В плену нашей тайны - Ники Сью

— Я что дурак, по-твоему, ?

— Ян, нет, я не… пожалуйста! — взмолилась Акимова. Вишневской подошел ко мне, взял за руку и потянул за собой на второй этаж. Мне и самой хотелось поскорей уйти отсюда, настроение упало от этих гнилых разговоров.

— Ян! Да это не я, клянусь!

— Иди к черту, — холодно процедил он, когда мы прошли мимо.

— Это ее сестра! Я вообще не знала про ее заскоки. Клянусь, Ян!

Я резко остановилась, хотя Вишневский пытался тянуть меня за собой. В груди что-то оборвалось, и глухо ухнуло. Спину накрыла волна холода, я смотрела перед собой, на пустой коридор, и ощущала, как в сердце нарастает вот такая же пустота. Моя сестра, мой родной человек. Неужели это была она?..

— Ева, не слушай ее, ну чушь же несет, — шепнул Ян, замечая перемену в моем настроении. Я вздохнула, прокручивая в голове события прошлого, вспоминая Лизу и наши с ней непростые отношения. Может с виду это и походило на чушь, но в реальности у сестры были все мотивы, и корнем их была наша мать.

— Ева, да неправда это, я уверен, — наседал Вишневский.

— Спроси у нее, если не веришь мне! — Карина взглянула на нас затравленно, губы ее задрожали и поползли вниз. — Я просто помогла разлететься этому слуху, но пустила его не я, а Лиза.

Весь день я просидела как в тумане: вроде слушала голоса учителей, даже что-то записывала, отвечала на вопросы, но в пол силы. В голове так и крутились слова Карины, хотелось сорваться домой, хотелось встретиться с Лизой, посмотреть ей в глаза и спросить — почему. Время еще тянулось, подобно жвачке, стрелки часов передвигались медленно, от чего вызывали раздражение.

Перед последним уроком, географичка попросила принести в кабинет атласы для всех. Я молча кивнула и поплелась без лишних вопросов. Потом, правда, меня нагнал Ян, закинул руку на плечо, притянув к себе. Он посмотрел с такой нежностью и любовью, что я мне невольно захотелось улыбнуться. Нет, мысли о возможном поступке сестры никуда не делись, но рядом с Вишневским, они как-то притупились и отошли на задний план.

— О словах Карины думаешь? — спросил Ян, порой он мог прочитать меня, словно открытую книгу.

— Неприятно как-то.

— Слушай, да вряд ли это Лиза.

— Наоборот, у нее были мотивы, — с грустью призналась я. Мы замедлили шаг, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— Вот как?

— Мама всегда ставила ее на второй план. Лиза мечтала ездить на эти дурацкие вечера, одеваться в дорогую одежду, у нее идея фикс была, понимаешь? А мама… я не знаю почему, она выбрала меня и таскала добровольно принудительно. В последние дни отношения у нас совсем не ладились.

— Слушай, ну тогда почему бы тебе просто не забить это? — Ян улыбнулся, чуть наклонился и чмокнул меня в висок. Затем он опустил руку и сплел наши пальцы в крепкий замок. Мне была приятна его поддержка и вообще, что он рядом в момент полной растерянности.

— Может ты и прав, дома наконец-то обстановка наладилась, не очень хочется ее портить. Просто настроение такое…

— Правда иногда бывает дерьмовой — это нормально.

— И… как жить с этой дерьмовой правдой? — я остановилась, потупив взгляд в пол. Такая вдруг горечь накатила, даже губы дрогнули.

— Ева, просто оставь плохое в прошлом. Зачем мучится, если изменить ничего нельзя? Эй, — Ян встал напротив, его горячие ладони обхватили мое лицо, приподнимая голову.

— Что? — смущенно проронила, разглядывая чернильные глаза Вишневского. Такие пронзительные, такие родные, впервые я задумалась, как могла жить до этого — без него? Как прошли наши годы в разлуке? С одной стороны, теперь я знала, кого винить в своих бедах, а с другой, толку от этой злобы никакого. Ну, поругаюсь с сестрой, ну буду точить зуб, расскажу родителям, что изменится-то? Прошлого не вернуть, да и прекрасное настоящее может рухнуть в один миг от таких потрясений.

— Хочешь, я буду ждать тебя возле дома, пока ты не поговоришь с Лизой? А потом мы поедем в кофейню и купим два больших какао. Как тебе идея? Или может… пригласишь меня в гости? Скажем… на ужин. М?

— Ян, — не удержавшись, засмеялась я.

— Что? — теперь очередь удивляться была передана Вишневскому. Хотя он уж больно наиграно приподнял брови, актер из него никакой.

— Ты такой душка.

— Ну так, — с довольной улыбкой заявил Ян, сам себе кивнув.

— Пошли, а то урок начнется без атласов.

На урок мы все-таки опоздали, получили нагоняй, но особо не переживали на этот счет. У меня было много пятерок по предмету, а Вишневский в принципе не парился, он вообще относился к жизни спокойно, в том числе и к замечаниям с двойками.

После географии мы еще успели прогуляться по осеннему парку, держась за ручки, и нет-нет прилипая друг к другу с поцелуями. Людей на улице было не особо много, аттракционы уже не работали, где-то делали ремонт дороги, а под ногами хрустела засохшая листва. Парк переливался в золотистых оттенках, а прохладный ветерок заставлял иногда поёжиться. В итоге у меня окончательно поднялось настроение, рядом с Яном было сложно грустить, наоборот, хотелось постоянно улыбаться.

Поэтому, когда дома я на кухне пересеклась с Лизой, немного растерялась даже. Мы обменялись несколькими репликами, с одной стороны, мне все еще хотелось выяснить отношения, а с другой, прогулка с Вишневским, его теплые объятия и нежные поцелуи вытолкнули негодования и обиду, чувства, словно медленно затухали.

Однако я все же решилась спросить, но уже другой интонацией, более мягкой и ненавязчивой.

— Лиза, я давно хотела… — горло вдруг пересохло, ноги сделались ватными. Я взглянула на сестру, которая делала бутерброд с сыром.

— Ась? Ты, кстати, будешь? Мне очень нравится этот сыр, он такой вкусный, — спокойно ответила сестра.

— Там же кусочек всего остался, — я взглянула на