По интонации, с которой Эмма произнесла последнюю фразу, Вика поняла – та уже на взводе.
– Эмма, пожалуйста, не говорите ничего Андрею Владимировичу.
– Хорошо. Не буду.
– Вы идите, Эмма… Спасибо вам за все. Идите, идите. Который час?
– Половина двенадцатого, – металлическим голосом изрекла Эмма и вышла из комнаты.
Некоторое время Вика лежала неподвижно, вглядываясь в темноту. События сегодняшнего дня все еще вертелись в голове, вызывая мучительную тоску и стыд.
Затем Вике стало казаться, что она накупила много лишних вещей, которые никогда ей не понадобятся. Дело было даже не в потраченных деньгах, а в том, что все эти шмотки свидетельствовали о дурном вкусе Вики, позорили ее – самим фактом покупки. «Надо будет завтра тайком выкинуть то синее платье – оно просто безобразное… Ужас, ужас! И о чем я только думала?! Конечно, платье можно не выкидывать, а отдать Нюре… Но у Нюры пятьдесят шестой размер, и вообще…»
Потом Вика стала думать о медведе, и чем дальше, тем сомнительней казалось Вике это приобретение. Может быть, стоило посоветоваться с Эммой, прежде чем покупать медведя?..
«Но Эмма ненавидит меня. Это видно невооруженным взглядом. Так неприятно общаться с человеком, который испытывает к тебе ненависть… Сказать об этом Андрею, попросить его сменить помощницу?»
Ворочаясь с боку на бок, Вика принялась размышлять о том, почему Эмма ненавидит ее. А что, если Эмма – любовница Андрея?
Эта мысль настолько взволновала Вику, что она вскочила с кровати, включила свет и в ужасе помчалась к Андрею в кабинет.
Но Андрея еще не было.
Огромная, пустая квартира – Вика была в ней одна.
Вика обежала квартиру по периметру и вернулась в кабинет мужа. Села на черный кожаный диван, живописно раскинула вокруг себя складки белоснежного пеньюара. Белое на черном. Красиво, наверное… Жалко только, что тут нет зеркала и она не может видеть себя со стороны.
В этот момент в глубине квартиры щелкнул замок, потом негромко хлопнула дверь.
Через минуту в кабинет вошел Андрей.
– Не спишь? – удивился он. – А мы с Вовкой кутили…
Он бросил пиджак в кресло, потом резко развернулся.
– Господи, Вика, что это с тобой?..
– Что? – испугалась она.
– Ну вот это, на лице?
– А, это синяк.
– Тебя что, били? Что случилось? – Он сел рядом на диван, взял Вику за руку, со страхом и жалостью разглядывая ее лицо.
– Так, ерунда…
– Ничего себе ерунда! Скажут потом, что я жену поколачиваю! – натянуто рассмеялся он.
Вике уже расхотелось спрашивать его об Эмме. Это было бы оскорбительно для Андрея. Он такой чудесный человек!
Она быстро перебралась к нему на колени, обхватила его за шею. От Андрея ощутимо пахло коньяком, но это Вику не раздражало. Тем более что пьяным Андрей не был. Он никогда не напивался допьяна – сколько помнила Вика.
– Обними меня, пожалуйста…
Он послушно обхватил ее руками.
– Я люблю тебя. Я очень тебя люблю! – призналась Вика.
– Я тебя тоже очень люблю.
Некоторое время они сидели обнявшись, неподвижно.
– Я купила тебе подарок, – заставила она себя признаться.
– Какой? – вздрогнул он.
– Сюрприз. Завтра увидишь.
Вика поцеловала его, провела ладонью по затылку Андрея, ощутив ладонью мягкие, не слишком густые волосы.
– Чего это с тобой? – удивился Андрей. Потом спохватился, торопливо ответил на ее поцелуй.
Вика опустилась спиной на диван, увлекая мужа за собой.
– Ой, только не на этом диване! – напомнил Андрей.
– Ах да…
Диван был священным. И кресло было священным. И стол был священным. Все в кабинете было священным – поскольку Андрей в нем работал. «Понимаешь, меня ничто не должно отвлекать… – не раз объяснял он Вике. – Если я вспомню, что я… гм, резвился здесь, то не смогу сосредоточиться на работе. Вещи не должны нести на себе ненужной эмоциональной нагрузки!»
Они перебрались в общую спальню. Особого трепета Вика не ощущала. Она просто вспомнила о том, что она женщина, жена, должна исполнять супружеский долг (а иначе всеми этими глупостями и заниматься не стоит!).
Обнимая мужа и чувствуя на лице его горячее дыхание, Вика пыталась вспомнить, как все происходило раньше. Ведь не всегда же она чувствовала себя такой усталой, такой измученной?.. Как было, например, раньше? Как было с другими?..
«У меня были поклонники до Андрея», – сказала она сегодня профессору Пелле, Герману Марковичу.
Не то чтобы она соврала… Но в этом термине – «поклонники» – заключалась скользкая двусмысленность, ханжеская недоговоренность, пуританское лживое смирение… Почему она не сказала, например, так: «У меня были возлюбленные до Андрея»? В чем разница?..
Поклонник… Словечко из старинных книг! Поклонник ходит следом за объектом своего поклонения, дарит цветы и вздыхает. Мысли у него исключительно романтические, намерения – самые серьезные. Когда поклонник один, он сидит перед фотографией объекта, льет слезы и мечтает о чем-нибудь возвышенном, ну, например, как они ярким солнечным днем будут с объектом бродить по Воробьевым горам, взявшись за руки.
Возлюбленный же – это тот, у кого горячие ладони, жадные губы, кто, потеряв голову от страсти, легко может наломать дров. Кипение тестостерона и выброс адреналина…
У Вики в юности не было возлюбленных. Были некие молодые люди, которые лезли к ней со своими губами и ладонями, а отец их всех гонял. И разогнал, слава богу!
А вот Андрей – он и был настоящим поклонником, словно сошедшим со страниц старинных книг! Милым молодым человеком с серьезными намерениями, цветами, вздохами и склонностью к прогулкам по романтическим уголкам Москвы…
Их первый с Викой поцелуй произошел не ранее того момента, когда Андрей поговорил с отцом Вики и признался ему, что у него самые серьезные намерения.
Отец не сразу поверил Андрею – он по складу своего характера вообще мало кому верил. Долго проверял Андрея «на вшивость» (выражение отца).
В самом деле, не корысти ли ради молодой человек из пригорода, нищий молодой специалист, вкалывающий бухгалтером на агонизирующем заводе по производству отечественных автомобилей, сын матери-одиночки, умершей от алкоголизма, погнался за дочкой замминистра? Девушкой из высшего общества. Тонкой штучкой. Изнеженной, избалованной гувернантками и домашними учителями принцессой…
Но Андрей был так деликатен по отношению к Вике (никаких вольностей до свадьбы), так предупредителен и в то же время смел в общении с Павлом Георгиевичем (отцом Вики), что подозревать его в корысти было трудно.
