— Что даже ревновать не будешь? — горько усмехнулся он и отвернулся к окну.
Чувствовала его боль каждой клеточкой. За что людям безответная любовь?
— Я стану намного счастливее, если ты обретешь семью. Если мы будем друзьями, ты меня никогда не потеряешь. Я всегда буду присутствовать в твоей жизни. Не стой на месте, иди дальше, знаю, что это не просто, зато правильно.
— Яна-Яна, — протянул он, покачав головой. — Если бы все было так просто, разве уже не нашел бы тебе замену? Я дорожу нашей дружбой, раньше о таком даже и не мечтал. Для меня уже счастье — не видеть в твоих глазах презрения и ненависти. Но ты не можешь запретить мне надеяться. Как только ты выйдешь замуж, я отстану, смирюсь и двинусь дальше, а пока ты свободна, я попытаю свое счастье.
Я ответить ничего не успела. Да и что тут скажешь? Сама со своей личной жизнью разобраться не могу, а еще советы раздаю. Но мне так хотелось, чтобы Виктор был счастлив, потому что как никогда понимала его. Услышав звук отрывающейся входной двери, поспешила в коридор.
— Яночка, это я, — услышала голос тети Наташи.
Романова побледнела, посмотрев куда-то мне за спину.
— Прости, я не знала, что ты не одна. Здравствуйте, Виктор. Наверное, мне лучше пойти домой… — смутившись, проговорила она.
— Наталья Александровна, добрый вечер. Я уже ухожу. Яна, спасибо за чай, — сухо ответил Громов, прошел мимо меня, обулся, бросил на прощание тяжелый взгляд в мою сторону и скрылся за дверью. Я смотрела на тетю и чувствовала неловкость.
— Прости, если помешала своим визитом… — начала она, а я перебила ее, крепко прижавшись к груди, как к матери, ища защиты и поддержки.
У меня слезы собрались в глазах, проглотила тяжелый ком в горле, боясь разрыдаться. Душу разрывало в клочья. Да что же я за человек-то такой? Всем из-за меня плохо. И Артему и Виктору… Может, уйти в монастырь?
— Яна, что случилось? — с беспокойством, спросила тетя, заметив, что меня била мелкая дрожь.
— Мне так плохо, — выдохнула, крепче прижавшись к ней.
В груди лежал неподъемный груз, который давил и распирал, а хотелось ощутить легкость и невесомость.
— Деточка моя, что случилось? Яночка? Милая моя, девочка… — прошептала Романова, а я не удержала слез.
— Я скучаю по Артему, мне без него плохо. Все так запуталось, — всхлипывая, проговорила я.
Тетя Наташа обхватила мои щеки ладонями и поцеловала в лоб.
— Пойдем на кухню, расскажешь, что случилось, — ласково сказала она.
Мне хотелось поделиться хоть с кем-нибудь накопившимся грузом, я не ждала, что меня поймут. Мечтала выговориться. Все рассказала Романовой, ведь она была мне как мать. Я облегченно выдохнула, когда не увидела в ее глазах осуждения.
— Теперь все понятно, — вздохнула она. — Ясно из-за чего Артем уже месяц на всех рычит и ходит злой, как собака.
— Мне так стыдно и больно, я не знаю, что делать, — призналась, закрыв ладонями лицо.
Тетя Наташа погладила меня по голове и поцеловала в макушку.
— Девочка моя, вы и раньше смотрели друг на друга как-то иначе, не как брат и сестра. Я давно заметила, что отношения у вас балансировали на какой-то грани. Что делать и как быть, решать тебе. Я скажу только, что ты сделала моего сына счастливым. Он рядом с тобой ожил, мы с Димой это заметили и мысленно благодарили тебя. Сейчас Артем места себе не находит, он мучается. Я все никак понять не могла, что у вас произошло, почему он вдруг вернулся к нам в квартиру. Теперь многое ясно.
— И вы нас не осудите за такую неправильную любовь? — удивилась я, посмотрев на Романову.
— Не в моих правилах осуждать людей. Каждый распоряжается своей жизнью так, как считает нужным. Если вы двое принесете счастье друг другу, то я только порадуюсь за вас. Вы, конечно, можете прожить жизнь по всем нормам приличия, как того требует общество, но кто от этого будет счастлив? Уж точно не окружающие… Люди умеют только в чужие семьи нос совать, не разобравшись в своих. Яна, всем мил не будешь. Живи так, чтобы быть счастливой, ведь жизнь у нас одна, а годы пролетят так быстро, что заметить не успеешь.
Я обняла тетю, ощутив, как горячие слезы обожгли щеки. Я и не надеялась на понимание, а тут такой подарок судьбы.
— Спасибо за все, — прошептала я.
Тетя Наташа тоже заплакала, прижала меня крепче к себе.
— Ну вот развели сырость, — сказала она, смахивая слезы. — Яночка, я люблю тебя как родную и какой бы путь ты не выбрала, поддержу и всегда буду рядом.
Мы выпили чай и отправились смотреть сериал. Я прижала к себе Шэри, а она заурчала от удовольствия. Я смотрела в экран телевизора и смысла не улавливала. У меня все мысли летали вокруг Артема. Хотелось услышать его голос, узнать, чем он занимался все это время, мне не хватало его общения. Если раньше я названивала ему по сто раз на день и спрашивала о всякой ерунде, не стесняясь, то теперь не могла просто так набрать его номер и это угнетало.
Незаметно подкралось пятое ноября — день рождения Артема. Романов решил отмечать в ресторане и пригласил своих друзей детства, сотрудников, однокурсников. Я нервничала, решая, что надеть. Посмотрела на свое отражение. Я выбрала черное платье, чуть выше колена с красивым вырезом на груди. Волосы завила в локоны, подвела глаза, делая акцент на них. На губы нанесла блеск. Туфли на шпильке, вместо куртки накинула приталенный темный пиджак. За мной заехал Саша, так ему было по пути, увидев меня присвистнул.
— Яна, ты божественно выглядишь.
Я подошла к Демидову, стряхнула невидимые пылинки с его черного пиджака и улыбнулась.
— Поехали?
— Да, надо поспешить, а то уже опаздываем, — согласился он, продолжая меня рассматривать.
Всю дорогу я нервничала, искусав губы. Мы с Артемом не виделись почти два месяца, хотя жили в соседних домах. Вот так в одночасье самые близкие люди могут стать чужими…
Войдя в ресторан, я сжала руку Саши. Сердце грохотало в висках, а к горлу подступил ком из нервов. Я не понимала своей реакции. Увидела тетю Наташу, она подмигнула мне, и я немного расслабилась. По залу стояли красиво накрытые столы. Я села рядом с Сашей. Справа от меня была тетя Наташа, а напротив — место именинника. Вот только Артема нигде не было видно.
— Он с мужчинами отошел покурить на веранду, — сказала Романова, заметив мой блуждающий взгляд.
Официанты порхали между столиков и разносили напитки. Со стороны веранды появились мужчины, среди них шел Артем. Он улыбался, кивал и что-то отвечал, вот только его взгляд оставался холодным и непроницаемым. Когда он заметил меня, сидящую рядом с матерью, его взгляд заметно изменился. На миг там отразилась гремучая смесь из боли, радости, восторга и сожаления. Но Романов быстро натянул непроницаемую маску. Артём подошел к столу, поздоровался с Демидовым, сдержанно кивнул мне.
Я встала со своего места и сделала шаг к имениннику. Глаза в глаза… Меня бросило в жар, в груди и внизу живота возникло томление. В висках стучало, а мир просто исчез для меня. Видела лишь любимого человека, до боли в пальцах мечтала прикоснуться к нему. Это катастрофа! Наши чувства никуда не делились, они только накалились, обострились. Нам не хватало друг друга, но мы упорно сопротивлялись притяжению, в итоге оба страдали. Нам приходилось играть свою роль, надев маски, чтобы окружающие ничего не поняли. От этой лжи накатывала тошнота, и сосало под ложечкой. Я боялась, что если о нас узнают правду, то осудят. Проглотила ком в горле и дрожащей рукой протянула небольшую коробочку с подарком. Я купила галстук, чтобы он напоминал обо мне.
— С днем рождения, Тёма, — промямлила я, чуть не утонув в темно-синих глазах.
Романов смотрел на меня так, словно никого из присутствующих не замечал. Мне показалось, что минутная стрелка замерла. Артем взял из моих рук подарок, при этом нежно погладил пальцами мое запястье. У меня от этого прикосновения мурашки поползли по спине, что-то горячее устремилось по позвоночнику, дойдя до сердца.
