женщины подавали еду, а мужчины сами накладывали себе полные тарелки дымящихся овощей, вкусной ветчины, вареной картошки, кислой капусты, колбасок, наливали горячий густой суп и брали свежий хлеб. Лились рекой водка и пиво, музыканты играли на аккордеонах и скрипках. Небольшой зеленый парк слева от костела Святого Амброжа заполнили шумные и оживленные жители Зофии всех возрастов, они смеялись и ели. Дети и собаки резвились на траве, и повсюду среди крестьян виднелись нацистские солдаты. Врачи, лаборант и Гартунг. не веря своим глазам, взирали на это зрелище с открытыми ртами. Когда один из них уже собирался что-то предпринять, по лестнице сбежал лаборант, который остался в больнице.
– Герр доктор! – крикнул он, задыхаясь, и подбежал ко второй машине, в которой сидел Фриц Мюллер и глазел на этот пикник. – Герр доктор! Вот результаты анализов крови пациентов из больницы. Все серологические реакции исключительно положительны. Все до последней. Я даже не стал пропускать пробы через водяную баню, и им уж ни в коем случае не требуется суточное охлаждение. Агглютинация наступила тут же. Герр доктор, нет сомнений в том, что все в больнице, у кого мы брали кровь, больны тифом.
Явно сдерживая эмоции, Мюллер ровным голосом сказал:
– У нас имеется еще двадцать проб. Отнесите их в больницу и немедленно проведите анализы. Я хочу, чтобы вы оба работали одновременно и так быстро, как сможете. После этого сообщите мне результаты.
– Слушаюсь, герр доктор!
Оба лаборанта спешно удалились. Мюллер ступил на тротуар и тяжелой походкой подошел к Гартунгу.
– Анализы крови семи больных дали положительный результат, – начат он сдержанным голосом. – Все положительны.
Штурмбаннфюрер почти не расслышал слов друга. Взгляд его пронзительных глаз был прикован к происходившему в городском парке. Он ответил тихо и спокойно:
– Это меня не удивляет. Шукальский рассчитывал на то, что вы у них возьмете кровь для анализов. Сама логика подсказывает, что он поместит в больницу тех, кто и в самом деле заражен тифом. Уверяю тебя, Фриц, он никак не может устроить подобный розыгрыш во всех деревнях и фермах этого края. Через несколько минут ты убедишься, что я прав.
Мюллер оглянулся на Шукальского, который вел светский разговор с одним из врачей.
– Макс, он совершенно спокоен. Надо сказать, он ведет себя вполне уверенно. Меня это тревожит. Мне это не нравится. Та деревня была ужасна! Поверить не могу, что я позволил втянуть себя в такую грязь!
