Переведя взгляд на Шеина, я обнаружил его все еще пребывающим в состоянии глубокого потрясения. Он, не моргая, уставился остекленевшими глазами на тело своего приятеля.
Телефон в моем кармане снова вибрирует. На этот раз от входящего сообщения. Мать вашу, кто бы это ни был, он выбрал крайне неудачное время.
Ослабляю галстук и избавляюсь от него, отбрасывая в сторону. Затем подхожу к Айвори и скольжу пальцами по ее подбородку. Она никак не реагирует, в ее взгляде лишь отчуждение и пустота. Как только касаюсь ее руки, обнимающей Шуберта, моя девочка истошно кричит и пятится от меня.
Ладно. Я не стану разлучать ее с котом.
— Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
Она игнорирует мой вопрос, ее вид по-прежнему абсолютно отстраненный, если не считать ее рук, которые крепче сжимают тушку несчастного животного.
— Я сопротивлялась. — Ее голос сродни звуку метронома. — Укусила его. Исцарапала лицо.
— Умница. — Мне так сильно хочется обнять ее и прижать к себе, но если сделаю это, потеряю контроль надо собой, мне нужно оставаться предельно собранным, пока я не разгребу кучу этого чертового дерьма. — Он изнасиловал тебя?
— Нет. — В глубине ее темно-карих глаз, наконец, вспыхивает искорка жизни. — Шеин помешал ему.
Неужели у ее братца проснулась совесть? Внезапно его сердце дало о себе знать? Или же тут какие-то скрытые мотивы? Черт знает, почему он сделал это, но, как бы там ни было, я реально почувствовал облегчение, узнав о его поступке.
Шейн все еще бьется в истерике, его крики срываются на хрипы, глаза налиты кровью, а взгляд устремлен на Лоренцо — мудака, который даже не был достоин того, чтобы жить. Да, возможно, в данный момент брат Айвори не представляет никакой угрозы, но все изменится, если я дам ему сбежать. Хотя, откровенно говоря, сейчас он выглядит предельно жалким.
На мой мобильник снова приходит сообщение. Я извлекаю телефон из кармана, но меня отвлекает дикий рёв Шейна.
Он закрывает лицо руками и воет в полный голос, словно долбанный педик.
— Он же был моим лучшим другом. — Он раскачивается взад-вперед и бьется затылком об стену. — Господи, он спас мою шкуру, а мы убили его.
Я подхожу к нему, возвышаясь над ним, и всем видом показывая, кто здесь власть.
— Мы убили гребаный мешок дерьма, который на протяжении четырех лет насиловал твою сестру.
Он наконец-то замолкает и отводит взгляд в сторону.
Айвори же по-прежнему стоит на месте, потупив глаза в пол. Она шокирована. Но я знаю, что она чертовски сильная девочка. У меня нет никаких сомнений, что очень скоро у нас с ней все вернется в прежнее русло.
Я вновь переключаюсь на ее братца.
— Ты в более глубокой жопе, чем я, — говорю я как можно жестче.
Он поднимает на меня свои зареванные глаза.
— Как так? Мы же оба...
— Закон о частной собственности. В штате Луизиана я вправе защищать себя и других на своей территории. Применение физической силы, повлекшее за собой смерть злоумышленника — оправданное действие в том числе. — Я указываю рукой в сторону Айвори. — В моем случае, чертовски, мать вашу, оправдано.
Но сложность в том, что если я действительно позвоню копам, меня привлекут по другой статье. Моя ученица не просто навещала иногда мой дом, а проживала вместе со мной. Мне не удастся скрыть этого. Шейн не даст. Если я сдам его, он ответит мне тем же.
У меня два пути. Позвонить в полицию и предстать перед судом по делу о внеуставных отношениях между учителем и ученицей, что разрушит на корню не только мою карьеру, но и запятнает дальнейшую жизнь Айвори. Или же мне нужно найти способ избавиться от тела и забыть об этом происшествии, как о страшном сне.
Второй вариант вполне осуществим, но только при участии Шеина. Как бы меня не подбивало похоронить его никчемную задницу вместе с Лоренцо, в этой ситуации мы повязаны.
Возвращаюсь к своему мобильнику. Пропущенный вызов и два сообщения от моего частного детектива.
Смит: Гандара на свободе.
Да неужели, мать вашу. Я вновь смотрю на Айвори, которая сжимает в своих объятиях Шуберта, шея которого неестественно болтается, наверняка от того, что сломана. Ярость наполняет меня с новой силой.
Смит: Он был освобожден вчера. Я только получил эту информацию от своего человека. Адвокат убеждал меня, что никаких поблажек невозможно, но все же после апелляции приговор был смягчен. Как только я узнаю о местоположении Гандары, я сообщу вам.
Лоренцо должен был еще, как минимум, год гнить за решеткой. Но есть плюс, теперь мне не придется ломать голову, как защищать Айвори после его освобождения.
Я печатаю ответное смс, давая добро на дальнейшие действия. Не смотря на то, что труп Лоренцо валяется у моих ног, я позволю детективу искать его. В этом есть риски, но мне нужно убедиться, что его поиски не каким образом не приведут ко мне.
Шейн смотрит на телефон в моей руке, затем на дверь, словно прикидывая свои шансы на побег.
— Ты не можешь вот так взять и позвонить копам! Я спас ее от изнасилования! — он снова срывается на крик. — Я убил своего лучшего друга. Все ради нее.
— Заткнись, бл*ть. — Я нажимаю на «отправить» и прожигаю Шеина взглядом. — Ты вломился в мой дом. Ты соучастник убийства. Если ты вздумаешь бежать, я обязательно позвоню копам. Если же ты сделаешь все, как я тебе говорю, то это останется только между нами тремя.
Он сглатывает.
— И что ты хочешь?
— Ответы и полное содействие. — Я указываю на тело, намекая на то, что мне не справиться с тушей этого ублюдка в одиночку. — После того, как мы закончим, ты смоешься обратно в дыру, из которой не показывался последние три месяца, и больше никогда не появишься в жизни Айвори.
— Хорошо, — отвечает он, трусливо стреляя глазами по сторонам, — я сделаю, все как ты скажешь.
Я ни хрена не доверяю словам этого придурка. При идеальном раскладе я бы разделался с Лоренцо так, что ни одна живая душа не узнала бы об этом. Два свидетеля — это серьезные риски. Айвори никогда не предаст меня осознанно, но если будет в курсе моих дальнейших шагов, может ненароком выдать меня. Поэтому я вынужден на время вывести ее из игры.
Но для начала мне нужно разлучить ее с Шубертом.
— Айвори, — пока я жду, когда она посмотрит на меня, я вспоминаю о причине, по которой так спешил домой, — думаю, тебе нужно в ванную.
— Я... — Прижимая Шуберта к себе, она смотрит вниз, сначала на свои ноги, потом на пол под ними, а затем снова на ноги. — Я просто не... — Ее подбородок дергается. — Прости...
Простить за что? За то, что она не успела добежать до туалета, так как защищалась от насильника?
Я хватаю Айвори за руку и притягиваю ближе к себе.
— Очень надеюсь, что ты обмочила его всего.
Ее рука нервно скользит по кошачьей шерсти.
— Я тоже на это надеюсь.
Я приобнимаю ее за талию, прижимая к себе. Между нами только Шуберт. Свободной рукой провожу по его морде, закрываю ему глаза и позволяю себе пустить слезу, оплакивая его смерть.
Айвори получила его в подарок от отца. Шуберт служил ей утешением в минуты, когда ее одолевал страх, был ее другом, когда она нуждалась в поддержке. Он был всем для нее — последним, кто остался рядом с ней, когда Айвори потеряла всех, кого любила. Но теперь у нее есть я.
Я обнимаю ее и поглаживаю по спине, пока она, всхлипывая, плачет мне в плечо. Дрожь в ее теле причиняет мне боль. Ее отчаяние лишь вскармливает мое собственное.
Шейн наблюдает за нами с расстояния в несколько метров. Его глаза также на мокром месте, и он изо всех сил старается сдерживать всхлипы. Возможно, его одолевает чувство вины, но я не против, если он подавится им.
Неохотно выпускаю Айвори из объятий.
— Вам пришло время попрощаться.
Отпечаток беспросветной скорби на ее лице буквально ставит меня на колени.
